Франция в Африке гуляет с оружием сама по себе

В тайне от своих союзников Париж вооружает берберские племена, воюющие в Ливии против режима Каддафи. Такая новость могла бы стать международной сенсацией. Однако, если проанализировать французскую политику и военную стратегию на африканском направлении, ничего удивительного в этом нет. Не случайна вялая реакция МИД РФ. Сергей Лавров назвал случившееся «неприятной ситуацией» и опять попенял на двусмысленность интерпретаций резолюции 1973 СБ ООН. Опытный дипломат знает, что, а главное, как говорит.

Добрая четверть Африканского континента, особенно север и северо-запад долгое время находилась в составе французской колониальной империи. После деколонизации 1950-1960-х между Парижем и элитой бывших колоний сложилась система «особых отношений», в которых ключевую роль играли не столько дипломатические, сколько военные ведомства и спецслужбы. Первая генерация независимых правителей набиралась здесь из чернокожих кадров французской армии, администрации и племенных вождей. Формальные и особенно неформальные договорённости обеспечивали, с одной стороны, парижские гарантии власти и собственности правящей элиты, с другой – профранцузскую международную политику группы африканских государств и экономические преференции французских компаний.

Легендарную известность обрело на Чёрном континенте имя Жака Фоккара, Monsieur Afrique. Советник Шарля де Голля по африканским делам организовал минимум полдюжины смен власти на «подведомственных» территориях. Французские парашютисты оставляли за собой окончательные решения в межклановых политических конфликтах. Каковы были режимы, патронируемые Елисейским дворцом, и зигзаги отношений с африканскими правителями, художественно отобразил знаменитый боевик «Профессионал» с неподражаемым Бельмондо в главной роли благородного террориста.

Но прежние наработки необходимо регулярно проверять. В случае с Ливией проверка становится наиболее эффективной. Хотя бы потому, что у Франции, в отличие, например, от Италии, в этой стране нет серьёзных экономических интересов. 10 процентов ливийского нефтяного импорта она в случае прекращения поставок легко покроет из других источников. Значит, руки развязаны.

Как это обычно и бывает, усилия политиков нашли реальное воплощение в действиях военных. И вот с ливийских фронтов поступило важное сообщение: несмотря на сложное положение в районе Мисураты и между Брегой и Адждабией, повстанцы осуществили прорыв на западных участках. Берберские ополченцы взяли под свой контроль довольно обширные территории от границы с Тунисом и до окрестностей Гарьяна. Это создало стратегически сильный плацдарм для наступления на Триполи, хотя первая такая попытка на днях отбита войсками Каддафи.

Как считают некоторые эксперты, этим успехам повстанцы Западных Гор обязаны французской военной помощи. Французы сбросили им на парашютах штурмовые винтовки, пулемёты, гранатомёты, противотанковые ракеты. В количестве, которого оказалось достаточно, чтобы вооружить племенные ополчения для успешного противостояния правительственным войскам Джамахирии.

Вообще-то ситуация с военной точки зрения выглядит несколько странно. Начать с картины, представленной Международным институтом стратегических исследований.

В конце 2010 года на вооружении ливийской армии насчитывалось до полутысячи  танков Т-55, сотня Т-62, около двухсот Т-72 и сто восемьдесят Т-90. При этом на консервации находились еще более тысячи Т-55, несколько десятков Т-62 и более ста Т-72, которые в основной своей массе могли в короткое время возвратиться в строй. Кроме того, сухопутным войскам принадлежали около тысячи боевых машин пехоты БМП-1, семьсот пятьдесят бронетранспортеров БТР-50 и БТР-60, сто бразильских ЕЕ-11, шестьдесят семь чешских OT-64SKOT, двадцать восемь американских M113.

В части артиллерии на вооружении стояли сто тридцать 120-миллиметровых самоходных артиллерийских установок 2С1 «Гвоздика», шестьдесят 152-миллиметровых 2С3 «Акация», сто девяносто  буксируемых 122-миллиметровых гаубиц Д-30, шестьдесят Д-74, триста тридцать 130-миллиметровых полевых пушек М1954 и двадцать пять 152-миллиметровых гаубиц МЛ-20. Всё это вооружение было выпущено в СССР и России.

Кроме того, ливийские сухопутные войска располагали восемьюдесятью чешскими самоходными гаубицами калибра 152 миллиметра, четырнадцатью американскими калибра 155 миллиметров и сорока двумя калибра 105 миллиметров, более чем полутора сотнями итальянских 155-миллиметровых САУ Palmaria. Плюс более пятисот миномётов калибров 82 и 160 миллиметров и восемьсот тридцать реактивных систем залпового огня Type 63 (китайского производства), БМ-11, 9К51 «Град» (советского производства) и RM-70 (чешского производства). В распоряжении ливийских войск находилось также сорок пять тактических ракетных комплексов «Луна». Противотанковое вооружение представлено советскими ракетными комплексами «Малютка», «Фагот», РПГ-7,  итало-германским MILAN, безоткатными шведскими орудиями Carl Gustav M2 и американскими M40A1.

Следует подчеркнуть, что здесь перечислено лишь вооружение сухопутных войск, без ВМС, ВВС и ПВО. И всей этой массой была вооружена сравнительно небольшая регулярная армия примерно в 50 тысяч бойцов. На этом фоне французская помощь выглядит каплей в море. Но, естественно, в ходе гражданской войны произошло некоторое перераспределение вооружений между силами сопротивления и армией Муамара Каддафи. В основном за счёт перехода некоторых воинских частей на сторону повстанцев, особенно в первые две недели восстания.

Бросается в глаза, что в этом перечне маловато образцов современных вооружений. Но в любом случае получается, что обе стороны ливийского конфликта вооружены устаревшей техникой. Если говорить о повстанцах, то они располагают танками Т-55, буксируемыми системами залпового огня китайского производства на двенадцать выстрелов, пулеметами Шпагина-Дегтярева, зенитными артиллерийскими установками, противотанковыми орудиями M40A1 и Carl Gustav, противотанковыми ракетными комплексами, ручными пулеметами разных систем. Таким образом, можно предположить, что основная часть наступательного вооружения остаётся в руках каддафистов. Конечно, значительная часть выбита авиаударами западной коалиции. Почти исключилось применение режимом Каддафи авиации, крайне затруднено применение бронетехники. Как известно, джамахирийским войскам приходится пересаживаться на те же пикапы-«тачанки», что и повстанцам, дабы затруднить НАТО различение целей. Но есть мнение, что основа боевой мощи Каддафи сохранена. При интенсификации наземных военных действий она может быть пущена в ход. Остановить её вряд ли помогут боевые дистанционно управляемые роботы на базе игрушечных джипов и прочие поделки, изобретенные инженерами из восставшей Мисураты. Потребуется уже гораздо более значительные объёмы военного снабжения повстанцев, чем сброшенные на парашютах винтовки и пулемёты.

Но, помимо сугубо военного, в этой истории явно присутствует политический фактор. Если оттолкнуться от «парашютной» истории, в первую очередь стоит обратить внимание на то, что правительство Франции самостоятельно решило вооружать восставших. Без согласования даже с такими партнёрами, США и Великобритания. Конечно, Пятая республика участвует в международной операции против Каддафи. Но её силы – двадцать самолётов, включая восемь истребителей Rafale B/C, четыре Mirage 2000, а также самолет дальнего радиолокационного обнаружения и управления E3-F и самолёт-заправщик C-135 – никак не сопоставимы с американской и британской авиагруппировками. При том, что американское участие в операции «Объединённый защитник» демонстративно ограничено (чем, по всей видимости, и определяются её относительно скромные на данный момент результаты).

Значит, по давней привычке французы повели в Ливии свою собственную игру. Особенно актуальную в свете более чем невнятной позиции Париже в отношении событий в Тунисе и Египте. Чего стоит одна лишь история с каникулами бывшего министра иностранных дел Франции Мишель Альо-Мари. Она провела их в Тунисе, прилетев на частном самолёте бизнесмена, особо приближённого к режиму. Несмотря на частный характер визита с целью отдыха, Альо-Мари предложила помощь французских сил безопасности в подавлении протестов. И это – за считанные дни до бегства из Туниса президента Бен Али.

Николя Саркози был вынужден заменить Альо-Мари более опытным Аленом Жюппе. Но это замена явила собой немалый конфуз для Елисейского дворца. Дипломатический провал в стране, столь тесно связанной с Францией, вынудил упреждающе активизироваться. В том числе и поэтому Франция активнее других вмешалась в ливийскую войну, одновременно сыграв важную военно-политическую роль в Кот д’Ивуаре, который традиционно относится к ключевым партнёрам Парижа на Чёрном континенте. Саркози решил рывком выйти вперёд. Как говорится, невзирая на лица. Продолжая давнюю политическую линию Франции в Африке – действовать вроде бы в команде, но сообразуясь с пониманием собственных интересов на данный момент. И без комплексов. Тем более, что повстанцы в любом случае благодарны французам.