Песков обычно ничего не знает, а Путин ничем особо не интересуется. Но сегодня необычный выдался день. Дело Ивана Голунова – вообще-то довольно рутинное для современной РФ – вдруг вынудило послезать с олимпов. «Кремль внимательно наблюдает. Возможна ошибка», – заявил президентский пресс-секретарь. Кто бы мог подумать. Однако: «Везде работают люди». Вот тут Песков ошибается, ибо вовсе не в этом причина властных «ошибок».
Вкратце напомним канву. 36-летний Иван Голунов – журналист интернет-издания «Медуза». Издание имеет репутацию либерально-оппозиционного, по некоторым данным, связано с Михаилом Ходорковским. Специализация Голунова – антикоррупционные расследования. В «Медузе» он писал о чиновных махинациях с недвижимостью, о «мусорном кризисе», о делах «кладбищенской мафии», о связях госсиловиков с криминалом и на прочие горячие темы. Знающие люди считают его материалы высококачественными. Любовь к нему со стороны фигурантов расследований, естественно, не знает границ.
Полиция задержала Голунова в минувший четверг. Досмотрели, обыскали. Объявили, что обнаружили наркотики – сначала метилэфедрон, потом и вовсе кокаин. Итого – статья 228 УК РФ, которую в местах лишения свободы называют «народной» (около половины российских заключённых отбывают именно по ней). Дальнейшее казалось предсказуемым: «Перебиты, поломаны крылья, тяжкой думою душу свело. Кокаином, серебряной пылью все дороги мои замело» – так пели ещё в нэповские времена. Сейчас «закатать по наркоте» проще, чем тогда.
Но практически сразу что-то пошло не так.
Быстро стало известно, что Голунов подвергся жёсткому физическому прессингу. Но даже при этом он не признал вины. Вскоре выяснилось, что распространённые с полицейской подачи фотографии «домашней нарколаборатории» фиктивны – во всяком случае, к Голунову отношения не имеют. В обеих столицах стремительно вытянулись пикетные цепочки. Журналисты вышли защищать товарища, не интересуясь разрешениями и возможными последствиями. В Москве полиция произвела было несколько задержаний. Резонанс вышел такой, что задержанных поторопились отпустить. В Петербурге до этого не дошло – их ведь тоже два раза учить не надо.
Рок-легенды Юрий Шевчук и Борис Гребенщиков, телелегенды Леонид Парфёнов и Владимир Познер выступили в поддержку Голунова. Крупные издания вышли под слоганом «Я/Мы Иван Голунов». К ним как из табакерки вдруг присоединился депутат от «ЕдРа» Александр Хинштейн – вспомнил, видать, что когда-то был журналистом. Дальше на защиту либерального расследователя подтянулись тяжеловесы с ТВ-агитпропа, вроде Ольги Скабеевой, Дмитрия Киселёва, Андрея Норкина: типа, надо проверить, правильно ли действовала полиция и предъявить железные доказательства. Такие персонажи, как известно, от себя не гребут – если выдавили из себя нечто в этом роде, значит, решено хотя бы частично дать задний ход. Притом решено на высоком уровне. В ином случае великие правозащитники из зомбоящика рта не раскрывают.
Это впечатление подтвердилось 8 июня, когда суд определил Ивану Голунову меру пресечения – домашний арест. Такой гуманизм по «народной» статье практикуется нечасто. По иным статьям, впрочем, тоже. А затем и вовсе небывалые сдвиги. Сначала философствования Пескова о людских ошибках. Потом разговор федеральной омбудсмвумен Татьяны Москальковой с Владимиром Путиным: «Просила продолжать контроль со стороны Генеральной прокуратуры за предварительным следствием — с точки зрения законности и обоснованности. Президент положительно отреагировал на эти посылы. Домашний арест — это шаг вперёд, но нужно внимательно следить за расследованием».
Что вообще происходит? «Оказывается, неприкосновенность дают не депутатский мандат и не дипломатический статус, а принадлежность к оппозиционному журналистскому сообществу», – раздался знакомый визг в Telegram-канале Владимира Соловьёва (этот мэтр истерии перестроиться ещё не успел). И то сказать, где это видано в наше время и в наших краях, чтобы в преследовании оппозиционного журналиста требовалось соблюдение законов?!
Некоторые комментаторы берутся объяснить этот казус. Версия состоит в том, что акция против Голунова носила частный характер: возможно, кто-то из персонажей какого-либо расследования организовал её «самостийно», без государственно-руководящей санкции, без должного духоскрепления. И в результате халтурно сколоченная обвинительная конструкция затрещала от первых же толчков фактами. Высокие же инстанции получили возможность выйти на арену в белоснежной рубашке. «С точки зрения законности и обоснованности». Ну и агитпроповцам позволили поиграть в великих правозащитников.
В результате всем пошло на пользу – кроме, возможно, некоторых исполнителей в погонах и особо одарённых соловьёв. Да и им полезно убедиться, с какой непринуждённостью их сливают при первом же случайном сбое.
К этому можно добавить мнение крайне радикальных противников правящего режима РФ. Например, Аркадий Бабченко полагает, что расследования Голунова и вообще деятельность «Медузы» не опасны для властей. Разоблачения отдельных чиновников могут быть даже полезны для других чиновников. А о войне против Украины или против сирийского восстания, о политической диктатуре и идеологическом мракобесии речи не заводится.
Но всё же. Так или иначе, но дело Голунова стимулировало протест. И безрезультатным протест не стал – человек дома, а не в тюрьме, по беспределу с ним наверняка уже не расправятся. Это само по себе успех. Важен и прецедент. Как говорил Солженицын, «значит, есть путь».
Важно и другое. Когда пару недель назад тот же Соловьёв после екатеринбургских событий кричал насчёт «потерять страну», это было воспринято как рядовая для него истерика. Нашлась, мол, Кассандра. Но чем дальше, тем больше признаков – ведь сбывается, действительно начинают терять. (Даже в том совпадение, что над Соловьёвым смеются, как над троянской прорицательницей – а ему, как и ей, не до смеха.) Там народ останавливает очередной храмострой режимной госцеркви на месте любимого сквера. Тут выводится из зоны беспредела оппозиционный журналист. И сегодня же приходит весть – не откуда-нибудь, а из Чечни: шалинский судья Кульчиев удовлетворяет ходатайство правозащитника Оюба Титиева об условно-досрочном освобождении. А ведь сажали Титиева, председателя грозненского «Мемориала», всё по той же 228-й. Прежде безотказной в таких ситуациях.
Сгущения событий, как правило, случайными не бывают. Что-то у хозяев тут и там наперекосяк. Уже и задний включается. Пока малым, тихим ходом. Так ведь не всё сразу.
Никита Требейко, «В кризис.ру»