Парламентские выборы в Камбодже прошли 29 июля, но окончательные результаты ожидаются к середине августа. Считать будут долго и увлечённо. Непонятно только, зачем. Результат был известен заранее: «Ошеломительная победа правящей партии». Выборы проведены фактически без оппозиции и ничем властям не грозили. Народная партия Камбоджи получает почти все места в парламенте. Премьер-министр Хун Сен сохраняет диктаторскую власть. Как и обещал семь лет назад: «Бить буду этих собак, в клетку их загоню». Сказано – сделано. Местный бомонд, как везде, защищает себя и свои традиционные ценности.
В короли Хун Сен готовился с детства
Вожделенное бремя правления Хун Сен несёт уже дольше, чем полжизни. Ему было 32 года в незапамятном 1985-м, когда политбюро Народно-революционной партии Кампучии и Госсовет Народной Республики Кампучия назначили бывшего комбрига полпотовской армии председателем Совмина НРК. Четыре года спустя Кампучия превратилась в Камбоджу, но премьером остался Хун Сен. Ещё четыре года, и Государство Камбоджа стало Королевством Камбоджа– с тем же премьером Хун Сеном. Правда, тогда он назывался «вторым премьер-министром», поделив власть с принцем Ранаритом, сыном короля Сианука. Но опять прошло четыре года – и второй премьер-министр в кровавом бою выгнал первого. После чего стал единственным. До сего дня.
Удивляться, впрочем, не приходится. Более полувека назад мальчика Хун Нала спрашивали, кем он хочет быть. «Королём», – не задумываясь отвечал будущий Хун Сен. Взрослые улыбались: но это же никак невозможно! А вот посмотрим, многозначительно предупреждал честолюбивый сын помещика-проповедника. И оказался прав. Его власть несравнимо превышает королевскую. Больше того – покойный Нородом Сианук, вернувшись на престол в 1993-м, взял «второго премьер-министра» в приёмные сыновья. Детская мечта сбылась практически буквально.
Путь во властители был непрост, извилист и рискован. В 1970 году офицеры-республиканцы свергли монархию Сианука. Их лидер генерал Лон Нол был убеждённым антикоммунистом, сторонником западной демократии и дружбы с США. Сиануковский «королевский социализм», альянс с Хрущёвым, Брежневым, Мао Цзэдуном и Ким Ир Сеном, совершенно не устраивал республиканских романтиков.
К тому же, над Камбоджей веками нависает опасность с северо-востока – от сильного вьетнамского соседа. Кое-кто в Ханое считает независимость кхмеров такой же «геополитической катастрофой», как кое-кто в Москве – независимость украинцев. Лон Нол и его соратники считали, что Сианук ведёт дело к капитуляции перед вьетнамскими коммунистами. Если не сознательно, то объективно, под давлением СССР и КНР.
Но монархическая традиция сильна в камбоджийском обществе. Многочисленные верноподданные Сианука начали гражданскую войну против республики. Третьей силой вписались в конфликт коммунисты – «Красные кхмеры». Среди них был и Хун Нал – как раз тогда и ставший Хун Сеном. Воевал отчаянно, в бою 16 апреля 1975-го был ранен, лишился левого глаза. А на следующий день «Красные кхмеры» вступили в камбоджийскую столицу Пномпень.
Полпотовские функционеры спасались от Пол Пота во Вьетнаме
Кхмерскую Республику превратили в Демократическую Кампучию – государство первобытного коммунизма и тотального геноцида. «Красные кхмеры» проводили марксистско-ленинско-маоистский эксперимент с максимально возможной последовательностью. Официальной статистики они не вели (умение считать и читать вообще не поощрялось, а часто и наказывалось высшей мерой). Поэтому до сих пор точно не известно, были ли убиты три миллиона из семи или только два из восьми.
Интересно, что первый год краснокхмерского правления формальным главой государства считался Сианук. Коммунисты и король вполне друг друга устраивали. Общая ненависть к прозападной республике обеспечивала взаимопонимание. Но нужда в Сиануке быстро отпала. С 1976-го его выслали из страны. Власть сосредоточил в своих руках «Брат номер 1» – секретарь компартии Пол Пот. С группой ближайших приспешников, которые тоже шифровались под «братскими» номерами: верховный политкомиссар Нуон Чеа, главный по дипломатии Иенг Сари, куратор администрации Кхиеу Самфан, шеф карательных органов Та Мок, военный министр Сон Сен. Были при этих «братьях» ещё и три «сестры»: Кхиеу Поннари (жена Пол Пота, начальница женского движения), Кхиеу Тхирит (жена Иенг Сари, начальница социалки), Юн Ят (жена Сон Сена, начальница агитпропа).
Хун Сен, как видим, к верхушке не принадлежал. Тянул лямку в захолустном гарнизоне. Командовал батальоном, потом бригадой. В массовых убийствах непосредственно вроде бы не замечался. Но и никаких возражений от него не исходило. Дисциплинированно служил в полпотовском военном аппарате. По должности организовывал военную охрану узников трудовых лагерей.
Но даже полная лояльность и дисциплинированность ничего не гарантировали и ни от чего не спасали. Бригада Хун Сена дислоцировалась на востоке, близ вьетнамской границы. Соответственно, тамошние офицеры и чиновники попадали под разнарядку репрессий – а вдруг их уже завербовали вьетнамцы (хоть и коммунисты, но всё равно исторические враги)? Комбриг быстро понял: если хочешь когда-нибудь стать королём, придётся сейчас же становиться беженцем – ибо мёртвых королей не бывает. В 1977 году он заблаговременно пересёк вьетнамскую границу. Так поступил далеко не один Хун Сен. Начальники из «восточной зоны» бросились тогда во Вьетнам наперегонки со смертью.
Войну в Индокитае прекратила горбачёвская перестройка
Из них-то вьетнамские власти и сколотили Единый фронт национального спасения Кампучии (ЕФНСК). Который привезли в Пномпень в обозе своих войск 7 января 1979 года. Из кадров ЕФНСК формировалась коллаборационистская администрация при вьетнамских оккупантах. Но опять же, не Хун Сен был поставлен за главного. Хотя без высокой должности он не остался, получил министерство иностранных дел. Первым же лицом партийно-государственной власти назначался Хенг Самрин – в недавнем прошлом полпотовский генерал, участвовавший в нападениях на Вьетнам. Вторым – Чеа Сим, в недавнем прошлом комиссар «восточной зоны», проводник полпотовского террора.
Новый режим умерил коммунистический энтузиазм. «Демократическую» Кампучию переименовали в «Народную». Установилась стандартная диктатура, ориентированная на Ханой и Москву. И конечно, вновь не обошлось без гражданской войны. На этот раз полпотовцы объединились с прозападными республиканцами и сиануковскими монархистами: в партизанской борьбе против «вьетнамского врага» годился любой союзник. К тому же «красные кхмеры» объявили себя сначала демократическими социалистами, а потом и вовсе либеральными демократами. И высказались в том плане, что построение демократии – дело трудное, требующее крепких нервов. Типа, без них – никак.
Победить регулярную вьетнамскую армию и свергнуть хенгсамриновское правительство партизаны не могли. Даже общими усилиями коммунистов, демократов и монархистов. Но и оккупационные войска вместе с коллаборационистами не могли искоренить партизан. Хотя старались вовсю. Старался и Хун Сен. Старшие товарищи оценили эти старания, поставив молодого министра-дипломата во главе правительства.
Тем временем кардинально менялся весь мир. Через два месяца после назначения Хун Сена предсовмином в ЦК КПСС появился новый генсек. Довольно скоро Михаил Горбачёв взял новый курс – демократизация, гласность, новое мышление. «Реформы в Советском Союзе сильно повлияли на развитие событий в камбоджийских джунглях. Когда в мае 1988 года я услышал по радио о выводе советских войск из Афганистана, для меня это означало скорый уход Вьетнама из Камбоджи», – рассказывал республиканец Гаффар Пеанг-Мет, политорганизатор в генштабе объединённой оппозиции.
Советская перестройка стимулировала камбоджийскую. Вьетнамские войска действительно ушли. Понадобились новые кадры. Хенг Самрин и Чеа Сим медленно, но верно отходили в тень. Перед Хун Сеном зажёгся зелёный свет. Именно он возглавил преобразование «народной республики» в деидеологизированное государства 1989 года. Он заключил Парижские мирные соглашения 23 октября 1991 года – о прекращении войны, легализации оппозиции, возвращении Сианука и восстановлении монархии. Он провёл партийную реформу, в результате которой коммунистическая Народно-революционная партия Кампучии превратилась в Народную партию Камбоджи (НПК), единственная идеология которой – «эффективное управление». То есть удержание и расширение власти.
Хун Сен показал королю и принцу, кто в стране хозяин
Сианук триумфально вернулся на родину и вновь стал королём. Его родной сын Нородом Ранарит стал первым премьер-министром, усыновлённый Хун Сен – лишь вторым. На выборах 1993 года победила монархическая партия ФУНСИНПЕК: за неё проголосовали 46% избирателей, за НПК – только 38%. Несколько республиканских партий собрали лишь около 5%. Получилось, что почти половина камбоджийцев хотели царя, больше трети хотели порядка. Сторонников западных ценностей в Камбодже оказалось меньше чем в России. Полпотовцы выборы бойкотировали и решили воевать дальше – поэтому трудно сказать, сколько народу готовы были двигаться волчьей тропой красных.
Но Хун Сен, напомним, сам желал быть королём. Чиновники правительства и НПК тоже не собирались делить власть с монархистами. Под их контролем оставались армия и полиция. Надо сказать, во время гражданской войны основные боевые силы оппозиции принадлежали полпотовцам. Республиканцы своих бойцов распустили соответственно мирному договору. Монархисты вроде бы сохранили одиннадцать батальонов, но сугубо для парадных церемоний, без реальной организации, дисциплины и оснащения. За Хун Сеном же оставались государственные силовые структуры. Плюс личный спецназ во главе с преданным телохранителем Хок Лунди, готовый решительно на всё.
В июле 1997 года боевики Хок Лунди наголову разгромили ФУНСИНПЕК. Принц Ранарит едва успел бежать. Установилось единовластие «второго» премьер-министра. Монарх Сианук ничем не смог помочь сыну, кроме бумаги о помиловании. С тех пор он вёл себя очень аккуратно, от политики держал дистанцию. В 2004 году он в очередной раз отрёкся от престола – как оказалось, в последний. Скончался «великий король» в 2012-м. В «золотой клетке» премьера.
Хун Сен показал, кто в доме хозяин, и с тех пор этот вопрос не обсуждается. Меньше всего склонен с этим спорить нынешний король Камбоджи Нородом Сиамони. Он вообще интересуется не политикой, а балетом. Такой король устраивает премьера. Правительство даже провело закон, карающий оскорбление его величества сроком до пяти лет. Под эту статью попадает, например, критика монарха за послушание премьеру. Чьё величие в конечном счёте охраняется, каждый сам решает для себя. Слово «царствование» применительно к Хун Сену употребляется уже в официальной прессе – в положительной коннотации. Сам глава правительства высказывается о себе в третьем лице. (В духе некогда известной в России формулировки: «Мы, Николай Второй…»)
Ну и конечно, после первого сбоя партия Хун Сена выборов не проигрывала. Один раз расслабились – и хватит. Вспоминаются строки Александра Дюма: «Король колеблется? – Я не колеблюсь. Я просто отказываю».
Монархисты больше не оппозиция. Роль ФУНСИНПЕК при НПК примерно та, что играет в России «Справедливая» при «Единой». Нородом Ранарит расхваливает мудрого премьера. Если вдруг забудется и начнёт распространяться о покойном отце – тут же получает полицейское предупреждение. Более упорные сианукисты – принцесса Арун Расмей и королевский боевик Нхек Бун Чхай – из партии ушли. При таком раскладе Хун Сен разрешил пропустить от ФУНСИНПЕК нескольких депутатов в парламент.
Ещё несколько прошли от партии Лига за демократию, во главе которой стоит актёр и коммерсант Кхем Вейсна. Борьба за демократию понимается в этой лиге своеобразно: как нравственное самосовершенствование и повышение личной духовности. Всякая критика правительства от этих задач отвлекает. И потому не практикуется. К такой партии, понятное дело, Хун Сен милостив.
Словом, по предварительным данным, из 125 мандатов в Национальной ассамблее Камбоджи, НПК будет иметь 114, ФУНСИНПЕК – 6, Лига за демократию – 5. Но это не значит, будто в стране нет оппозиции. Есть. Ещё какая.
Массовыми драками оппозиция принудила правительство к переговорам
Прошлые парламентские выборы состоялись в Камбодже пять лет назад. По официальным данным, за НПК проголосовали тогда почти 50%. А почти 45% – за Партию национального спасения Камбоджи (ПНСК). Оппозиционеры не очень спорили с процентовкой. Возражения вызывали не цифры, а названия партия рядом с этими цифрами. Многим показалось, что избирательная комиссия перепутала, кто вышел на первое место, а кто на второе.
Уличные протесты начались практически сразу. И не прекращались после одной-двух-трёх демонстраций. События растянулись на год. В январе 2014-го между демонстрантами и полицией фактически шли бои: силовики стреляли из автоматов, протестующие швыряли камни и бутылки. Несколько человек погибли. И тогда на помощь оппозиционным активистам вышли рабочие пномпеньских текстильных фабрик.
Им хватало своих проблем: низкие зарплаты, высокие цены. Забастовку текстильщики объявили по экономическим причинам. Но связь между непреходящей нищетой и неуходящим правительством была для них очевидна.
Хун Сен полетел в Ханой. Камбоджийцы возмутились: зовёт против соотечественников вьетнамские войска?! Кое-где начались этнические погромы. Премьер пригрозил вывести своих сторонников. Обещание про битьё и клетку было тогда ещё совсем свежим. Эти слова произнёс Хун Сен в феврале 2011 года. Когда Арабская весна ещё только начиналась, и пал лишь первый из раисов – тунисский президент Бен Али.
Обещанных «титушек» приготовились жёстко встретить. Весной началась новая волна профсоюзных демонстраций. Интересно, что своих «классовых противников» поддержали владельцы иностранных компаний, которые в основном и составляют текстильный кластер Камбоджи. Правительство поняло намёк. Начались долгие и малопродуктивные переговоры властей с профактивистами. С понятной целью – оттянуть с улиц. Разгадав суть этой комедии, рабочие снова двинулись на улицы.
15 июля 2014 года – без двух недель год прошёл после выборов! – в Пномпене произошла небывалая по масштабам массовая драка. Прямо под стенами фешенебельного торгово-развлекательного комплекса «Сория». Восемь человек из полицейского спецподразделения попали в больницу. И только тогда Хун Сен согласился на переговоры с оппозиционной ПНСК.
Встречаться ему пришлось лично. Партнёром по переговорам был лидер ПНСК Сам Рейнси. Человек, которого временами сравнивают с Алексеем Навальным. Может быть, и зря. Алексею Анатольевичу с его мирным протестом очень далеко до жёсткого камбоджийского либерала.
В своё время Сам Рейнси состоял в ФУНСИНПЕК, был министром финансов в правительстве двух премьеров. Выступал за решительные реформы, против коалиции с Ранарита с Хун Сеном. Напуганный таким радикализмом принц исключил Сам Рейнси из партии и правительства. Тогда экс-министр основал партию своего имени – либеральную в экономике, националистическую во всём остальном. Партия Сам Рейнси повела уличную борьбу против «диктатуры Хун Сена, коррупции и вьетнамского колониального господства». Разными способами: от мирных митингов до драк с полицией, разгромов вьетнамских кафе и маршей к вьетнамской границе – останавливать «нелегальную иммиграцию». Камбоджийские национал-либералы могут взять в руки плакат, а могут и арматуру.
Несколько раз Сам Рейнси арестовывали и принуждали к эмиграции. Но он возвращался. Популярность оппозиционера росла. В 2012 году Партия Сам Рейнси объединилась с Партией прав человека правозащитника Кем Сокха – так образовалась сильная ПНСК. И первые же выборы с её участием вогнали власти в страх. Особенно – из-за рабочей поддержки.
На переговорах Хун Сен уговорил Сам Рейнси прекратить уличные акции. Ему – отстранённому, как Навальный, от выборов – без голосования вручили парламентский мандат. В парламенте разрешили создать антикоррупционную комиссию. Это на публике. А в тишине властных кабинетов кое-что решили на будущее.
Партийно-правительственная олигархия закрепила безраздельную власть
Закрывать вопрос с Сам Рейнси начали ещё осенью 2015 года. Почти за три года до выборов. Обвинили в «подстрекательстве к беспорядкам», аннулировали депутатский мандат. К делу привлекали даже Хенг Самрина – патриарха правящего режима, ныне председателя Национальной ассамблеи. Он лично вчинил иск Сам Рейнси – за пост в Фейсбуке на историческую тему (о Сиануке, конечно, которого нельзя всуе поминать).
13 ноября 2015-го пномпеньский суд выписал ордер на арест Сам Рейнси. Вдруг вспомнили семилетней давности дело – Сам Рейнси обвинял министра иностранных дел Хор Намхонга в связях с «красными кхмерами». Привлекался по статье о «клевете», но был помилован. Теперь помилование отозвали. Не желая попасть за решётку, Сам Рейнси вновь покинул Камбоджу. После чего оставил председательство в ПНСК.
На партийном руководстве его сменил Кем Сокха. С правозащитником разобрались жёстче: просто арестовали и бросили в тюрьму по обвинению в антиправительственном заговоре. Дальше уже дело техники: 16 ноября 2017 года Верховный суд Камбоджи вынес решение о запрете ПНСК. После этого НПК не угрожали на выборах никакие неожиданности. Даже «бить и загонять» никого особо не требовалось. А если бы вдруг понадобилось… Хок Лунди давно нет в живых (разбился на вертолёте в 2008 году). Но на страже режима бдительно стоит Сар Кенг, хитроумный и жестокий глава МВД. А военный министр Теа Бан откровенно причисляет защиту правительства от «цветной революции» к главным задачам национальной обороны.
Камбоджийская элита живёт собственной жизнью. «Свадьбы, наряды и пиршества – в этом их жизнь и мечты» – писал когда-то узбекский поэт Хамза Ниязи. Бракосочетания членов правящих семейств – события государственной жизни. Безраздельная власть, демонстративная роскошь, богемные нравы чиновной и собственнической олигархии. Захваты земель, вырубка лесов для коммерческой реализации. Нефтяные промыслу и телекоммуникации в эксклюзивном пользовании хунсеновского клана. Политический контроль Вьетнама, экономическая экспансия Китая. 150-долларовые зарплаты камбоджийцев, которые на текстильных предприятиях вводят национальную экономику в категорию «быстрорастущих».
Всё это реалии современной Камбоджи. Такие же, как полицейские расправы и выборные манипуляции. Ценности, в общем, традиционны. Как у всех подобных режимов.
Какую оппозицию создаёт режим себе на голову?
Вооружённое сопротивление «Красных кхемров» было окончательно подавлено в марте 1999 года. Почти все главные «братья и сестры» ушли в мир иной. Живы только Нуон Чеа и Кхиеу Самфан – оба отбывают пожизненное. Но немудрено, что на фоне правления НПК начинает проскакивать о полпотовских временах: «Ну, как посмотреть… Не всё тогда было плохо…» Обычно такое звучит от отчаявшихся обитателей пномпеньских свалок либо от студентов-креаклов. И разумеется, почти никто из них при Пол Поте не жил (а то бы мог и не выжить).
Впрочем, на эту тему много рассуждать не положено, и причина тому проста. «НПК является фракцией смертоносного движения «Красные кхмеры», которое возглавлял Пол Пот. Все нынешние руководители НПК, включая Хун Сена, Сар Кенга, Теа Бана, происходят из старшего командного состава «Красных кхмеров», – говорилось в 1998 году на слушаниях в сенате США. Перемен за двадцать лет не произошло.
24 ноября 2000 года вооружённый рейд на Пномпень устроили Бойцы за свободу Камбоджи. Радикальных антикоммунистов собрал в США камбоджийский эмигрант Ясит Чхун. Раньше он жил в Камбодже, поддерживал Сам Рейнси. Порвал с легальной оппозицией, не видя толку от действий в правовом поле. Решил свергать «наследников Пол Пота» с оружием в руках. Но атаку семидесяти человек правительственные силы подавили без особого труда. Восемь человек погибли, двести попали в камбоджийские тюрьмы. Ясит Чхун сумел выбраться через Таиланд – и попал на пожизненное в американскую тюрьму. Ибо действовал незаконно…
В горах и джунглях камбоджийского запада слоняются разрозненные банды налётчиков, рэкетиров, контрабандистов. Особых идей они не выдвигают, но если что готовы вспомнить «Красных кхмеров». Особенно последнего тридцатилетия, когда те воевали уже не за коммунизм, а как бы «за демократию». Когда режим Хун Сена запрещает оппозиционную партию и подавляет профсоюзные протесты – какую же оппозицию он создаёт себе на голову? Этот вопрос звучит не только по-кхмерски.
Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»