Стармер на низком старте

Меняется британское правительство. Очередные выборы, неудача правящих консерваторов, победа лейбористской оппозиции. Ничего особенного, сущая рутина. Если бы не время слома эпохи, когда не акцизы на пиво, не память принцессы Дианы, не структурная перестройка угледобычи и даже не война за Фолкленды стали заботой кабинета его величества. Когда консерваторы приходили к власти в 2010 году, никакой оракул не предсказал бы сегодняшнего. Уходят в другом мире. И в другой стране.

Результаты вчерашних выборов подтвердили главный прогноз: сокрушительное поражение Консервативной партии Великобритании (КПВ). Менее 7 млн голосов – около 24%. По сравнению с голосованием пятилетней давности это почти 20%-ный обвал электоральной поддержки. 121 парламентский мандат вместо прежних 365. Консервативный премьер Риши Сунак поздравил с победой преемника-лейбориста Кира Стармера.

Не совпало другое: Лейбористская партия Великобритании (ЛПВ) не продемонстрировала ожидаемого рывка. 9,7 млн голосов, около 34% – всего лишь полуторапроцентный рост поддержки. А по голосам – даже меньше, чем на прошлых проигранных выборах. Но особенности мажоритарной системы принесли лейбористам двойной бонус – 412 из 650.

Оговоримся – речь идёт об избираемой палате общин британского парламента. Именно она формирует правительство и утверждает законы. «Достопочтенные лорды, духовные и светские», заседающие в верхней палате, лишь освящают своим наличием парламентскую традицию.

В палату прошли ещё несколько партий. «Либеральные демократы» (ЛД), Шотландская национальная партия (ШНП), британские правые националисты «Реформа ЮК», североирландские националисты «Шинн фейн», североирландские автономисты-демократы, «зелёные»… Триумфаторы среди них – ЛД экономиста Эда Дейви, соответствующие своему названию. 3,5 млн голосов, без малого 12%, 71 мандат вместо прежних 11. Но опять-таки сюрпризы мажоритарки: «Реформа ЮК» собрала свыше 4 млн голосов – и всего 4 мандата. Однако депутатом впервые – с восьмого захода – стал харизматичный «нацлидер» Найджел Фарадж, «британский Ле Пен», числящийся лидером местных ультраправых. Впрочем, настоящие, уличные ультрас далеко не всегда признают его за старшего – избыточно респектабелен.

Все эти голоса будут в палате слышны. И даже учитываться в политике. Такова британская традиция. Кто получил доверие избирателей, не может игнорироваться. Но подавляющее преимущество лейбористов фактически гарантирует правительству парламентское одобрение. По крайней мере, во всём значимом.

КПВ и ЛПВ – партии исторические, с мощным бэкграундом и ясным идейно-политическим абрисом. За них голосовали поколениями. Все знали: деловой центр, лавочное предместье, курорт, село голосуют за консерваторов, промзона и квартал бедноты – за лейбористов. Со временем лейбористы и ЛД фактически поглотили исторических либералов-вигов, а консерваторы-тори с черчиллевской «Индустриальной хартией» приобрели в меру социальные черты. Обе партии сделались народными – КПВ представляла массовый торгово-ремесленный слой и рабочих по контракту, ЛПВ – миллионные тред-юнионы.

Антисоциалистическая риторика консерваторов, антибуржуазные инвективы лейбористов не пересекали красных черт. Незыблемость прав человека, парламентаризм и островитянский патриотизм создавали прочный консенсус. Британцы по праву гордились: человеконенавистнические учения и режимы, возникавшие на континенте, обламывались «на этом острове, хранящем следы человеческого прогресса». От Филиппа II и Вильгельма II до Гитлера и Сталина. «Нет, здесь это не пройдёт, не пройдёт никак!» – песня лондонских докеров.

Но в том и проблема, что обе опорные партии сильно сдали и размылись в последние десятилетия. Последним настоящим консерватором был, пожалуй, Джон Мейджор, преемник Железной Мэгги – премьер 1990–1997 годов. Последним ярким лейбористом – Тони Блэр – премьер 1997–2007 годов. Дальше покатила расслабуха.

Лейбористы утратили профсоюзную основу, да и сами рабочие тред-юнионы превращаются в нечто маловнятное. Оторвались от своего миддл клэсса и консерваторы. В псевдолевом крыле ЛПВ подняли голову деятели типа Джереми Корбина – продолжатели «Адольфа» Скаргилла, главаря «Сталинского общества», перелезающие из-под Брежнева и Вьетконга под Путина и ХАМАС. Впрочем, избиратели отреагировали адекватно: «Нет, здесь это не пройдёт!» – сказали они Корбину на прошлых выборах. В преддверии нынешних выборов партийные товарищи сообразили выставить Корбина из ЛПВ.

Но и консерваторы в последние четырнадцать лет вдумчиво поработали над разрушением образа своей партии. Бесцветное лидерство Дэвида Кэмерона, обещавшего явить миру «мускулистый либерализм», но не зашедшего дальше легализации однополых браков. Пафосно анонсированное, но совершенно невнятное премьерство Терезы Мэй. Шараханья по Брекзиту – выходим, не выходим, словно испуг перед собственной победой. Взбаламошный сумбур весельчака Бориса Джонсона, взорванный ковидными скандалами. Кратчайшее в британской истории премьерство Лиз Трасс – леди словно не отразила, куда и зачем пришла.

И это – консерваторы? Партия Дизраэли и Болдуина, Черчилля и Тэтчер?

И много ли мог изменить Риши Сунак за полтора года после такого полуторадесятилетия?

Предвыборные программы не сильно различались. КПВ предлагала снизить взносы на соцстрах и налоги на самозанятых, увеличить военные расходы, нанять на госслужбу 120 тысяч новых врачей. Лейбористы проектировали новую энергетическую госкомпанию, усиление полиции, повышение зарплат врачей. Либерал-демократы обещали субсидирование служб социальной работы. Шотландские националисты поднимали лозунги независимости и сильной социальной политики. «Реформа ЮК» требовала закрыть въезд в Британию, кроме как для самых ценных кадров и выгнать нелегальных мигрантов на лодках через Ла-Манш. Голосовали избиратели не столько за программы, сколько за партийные имиджи. Что ж, результаты налицо.

Говоря откровенно, в главном вопросе современности надёжней позиция консерваторов. И Кэмерон, и Мэй, и Джонсон, и Трасс (она, кстати, в особенности), и Сунак проводили жёстко антипутинскую линию, безоговорочно поддерживали Украину. Стармер не является политическим самоубийцей и не призывает, подобно Корбину, учитывать интересы путинской номенклатуры. Линия поддержки продолжится. Но с той же ли последовательностью? Не придётся ли оглядку включать?

Впрочем, наиболее прокремлёвской силой считается партия Фараджа. Он вообще заявлял, будто «Путина спровоцировали»…

Аналитические материалы полнятся глубокомысленными рассуждениями – мол, на континенте поворот вправо, а в Британии поворот влево… Едва ли. Дефиниции прошлых веков размылись предельно, и как раз Британия яркий тому пример. Взять, к примеру, «Реформу ЮК» – хороши «ультраправые», поддерживающие номенклатурную экспансию Москвы! Это относится и к Марин Ле Пен с её клиентелой. Надо думать, старый Жан-Мари заценивает экзерсисы дочери.

Старт, предстоящий Стармеру, приходится оценить как низкий. Британия однозначно в кризисе. Не столько даже экономическом, сколько социальном и культурном. И выход из него, похоже, придётся искать как в любом тупике – назад. К понятиям XX века. От которых поторопились отступить, погнавшись за концом истории.

Но всё же Англия есть Англия. Итоги первого тура французских выборов, принесшие успех партии Ле Пен, встревожили аж до предчувствия гражданской войны. Выборы британские таких призраков не вызывают. Здесь не пройдёт никак.

Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»