Кенийские классы

Последняя июньская неделя окрашена кровью на востоке Африки. Побоища прокатились по городам Кении. Полиция и лоялисты огнём и дубьём подавляли уличные протесты. Точные цифры не оглашены, но убитых порядка десяти, раненых четыре сотни. «Долой Руто!» — требование протестующих. «Протест не должен рушить страну. Другой Кении у нас нет», — отвечал человек с десятком кличек, включая «Заместитель Иисуса» и «Продавец кур». Он же — президент Уильям Руто.

Ярость демонстрантов, стрельба, массовые драки и избиения прокатились по столице Найроби, перекинулись в Кикую, Кисуму, Млолонго. 55-миллионная страна пришла в грозное движение. Особенность нынешних кенийских протестов — они приурочены к годовщине прошлогодних. Демонстранты чтят память шестидесяти человек, убитых в июне 2024-го. Здание кенийского парламента было тогда взято штурмом и подожжено, прямо там стреляли на поражение. В комплексе парламентских сооружений расположен мавзолей Джомо Кениаты — национального героя и первого президента. Но и это не могло остановить.

Однако президент Руто и его правительство устояли год назад. Устояли и теперь.

Кения — это Африка. Но это не ДР Конго, не ЦАР, не страны Сахеля, даже не Ангола. По меркам континента, независимая Кения всю свою историю считалась страной развитой, стабильной и «чуть не демократической». Многопартийной демократии и сменяемости власти здесь раньше не было. Но гражданские и политические права признавались не только на словах. На берегу Индийского океана в Кении обсустроилась витрина африканского капитализма. Подобно Кот д’Ивуару, Сенегалу, Габону на противоположном Атлантическому берегу.

Соседние Танзания и Уганда вместе с Кенией принадлежали к колониальному массиву Британской Восточной Африки. Почти одновременно стали независимыми. Многие танзанийцы и угандийцы искренне завидовали кенийцам. Особенно люди правового сознания и демократических взглядов. Уганда десятилетиями не выходит из войн, Танзания — из-под диктатур разных видов. На этом фоне Кения смотрелась Градом на холме.

Немало кенийцев, свыше полумиллиона, уехали в США и Европу. Не слышно, кстати, чтобы именно эти иммигранты вызывали к себе негатив, подобно гаитянам или сирийцам. Но более миллиона человека бежали из своих стран в Кению. Танзанийцы и угандийцы, суданцы и мозамбиканцы, сомалийцы и бурундийцы, конголезцы и эфиопы… Кенийский среднедушевой ВВП в $2500 — это весьма скромно. Но это вдвое выше танзанийского или эфиопского. А главное, в Кении жилось спокойнее. Ибо был закон.

Иногда частные детали характеризуют чётче основательной аналитики. Десятки стран бойкотировали московскую Олимпиаду-1980. Советская пропаганда этот факт заглушала. Предписывалось думать, будто бойкот не отразится на Играх. Но всё же в «Советском спорте» порой проскальзывали сожаления из-за отсутствия того или иного спортсмена. Среди таких исключений был кениец — бегун Хенри Роно, четырёхкратный мировой рекордсмен. Одно это немало говорит о престиже его страны.

Кения не только бойкотировала брежневскую Олимпиаду. Страна была прозападным антикоммунистическим форпостом в глобальной Холодной войне. (Что существенно, рядом с «соцориентированной» Танзанией.) Этому не мешали афросоциалистические увлечения Джомо Кениаты (как не мешал прозападности Сенегала «лирический социализм» Леопольда Седара Сенгора). Даниэль Арап Мои, преемник Кениаты, повёл дела ещё однозначнее. Кения являлась надёжным партнёром США в антисоветском противостоянии. СССР адекватно воспринимался кенийцами как агрессивная колониальная держава. Президент Мои горячо симпатизировал национально-освободительной борьбе афганских моджахедов.

И сейчас Кения — не тот «Глобальный Юг», что окучивает Путин. Кенийско-американские отношения подчёркнуто дружественны. Не только потому, что в деревне Ньянгома-Когело родился отец Барака Обамы. В прошлом году Джо Байден придал Кении статус MNNA — «основной союзник вне НАТО». На Африканском континенте таких стран четыре: кроме Кении, Египет, Тунис и Марокко. В Чёрной Африке, южнее Сахары, это только Кения. MNNA — дело серьёзное: данным статусом обладают, например, Израиль, Япония, Австралия, Южная Корея.

В главной схватке современности Кения решительно поддержала Украину. Ещё до 24 февраля 2022-го! «Серьёзно обеспокоены заявлением Российской Федерации о признании Донецкой и Луганской областей Украины в качестве независимых государств. По нашему обоснованному мнению, это действие и заявление нарушают территориальную целостность Украины», — говорил за день до вторжения представитель Кении в ООН Мартин Кимани. Он сравнил тогда Путина с колонизаторами былых веков, по линейке рисовавшими границы. Чётко всё-таки просекают в Найроби политику Москвы. Что в 1980-х, что в 2020-х.

В декабре Кения отметит 62-летие независимости. За это время в стране сменились пять президентов. Джомо Кениата, отец-основатель государства и партии КАНУ (Кенийский африканский национальный союз). Даниэль Арап Мои, преемник-продолжатель. Правил Мои почти четверть века, с 1978-го по 2002-й. На его эпоху пришлась мировая демократизация. При нём утвердилась в Кении многопартийная система. Приведшая к власти оппозиционера Мваи Кибаки. Тоже, впрочем, правого национал-консерватора.

В 2013 году Кибаки, в свою очередь, уступил власть. Президентом стал Ухуру Кениата — сын первого президента. Система и нравы к тому времени изменились. Западу уже не требовалась восточноафриканская витрина. Мощный ход взяли в Кении межэтнические и межклановые раздоры. С середины 2000-х политический и электоральный процесс во многом определялся длиной мачете.

Кениата II, энергичный популист, все годы правления удерживал высокий рейтинг. Тут, впрочем, тоже многое зависело от мачете. Международный уголовный суд имел к нему вполне конкретные претензии за дела 2007—2008 годов. Но обвинения давно сняты. На выборах 2022-го Кениата II сдал дела своему вице-президенту Уильяму Руто. Через выборы: Руто собрал немногим более половины голосов. Слегка опередив экс-премьера Раилу Одингу — социал-либерала, учившегося в ульбрихтовской ГДР.

Партия КАНУ, бывшая правящая и единственная, давно не доминирует в кенийской политике. Даже Ухуру Кениата, вроде бы знаменосец традиции, создал свою партию под названием «Юбилей». Правую в европейском понимании: либерализм в экономике, консерватизм в культуре. Без поисков Третьего пути, как у отца-основателя. Кстати, во главе КАНУ стоит другой сын-наследник: Гидеон Мои-младший.

Нынешний президент Руто начинал в КАНУ (хотя бы по 58-летнему возрасту). Потом перешёл в Оранжевое демдвижение Одинги. В 2012 году учредил свою Объединённую республиканскую партию праволиберального толка. С 2016-го, как вице-президент, примыкал к «Юбилею» Кениаты II. А в 2021-м, перед выборами, вступил в правоцентристскую партию Объединённый демократический альянс (ОДА).

Идеологически ОДА мало отличается от «Юбилея». Но политически разница есть. «Юбилей» опирается на народность кикуйю, из которой происходит династия Кениата. Актив ОДА — народность календжин, из которой происходит не только Руто, но и династия Мои. Кикуйю — банту, африканцы южнее Сахары, с земледельческой традицией. Календжин — нилоты, близкие к суданской и эфиопской культуре, с традицией кочевого скотоводства.

Эмблема ОДА — тачка, идущая под уклон. Лозунг: «Работа есть работа». В том смысле, что дело не бывает бессмысленным. Политика Руто сильно всколыхнула в Кении рефлекс передела. Сам президент был задействован в нескольких уголовных делах по самозахватам земли. Уж не говоря, что полтора десятилетия он вызван в МУС за общие дела с Кениатой II. Но явиться не торопится.

Рынок труда Кении — порядка 23 млн человек. Номинальный ВВП — более $130 млрд. По разным оценкам, от 3 млн до 15 млн считаются занятыми в «Джуа Кали». Так называется здесь теневая экономика, но буквальный перевод: «жаркое солнце». Разброс цифр само- и теневой занятости понятен. Но объём производства и оборота «Джуа Кали» выводится гораздо точнее: около $45 млрд. Типичные кенийские самозанятые или теневики — торговцы с рук, подсобники, рыбаки, женщины за швейными машинками, мужчины за рулями автофургонов. Обычно в этой категории учитываются городские жители. Для крестьян-то самозанятость естественна.

Может показаться парадоксальным, но этот социальный слой в Кении обычно лоялен правительству. Особенно Ухуру Кениате, умеющему имитировать простонародный имидж. Хотя все президенты, и Кениата первый, провозглашают наведение порядка в экономике. Инвестиционное стимулирование легального бизнеса. Социальные программы в медицине, образовании и жилищном строительстве.

Самозанятые и теневики работают под палящим солнцем, редко кончают школы, живут где попало. Но не платят налогов. И благодарны за это.

Именно фискальная политика привела к прошлогоднему побоищу и сдетонировала в нынешнем. Правительство Руто, выправляя бюджетный напряг, внесло пакет новых обременительных налогов. Отдельно облагались гигиенические прокладки. Это придало ярости молодёжным протестам. 20-е числа июня 2024 года запомнились как кенийская драма.

Протестные группы формировались прямо на улицах, лидеры выдвигались стихийно. Чаще всего это были девушки-студентки. Вторым эшелоном шли профсоюзные активисты, озабоченные зарплатой в промышленном и коммерческом госсекторе. Металлисты, топливники, шахтёры, железнодорожники, инженеры, пекари, портные, сельхозрабочие, персонал туристического сектора, жокеи, работники охоты и сафари (особенно боевой профсоюз). В совокупности это сила, до полутора миллионов человек. Лидеры Центральной организации профсоюзов Раджабу Мвонди и Фрэнсис Атуоли — взрослые серьёзные люди, начинавшие при Кениате I. Верные традициям американского профобъединения АФТ–КПП и великого Джорджа Мини.

Но поспешила примкнуть к протестам и Коммунистическая марксистская партия Кении (КМПК). Лидер КМПК инженер Букер Омоле знаменит не только марксистско-ленинской упёртостью. Он метко стреляет, отлично владеет мачете, успешно бьётся за контроль над университетскими кампусами. Фанатично привержен КНР и лично товарищу Си Цзиньпину. Что само по себе показывает цену разглагольствованиям о социальной справедливости и борьбе за бедный люд.

Участие в протестах Омоле и его группировки было очень выгодно правительству. Вопрос «давить или не давить?» снимался автоматически. Безотносительно к зажиганию парламента.

Уличные беспорядки были жестоко подавлены. Однако налоговый пакет правительство отозвало. «Я внимательно выслушал народ Кении. Люди не хочет иметь ничего общего с финансовым законопроектом нынешнего года. Поэтому я не стану его подписывать», — сказал Руто и пообещал диалог с молодёжью.

За этим обещанием последовал год. Ещё в апреле на демонстрацию в Найроби вышли 100 тысяч человек. Главные требования — наказать виновных в прошлогодних убийствах и не допустить протаскивания налогов на хлеб, масло, топливо, предметы личной гигиены. Весной обходилось без столкновений. Но обстановка накалялась.

В конце первой июньской недели арестован и насмерть забит в отделе популярный блогер, школьный учитель Альберт Оджуанг. За «клевету на полицию» (почти «фейки об армии»). Ему не простили воспоминаний о прошлогоднем кровопролитии. Честь мундира кенийские полицейские отстаивают рьяно. Они сильно мотивированы и политизированы. Особенно полевая полиция, включающая кенийский аналог ОМОНа.

Начальник этого подразделения Дуглас Канджа Кирочо назначен генеральным инспектором — руководителем всей полицейской службы. Нурдин Хаджи — директор Национальной разведывательной службы, включающей госбезопасность — известен жёстким преследованием управленцев, связанных с Кибаки, и закрытием коррупционных дел, опасных для Кениаты II и Руто. Зато снят с должности Мохаммед Хуссейн Али — армейский генерал сомалийского происхождения, начальник полиции при Кибаки. Невзирая на серьёзные заслуги: именно генерал Али раскатал чудовищную тоталитарную секту Мунгики. Начисто проигнорировав вопли мировой правозащитной общественности.

Словом, Руто основательно подготовился. Остаётся добавить, что министр внутренних дел Кипчумба Муркомен — ближайший партийный соратник президента.

К протестам подключились активисты «Юбилея». Классовое единение элиты не отменяет личного и группового соперничества. Кениата II повёл свою игру, дистанцируясь от Руто. 25 июня — ключевой день волнений 2024-го и 2025-го — протестующих в Найроби группировал Анхель Мбутия, председатель «юбилейной» молодёжной организации. Однако размах демонстраций значительно уступал прошлогоднему. В Момбасе, втором городе страны, волнения вообще удержались в мирных рамках.

Но в Найроби, Кикую, Млолонго, Матуу не обошлось без крови. В Найроби громили магазины, в Кикую подожгли административное здание и полицейский участок. Полиция отвечала боевыми патронами, «неизвестные» в штатском (вероятно, гэбисты), избивали смертным боем. «Терроризм, замаскированный под инакомыслие, не пройдёт!» — объявил министр Муркомен.

Кульминация пришлась на среду, 25-е. В четверг дым уже оседал. Погибли, по разным данным, от восьми до шестнадцати человек. Муркомен похвалил полицию за «предотвращение попытки переворота» и за «изумительную сдержанность». МВД однозначно оценивает ситуацию: «Мы осуждаем преступных анархистов, которые под предлогом мирных демонстраций подняли волну насилия, грабежей, сексуальных домогательств и разрушений в отношении нашего народа». К этой оценке присоединился и Руто. Однако — идентифицированы те шестеро, что убили Альберта Оджуанга. Расследование обещано провести юридически беспристрастно. И вновь поставлен на паузу финансовый законопроект.

«Руководству пора прислушаться к нам. А нам пора по-настоящему бороться за будущее своих детей», — типичный отзыв о событиях от протестующей кенийки по имени Амина Муде. Аналитичнее высказывается кенийский правозащитник Бонифаций Мванги: «Впервые кенийский народ — рабочий класс, средний класс и низший класс — выступил против правящего класса. Если они объединяются, чтобы угнетать своих граждан, то мы должны объединиться, чтобы отстранить их от власти».

В принципе так оно есть. Со всей несомненностью. Если рассуждать — вообще. И если смотреть из Кении. Но уже из Танзании видится иначе. А взглянуть из Украины или из России? Тогда кенийская элита смотрится не худшей на фоне братьев по классу. Зато в оппозиции есть Атуоли, а есть и Омоле. Приходится учитывать… Всему своё время, короче.

Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»