Открытое письмо главного архитектора проекта «Охта центр» Филиппа Никандрова, британское архитектурное бюро RMJM
18 октября в программе «Воскресное время» на Первом Канале был показан крайне тенденциозный (и, по всей видимости, заказной) репортаж об «Охта центре», где на протяжении 10 минут говорили только противники проекта, представляя широкой российской аудитории грубо сфальсифицированные анонимные фотомонтажи и видеоролики. Спустя неделю Первый канал далее продолжил атаку, но уже устами своих телеклоунов в программе «Прожекторперисхилтон».
Вряд ли бы я поехал по приглашению этого канала на съемки дискуссионной программы «Судите сами», если бы не прочитал интервью с ее ведущим г-ном Шевченко в газете «Метро» от 6 ноября под заголовком: «Охта центр» может снять с Петербурга налет провинциальности».
«Честно говоря, я не совсем понимаю, чем «Охта центр» может изуродовать центр города?!» – вопрошает в нем г-н Шевченко. «Мне кажется, что он добавит городу какие-то новые линии, какие-то новые штрихи, и это, возможно, будет интересно… В общем, у проекта две стороны. Но решать необходимо самим петербуржцам».
В свете данного интервью мне представлялось, что позиция ведущего передачи «Судите сами» будет как минимум нейтральной и беспристрастной, а приглашение участвовать в программе казалась возможностью донести до многомиллионной аудитории точку зрения и аргументацию участников и сторонников проекта.
Но цивилизованной дискуссии, увы, не получилось…
Как оказалось, мнение ведущего программы уже через неделю после опубликования его интервью в газете изменилось на прямо противоположное, и он не только посчитал необходимым высказать свое «новое» мнение в конце передачи, где обычно телезрителям полагается «судить самим», но и тщательно выстроил весь сценарий таким образом, чтобы его ангажированное негативное мнение о проекте непременно разделили бы все телезрители. И здесь в ход пошли все возможные средства, вплоть до целенаправленного самоустранения от роли арбитра ради превращения дискуссии в свару и балаган.
Передача была разделена автором на три равных блока по 15 минут. Сначала планировалось выступление главного архитектора проекта, как сторонника проекта, а затем дискуссия. В двух последующих блоках по замыслу редакции должны были выступать представители оппонирующей стороны (то есть, уже два против одного) — с тем, чтобы «разбить» аргументы первого выступающего. Всем участникам выдали персональные радиомикрофоны, прицепив их к лацканам пиджаков.
В ходе первого блока мне удалось выступить с репликами в течение двух первых минут, затем я неожиданно обнаружил, что «онемел»: кукловод в операторской отключил мой микрофон, и далее, что бы я ни говорил, это уже не попадало в запись. Впоследствии ведущий целенаправленно не предоставлял мне слова, в основном обращаясь по вопросам предполагаемого облика здания и его влияния на исторические панорамы Петербурга к московскому архитектурному фельетонисту Г. Ревзину, видимо, считая его (после ряда весьма поверхностных публикаций) крупнейшим экспертом страны по петербургской архитектуре.
Обратился ко мне г-н Шевченко в остальных «актах» своего шоу всего один раз с заготовленным провокационным вопросом, призванным выбить почву из под ног любого автора: «А Вы считаете свою башню шедевром?». Разумеется, каждый автор считает свое произведение шедевром, но только время может рассудить и расставить все по своим местам. Будь я единоличным автором всего проекта, то уверенность моя выглядела бы по меньшей мере глупо. Но архитектура – искусство коллективное и оно во многом подобно театру или кинопроизводству, где нет одного-единственного автора (а есть сценарист, режиссер, продюсер, художник, оператор, актеры и пр.) и где задействовано множество людей, усилиями и талантами которых выстраивается проект.
Разумеется, я горжусь результатом работы нашего многочисленного и многонационального международного коллектива архитекторов, инженеров, визуализаторов, всех тех, кто работал над проектом комплекса, решая разнообразные эстетические, планировочные, технические и инженерные задачи и проблемы. Это поистине уникальный проект как для России, так и в мировом масштабе. За три года нам удалось до совершенства отточить объемно-планировочные решения здания в тесной интеграции со сложнейшим комплексом инженерных систем. В сотрудничестве с несколькими десятками лучших проектных компаний из России, Великобритании и Германии мы создаем будущее Петербурга, проект, которым горожане будут гордиться многие десятилетия.
Я приехал в студию за два часа, чтобы передать профессионально выполненные компьютерные ролики и изображения башни, иллюстрирующие, как она действительно будет смотреться из исторического центра. Однако редакция отказалась взять наш авторский материал, заявив, что все используемые в передаче картинки якобы были скачаны с официального сайта проекта. Это была, разумеется, ложь. На мою просьбу проверить видеоряд перед съемками было отвечено отказом.
Всего в 50-минутной дискуссионной передаче, посвященной «Охта центру», главному архитектору проекта довелось говорить не более двух с половиной минут, это всего 5% эфирного времени. Выходит, что аргументация проектировщиков нисколько не интересовала ни ведущего, ни оппонентов. Хорошо, что не отключали микрофон у Владимира Гронского, представлявшего ОАО ОДЦ «Охта». Видимо, авторы программы думали, что имеют дело с очередным косноязычным «чиновником от бизнеса», но оказалось, что перед ними — профессиональный журналист и блестящий оратор, который умеет держать удар и не лезет за словом в карман.
Третий участник передачи из Санкт-Петербурга — Владимир Бортко совершенно бескорыстно и с присущей ему страстью защищал интересы своего города. Талантливейший режиссер уже давно построил в своем воображении панорамы Петербурга с новой высотной доминантой и в ходе дискуссии, глядя на экран, моментально, без подсказок, идентифицировал анонимные фотомонтажи как фальшивые и искажающие истинную картину.
Фон студии периодически озарялся то и дело возникающей зловещей надписью на экране: «БАШНЯ ПРОТИВ ГОРОДА». Массовка в зале по команде «рулевого» бурно аплодировала, причем только противникам проекта. Экран постоянно перекрывался топорно сфальсифицированными изображениями городских панорам с неправильно вписанной в них башней агрессивного синего цвета. Эта башня имеет мало общего с задуманной нами архитектурой. Искаженная трехмерная модель, извращенный силуэт, чуждый цвет, отсутствие воздушной перспективы, вид как сквозь длиннофокусный объектив… Я сам бы первый протестовал против таких видов и такой башни в Петербурге! К тому же у нас в городе законом охраняются панорамы, а не виды в бинокль, а тем более – в телескоп.
Как было нами неоднократно заявлено, башня не будет видна ни на одном «открыточном» виде, и оппонентам проекта это прекрасно известно. Если бы это было не так, мы давно получили бы от противников проекта целую галерею хрестоматийных видов Питера, «оскверненных»(выражаясь их языком) башней на дальнем фоне. Но ни на одном известном «открыточном» виде башню не увидеть! Именно поэтому количество дважды продемонстрированных «Первым каналом» видов-страшилок было ограничено тремя фотомонтажами: вид в бинокль от Тучкова моста, вид в бинокль от набережной лейтенанта Шмидта и вид на Смольный сбоку от площади Пролетарской Диктатуры.
Эти виды «в бинокль» представляют собой точки, удаленные от башни на 6.5 и 7.5 км, однако закон Санкт-Петербурга N 820-7 от 19.01.2009 определяет предел видимости зрительного восприятия ценных компонентов городского ландшафта — 6 километров! Ни один из представленных на «страшилках» видов Петербурга очевидно не является «открыточным». Но я убежден, что все они станут таковыми, когда башня будет построена, причем в том виде, в каком мы ее задумали, а не в том, в каком ее изображает оппозиция в своих анонимных фальшивках.
Г-н Шевченко тщательно подготовил обширный перечень провокационных вопросов для сторонников башни и даже заучил наизусть несколько поэтических цитат, которые попытался проникновенно зачитать. Первой же цитатой он по-хамски оскорбил Владимира Бортко, который немедленно покинул зал.
Четверо земляков и сторонников г-на Шевченко тоже подготовились к передаче, но поскольку тема им все же не очень близка, то их домашние заготовки звучали довольно нелепо, а чаще просто выглядели как оскорбительная клевета или банальная ложь: ложь про оплаченную массовку из Ленфильма на последних общественных слушаниях, ложь про башню «в центре исторического города», ложь про то, что «она уничтожит Петербург, как талибы уничтожили статую Будды»…
Например, вождь и предводитель профсоюза архитекторов господин Боков, сменивший на этом посту своего ушедшего по возрасту предшественника, на всю страну заявил, что меня, мол, не знает и в первый раз видит. Опять ложь! Мы с Боковым встречались несколько лет назад, когда сотрудничали с Моспроектом-4 в разработке генплана и архитектурно-планировочного решения огромного комплекса в центре Ходынского поля в Москве. Заказчик привлек нашу компанию, RMJM, к поиску возможных решений, и именно тогда, в составе национального музея авиации и космонавтики я нарисовал 200-метровую высотную доминанту, напоминающую силуэт ракеты. Тогда г-ну Бокову это решение не казалось «наивным, агрессивным, неостроумным и архаичным», как он нелицеприятно отзывается сегодня об «Охта центре». Он даже, помнится, вполне искренне хвалил наши предложения. Более того, его команда вполне удачно адаптировала в своей концепции некоторые наши идеи, правда, без нашего на то разрешения.
В скобках замечу, что Союз архитекторов начал свой «крестовый поход» против проекта «Охта центр» еще летом 2006 года (т.е. задолго до того, как на обозрение общественности были представлены конкурсные предложения шести ведущих мировых архитектурных компаний). Шельмование проекта осуществлялось в духе нашего тоталитарного прошлого: «я Пастернака не читал, но осуждаю…». После объявления конкурса в 2006 году президиум санкт-петербургского Союза архитекторов рекомендовал его членам бойкотировать приглашения в состав жюри или выступления в качестве профессиональных консультантов. Московские бонзы от архитектуры в октябре 2006 года также поддержали данную позицию на V пленуме Союза архитекторов России, еще даже не видя конкурсных предложений архитекторов-участников, среди которых значились четверо лауреатов Прицкеровской премии (что-то вреде Нобеля в архитектуре).
Так что критика этой части оппозиции с самого начала никоим образом не апеллировала к архитектурным достоинствам или недостаткам самого проекта. Ведь «Газпром» — самый богатый заказчик страны — проведя отбор конкурсантов и не пригласив к участию ни одного архитектора-соотечественника, выдал тем самым звонкую пощечину тем «творцам», что изуродовали своими «творениями» облик многих российских городов и дискредитировали само понятие «современная архитектура».
Таким образом, негативная реакция консервативной части населения в отношении проекта «Охта центр» не столько связана с его высотностью, сколько продиктована общим разочарованием общества в достоинствах и качестве современной архитектуры — на примере тех бездарных и уродливых построек, которыми (за редкими исключениями) российские архитекторы «засоряют» улицы и площади городов нашей страны.
Когда я говорил, что за последние 80 лет в Петербурге не было построено ни одного архитектурного шедевра, то имел в виду прежде всего высотные доминанты. Разумеется, в советское время было построено немало замечательных зданий, некоторые из которых стали памятниками, но общество пока не признало их безусловными шедеврами. Ни туристы, ни новобрачные не стремятся на Московский проспект, дабы запечатлеться на фото памятников советского конструктивизма или сталинской архитектуры. Среди этих зданий них нет ни одного, выполняющего роль высотной доминанты, адекватной по масштабу рядовой застройке.
Из уст ведущего программы Максима Шевченко прозвучал и другой аргумент: что, мол, именитые архитекторы – члены жюри (Фостер, Курокава и Виньоли) публично вышли из состава жюри в знак протеста против программы конкурса, определяющей строительство комплекса как высотное.
При всем уважении к безусловным талантам этих архитекторов, они поступили крайне непрофессионально и неэтично, опубликовав свое воззвание в день итогового заседания жюри, а не за несколько месяцев до того, когда ими были получены приглашения вместе с программой конкурса. У них было вполне достаточно времени, чтобы изучить программу и в случае несогласия цивилизованно выйти из состава жюри, либо обратиться к заказчику или, в крайнем случае, к профессиональному сообществу архитекторов с мотивированной просьбой внести корректировки в Задание на проектирование. Однако они этого не сделали. По понятным причинам – ведь их не пригласили участвовать в этом конкурсе… Замечу, что Норман Фостер некогда проектировал 386-метровый небоскреб в 1 километре от собора Св. Павла в Лондоне (второй крупнейший собор в мире и главный собор в панораме Лондона), а Кисе Курокава построил в Мельбурне небоскреб, у подножия которого заключил в стеклянном конусе, как музейный экспонат, историческую 50-метровую башню постройки 19 столетия.
Однако вернемся к передаче на «Первом канале». Разворачивающаяся на глазах у десятков миллионов телезрителей дискуссия по проекту «Охта центра» собрала в студии, мягко говоря, не вполне представительную аудиторию со стороны оппозиции. Непонятно почему редакция программы не удосужилась пригласить в состав противников проекта хоть одного петербуржца! Пятеро москвичей атаковали троих гостей из Северной Венеции и представителя города Долгопрудный вопросом «строить или не строить высотную доминанту в Петербурге?». Можно ли себе представить, чтобы на петербургском телевидении вдруг затеяли бы подобную дискуссию по поводу того, строить ли 600-метровую башню «Россия» в Москва-Сити всего в 5 км от Кремля (памятника ЮНЕСКО), в 3 км от Новодевичьего монастыря и в 1.8 км от Триумфальной Арки на Кутузовском проспекте? Можно ли представить, чтобы на эту дискуссию в Петербург позвали трех москвичей, включая заказчика и автора проекта, а пятеро петербуржцев с пеной у рта доказывали бы гостям студии, что эта башня «уничтожит все столичные панорамы», и пеняли бы им на то, как «низко и аморально в эпоху экономического кризиса строить небоскребы».
Трудно, почти невозможно представить себе такое зрелище… А вот в Москве, как оказалось, подобное вполне возможно! Древняя столица как и прежде хочет повелевать всем и вся на Руси и не терпит никакого соперничества с собой, тем более на ниве высотного строительства, не говоря уже о переезде штаб-квартиры «Газпрома» в Петербург. В то время как в Москва-Сити оказались заморожены или отменены проекты самых высоких небоскребов Европы, угроза потерять «Газпром» с его многомиллиардными налогами в бюджет города выросла перед Москвой как никогда отчетливо. Потому, наверное, на «Первом канале» и озаботились проблемами «целостности архитектурного облика Петербурга», что строительство «Охта центра» представляет собой угрозу целостности бюджета Москвы. При том, что об архитектуре северной столицы в Москве публично не вспоминали никогда и ни при каких обстоятельствах!
Впрочем, кто бы ни стоял за «заказной» кампанией «Первого канала», эти люди должны понимать, что заказчики, авторы и участники проекта, а также городская власть, его поддерживающая – это вполне образованные граждане, которые любят Санкт-Петербург, искренне хотят, чтобы он развивался по европейскому пути и вовсе не желают его превращения в Шанхай или Дубай. И решения о перерегистрации «Газпром нефти» в Санкт-Петербурге, о строительстве «Охта центра» как новой штаб-квартиры «Газпрома» были приняты в интересах прежде всего города и горожан. Руководство Петербурга приняло соответствующие постановления и городские законы, чтобы этот проект осуществить. Думается, петербуржцы должны и впредь сами решать, что, где и как строить в своем городе, решения эти не могут и не должны приниматься чиновниками ЮНЕСКО в Париже, архитектурными критиками в Москве или ведущими федерального телеканала.
Градостроительная концепция «Охта центра» предлагает путь децентрализованного развития деловых районов, создания отдельных деловых кварталов с одиночными высотными доминантами. К качеству архитектуры таких доминант должны предъявляться особые требования. Это должны быть поистине шедевры современной архитектуры, прошедшие строгий отбор на международных архитектурных конкурсах, силуэты этих высотных объектов должны быть комплиментарны небесной линии и максимально гармонично вписаны в панорамы города. Этот путь, как мне представляется, вполне органичен для Петербурга, градостроительная традиция которого основывается на достойном противопоставлении отдельных шпилей и куполов горизонтальной фоновой застройке. И по такому пути Петербург может и должен развиваться ради сохранения архитектурной целостности своих исторических панорам. Если, конечно, Москва ему это позволит…
«Охта центр» первым прокладывает путь высотного строительства в городе. Путь этот тернистый и сложный: нужно менять законодательство, готовить нормативную базу для проектирования, подтягивать территориальные нормы проектирования к московским, а лучше к международным стандартам.
Следует понимать, что за этим проектом в город придут десятки девелоперов со своими концепциями высотных башен. Они безусловно начнут «штурмовать» панорамы Петербурга, пытаясь «построиться» как можно ближе к границам охранной зоны, чтобы продавать замечательные виды на ансамбль исторического центра. Многие из этих объектов могут оказаться зданиями сомнительного архитектурного достоинства и качества — подобно печально известным одиозным постройкам, метастазами разросшимся вокруг гостиницы «Ленинград», строительство которой впервые создало прецедент имплантации чуждого архитектурного масштаба в ткань исторического центра. Именно это обстоятельство и вызывает наибольшее опасение горожан и мировой общественности (включая ЮНЕСКО), и «Охта центр» создает в их глазах опасный прецедент, что можно понять. Однако я убежден: если нынешние влиятельные противники «Охта центра» в столице, заказавшие оголтелую контрагитацию на Первом канале, сорвут реализацию высотной составляющей «Охта центра», то по прошествии нескольких лет в городе появятся другие девелоперы с другими проектами небоскребов.
Ведь бороться с экономическими предпосылками к высотному строительству невозможно, а предпосылки эти, как было уже выше отмечено, у нас давно созрели, когда цены на недвижимость в нашем городе подобрались к европейской планке. Санкт-Петербург – не мертвый город-музей Венеция с 60-тысячным населением, это один из крупнейших мегаполисов Европы, индустриальный, финансовый, культурный и туристический центр Северо-Запада России. Петербург просто приговорен самой историей пойти по пути гораздо более древних европейских столиц-мегаполисов: Парижа, Лондона, Мадрида, Вены, Барселоны, Милана и др., где исторический центр сосуществует с динамично развивающимися новыми деловыми кварталами и высотным строительством.
В отличие от большинства высотных объектов этих европейских городов, «Охта центр» не ставит главной целью прибыль, ибо строится не на продажу: «Газпром» строит уникальное здание-символ для нового Санкт-Петербурга, вписывая деловую функцию в скульптурную композицию обелиска-шпиля. Экономить на качестве проекта заказчик не намерен, и в этом «Газпром» – уникальный для Петербурга заказчик, впервые после эпохи Романовых, ставящий целью сооружение архитектурного шедевра в панораме города. Задача амбициозная и весьма иррациональная. Но именно такие задачи ставились и реализовывались в Петербурге в первые два века его существования. И именно продукт их реализации мы сегодня называем мировым наследием.
Реализация «Охта центра» как пилотного проекта высотного здания в Петербурге, должна поднять планку архитектурного качества новых городских доминант до головокружительной высоты – дабы пресечь впоследствии любые попытки девелоперов «протолкнуть» второсортную архитектуру и низкое качество строительства. У города есть механизмы, чтобы проконтролировать процесс отступления от установленных законом (регламентом) высотных параметров, даруя «право на высоту» только уникальным проектам, которые будут формировать мировое наследие Петербурга в 21 веке.
Те представители культурной и политической элиты российского общества, что встали в непримиримую оппозицию проекту «Охта центра», из искренних убеждений, а не меркантильных или политических интересов, должны взглянуть на этот вопрос глазами потомков: какую память о культуре нашего времени мы оставим в Петербурге после себя, если считаем архитектурные амбиции преступными а современную архитектуру недостойной на сосуществование в одной панораме с памятниками прошлого?