Скоро месяц, как в восточных областях Украины идёт странная война. Города и посёлки переходят из рук в руки. Происходит маловразумительная ротация правительственных войск и пророссийских «федералистов». Ситуация регулярно срывается в кровопролитие, балансируя на грани широкомасштабных боевых действий. В условиях промышленного региона с высокой плотностью населения и массой сложных технических сооружений жертвы и разрушения могут оказаться катастрофическими. Это и сдерживает. Наряду с другими факторами.
Выделить в ситуации чисто военный аспект весьма сложно. Общепринятые каноны контртеррористической операции никак здесь не соблюдаются. Взять для начала эпицентр боёв — Славянск.
Трудно сказать, сколько раз сообщалось то о взятии города украинскими силовиками, то о возвращения контроля пророссийским «ополчением». Правительственные войска громят блокпосты, прорываются в черту города, вступают в перестрелки, после чего отходят. Постараемся ответить на вопрос, почему избрана такая тактика.
Устоялась цифра, что Славянск обороняют порядка полутора тысяч бойцов из пророссийских подразделений. Меткий огонь из ПЗРК по украинским вертолётам ясно свидетельствует: у сепаратистов есть боевые средства, с которыми можно держать оборону против регулярного противника. Что особенно важно – есть люди, умеющие этими средствами пользоваться. Заметим, что бронированный Ми-24 собьёт далеко не каждый боец, имеющий общевойсковую подготовку. Здесь нужен профессиональный оператор-зенитчик.
Силовики активно используют пулемёты, гранатомёты и тяжелую технику. «Сторонники федерализации» применяют различное вооружение, при этом прибегая к нестандартным решениям. В украинском Минобороны утверждают, что ополченцы переоборудовали вагоны для угля под бронепоезд, вырезав в вагонах бойницы для ведения огня. Правда, украинские военные, блокировав железнодорожную колею, помешали бронепоезду выйти на «оперативный простор».
Украина испытывает явный дефицит именно профессиональных военных кадров. Когда принималось решение об отмене призыва и переходе на контрактную службу, сегодняшнего никто не представлял. Хотя события последних месяцев показали – наличие массовой призывной армии вряд ли помогло бы Киеву. Боестолкновения развиваются в формате войны спецназа, в которой действуют не полки и дивизии, а компактные группы высококвалифицированных (и идейно мотивированных) бойцов. Отсюда «слоёные пироги». Как в Краматорске, когда в сепаратистов остаётся лишь здание местного Совета, после чего правительственные войска внезапно покидают город (обессмысливая понесённые потери).
В Киеве наверняка понимают, что одними спорадическими рейдами проблему не решить. Кому-то нужно стоять на блокпостах, обеспечивать соблюдение комендантского часа, заниматься прочей армейской рутиной. И здесь на первый план выходит фактор условного «Правого сектора».
Не факт, что сам Дмитро Ярош знает, сколько под его командованием штыков и сабель. В СМИ периодически фигурирует сомнительная цифра 60 тысяч. Казалось бы, весьма солидный резерв для пополнения регулярной армии и добровольческой Национальной гвардии. Однако киевские власти крайне осторожны с этим. Вспомним, что ещё в начале апреля именно ультраправый «сектор» (а не донбасский сепаратизм) был главным врагом правительства Турчинова-Яценюка-Авакова. Одесский кошмар показал, что случается, когда в бой вступают по-настоящему идейные люди. Такие ситуации полезны для агитпропа РФ, но никак не для киевских властей. Кроме того, такую силу стоит приберечь для более серьёзных испытаний. Например, для отражения контрреволюционного похода на «мать городов русских», о котором время от времени заговаривают на востоке.
Никто не отменял в военном деле морально-психологический фактор. Конечно, в тотальную «пророссийскость» восточноукраинских регионов вряд ли верят даже сочинители этих сказок. Последние опросы общественного мнения показывают: порядка двух третей жителей Луганщины и Донетчины не желают присоединения к РФ. Но не молчаливое большинство, а активное меньшинство определяет уличную картину. Причём меньшинство специфическое. Достаточно сказать о десятках, если не сотнях тысяч бывших зэков или выходцах из «отсидентских» семей. Никто не говорит, что отряды сепаратистов укомплектованы только ими, но широкая прослойка, возглавляемая авторитетами, дорвавшимися до админресурса, создаёт массовую базу анархии. Пока что – антикиевской. Но, кажется, не зря в Москве постоянно говорят об отсутствии планов присоединения «Новороссии»…
В том же ряду известная коррумпированность украинских силовиков. Бытует устойчивая версия, что сын Виктора Януковича – если не он сам — продолжает спонсировать милицейское начальство ряда областей Украины. Так что эти люди воевать за Киев не будут и подчинённым не позволят.
Как говорится – вы будете смеяться, но киевские власти неплохо знают нравы своих сограждан. Если есть возможность договориться или купить, они предпочтут не стрелять. После столкновения у военкомата в Луганске «федералисты» и силовики пошли на компромисс: солдаты-срочники и даже взятые в плен бойцы нацгвардии сдали оружие и были вывезены с территории учреждения. Оружие было передано под охрану восстановленного на востоке «Беркута».Ходят упорные слухи о возможности переговоров, педалируемые МИД РФ. Но сепаратистам выдвинуто неснимаемое условие: полное прекращение террористической деятельности и выдача активных диверсантов. Потому штурмовики и летают на бреющем полёте над «живыми щитами», не помышляя о стрельбе. Украина ведь не СССР, где лично Сталин на вопрос, как поступать с мирным население, которое немцы гнали впереди себя, ответил: «Тот не большевик, кто усомнился, что делать». Правду, кстати, сказал…
Российские СМИ постарались преподнести освобождение миссии ОБСЕ как пример миролюбия захватчиков. При этом выносился за скобки простой факт: украинские войска в тот момент прорвались в черту Славянска. К тому же Владимир Лукин — спецпредставитель Владимира Путина по данному вопросу — первоначально нанёс визит Ринату Ахметову. Такие факторы тоже влияют на военные расклады во всех нюансах.
Миролюбие граничит с осторожностью. Два примера. Первый – военные склады под Славянском. Второй — казённое предприятие «Заря» в городе Рубежное Луганской области.
Склады были созданы ещё в советские времена как долговременное хранилище стрелкового оружия. В них хранятся до 5 млн единиц огнестрельного оружия плюс боеприпасы. Правда, добраться до них трудно – всё складировано в бывших соляных шахтах. Но в принципе извлечь реально. Кто контролирует входы, неясно, но пока замки не вскрыты, хотя доступ в них отдельным лицам наверняка организован. Судя по всему, обе конфликтующие стороны представляют, чем может закончится расползание такого количества стрелкового оружия. Например, вчера в одном из столкновений сепаратисты потеряли до 30 человек, украинцы – 4.
Что касается «Зари», то здесь всё гораздо проще. Луганские ополченцы грозят, что в случае вторжения будет взорван завод, сам производящий взрывчатку. Это также нужно учитывать при планировании боевых операций.
И наконец. Иностранный фактор имеет сильное влияние на украинские события. В том числе военные. Например, в 50-километровой зоне вдоль границы с Россией сосредоточено до 18 тысяч солдат и офицеров, в 200-километровой – до 20 тысяч, в Крыму – ещё 22 тысячи. Все военнослужащие находятся в состоянии полной боевой готовности. Плюс к тому перед майскими праздниками на полуостров переброшено до 50 единиц боевой и транспортной авиации, а также до 300 человек личного состава. Официальное объяснение – подготовка к участию в параде 9 мая.
Есть и парамилитарная составляющая. В Крыму на базе воинских частей идёт формирование отрядов для засылки в «проблемные» регионы Украины. Вербовкой, по имеющейся информации, занимается Николай Чередник, известный под прозвищами «Лысый» и «Церковник», в прошлом — один из лидеров ОПГ «Башмаки». По некоторым сведениям, он уже смог собрать до 800 опытных бойцов.
В целом при анализе обстановки вспоминаются чеченские войны. Например, штурмы-отходы в Славянске или Краматорске напоминают бесконечные взятия-отдачи одних и тех же сёл российскими войсками в 1995-1996 годах. Украинских военных постоянно упрекают в неправильном выборе тактики и прямо отсылают к кавказским войнам 1990-2000-х. «События в Украине – это первая чеченская война. Тот же распад силовиков, та же коррупция, то же предательство», — говорит экс-министр внутренних дел Украины Юрий Луценко.
Кому ещё знать, что происходит. Только с окончательным выводом, думается, Луценко поторопился. Российские войска в Чечне не уходили от активных боевых действий в городах. И не очень-то оглядывались на возмущение мировой общественности…