Это странное слово «федерация»
Напомним, что захваты областных госадминистраций и управлений СБУ в Донецке, Харькове и Луганске произошли 6 апреля. К таким акциям за последний месяц привыкли, это случалось практически каждые выходные. Выработалась типовая схема: митинг на несколько тысяч человек — горячие речи в духе «Долой бандеровцев» и «Путин, помоги!» — Атака на здание — кратковременное проникновение с символической заменой украинских флагов российскими триколорами — постепенное восстановление статус-кво. Это превратилось в рутину, на которую в Киеве, похоже, перестали обращать особое внимание. Однако в этот раз повернулось иначе.
В Донецке и Харькове манифестанты прорвались в областные администрации, в Луганске — в региональное СБУ. Уже это различие много о чём говорило, учитывая, что луганцы тут же получили доступ к внушительному арсеналу (что было бы невозможно без содействия сотрудников местной госбезопасности). В Донецке начались пафосные речи, провозглашение «народной республики», объявлялось о роспуске облсовета, о формировании правительства и назначении референдума. Именно референдум объявлялся главной задачей, но, что поразительно, не говорилось, какие вопросы должны быть вынесены на всенародный плебисцит. Просто «референдум», как волшебное слово.
Через запятую за «референдумом» следовала «федерализация» — как конечная цель. Значение термина опять-таки не уточнялось. Вроде бы федеративное устройство предполагает пребывание региона в составе государства — в данном случае Донецкой, Луганской, Харьковской областей в составе Украины. Что тогда означает «Донецкая республика», а главное — российские флаги? В данном случае под федерацией явно имеется в виду нечто другое, не соответствующее мировой практике.
Украинское правительство, видимо, лишь через день-два осознало серьёзность ситуации. Министр внутренних дел Арсен Аваков пообещал быстро взять ситуацию под контроль. Это, казалось, удалось в Харькове: спецназ МВД «Ягуар» зачистил здание администрации, положив при этом на асфальт порядка семидесяти человек. СБУ в Донецке пророссийские активисты освободили сами, поскольку удерживать два объекта оказалось для них неподъёмно. Но о зачистке Донецкой администрации и тем более Луганской СБУ не было речи. Люди в обоих здания настроились жёстко, в городах были заметны немалые группы поддержки (в отличие от Харькова, где первоначальный захват прошёл чисто «на волне»).
При этом сразу были отмечены различия между донецкими и харьковскими мятежниками. Первые склонны к громогласным политическим заявлениям и зигзагам. «Донецкая республика» то возглашалась, то отменялась, то учреждалась обратно, создавались руководящие органы и народные армии… Вторые немногословно осваивали полученное оружие. Ультиматум в Луганске выдвинули лишь раз — действующему облсовету — и более-менее конкретно: провозгласить независимость «Луганской республики» и назначить референдум с двумя вопросами: Вы за присоединение к РФ? Вы за пребывание в составе Украины?
Интересно Сравнить Параметры нынешний восточноукраинский Мятеж с московским октябрём 1993-го. Условно говоря, донецкие похожи на анпиловских коммунистов (много пафосного шума), тогда как луганские — на националистических боевиков баркашовского РНЕ (меньше слов, больше конкретики). Быть может, за стилистическими нюансами скрываются структурные и кадровые различия. Со временем это должно проясниться.
Вдохновлённый харьковским успехом министр Аваков объявил ультиматум: освободить захваченные здания в течение 48 часов. Срок прошёл, и министр на время исчез из поля зрения публики. 11 апреля — на шестой день противостояния — в Донецк прибыл премьер-министр Арсений Яценюк. Он, а также руководитель Совета национальной безопасности и обороны Андрей Парубий, начальник СБУ Валентин Наливайченко и Арсен Аваков повели переговоры с местными официальными властями и вожаками бунтов.
Особенную активность проявлял первый олигарх Украины Ринат Ахметов, владелец холдинга СКМ, базирующегося в Донецке. До последнего времени Ахметов считался некоронованным королём украинского Востока. Правда, в последние годы он утратил некоторые позиции под напором президента Януковича и потому двойственно относится к его свержению.
Переговоры шли ни шатко ни валко. Киев предлагал децентрализацию управления и амнистию. Мятежники требовали согласия на свою «федерализацию». Администраторы выступали в духе «давайте жить дружно» — они явно с большим пониманием относились к «федералистским» требованиям, но столь же явно не принимали методов и не слишком восторгались демонстративно промосковским настроем. Ахметов держался в имидже человека, принимающего решения — но решений как-то не поступало.
Ситуация стала как бы устаканиваться в формате «привычного экстрима». Но события 12-13 апреля резко изменили положение.
Вокресная кровь
В субботу неизвестная вооружённая группа захватила администрацию райцентра Славянск. Ситуация имела два важных отличия. Во-первых, захвату не предшествовала манифестация, с самого начала действовала профессионально подготовленная группа в камуфляжах с автоматами. Во-вторых, акцию впервые однозначно поддержала городская власть в лице мэра Славянска Нели Штепы. Она сообщила, что захватили мэрию «наши люди» и поторопилась водрузить российский триколор.
На этот раз Аваков сразу анонсировал жёсткое подавление. Заявленная «антитеррористическая операция» началась в воскресенье. Информация поступала противоречивая. Сначала говорилось о взятии и зачистке Славянска украинским спецназом. Потом выяснилось, что всё ограничилось перестрелками и сносом двух блок-постов. Подтвердилось, правда, что Штепа покинула город, предварительно сняв российский флаг. Славянск остался в руках мятежников, пользующихся поддержкой как минимум значительной части населения. Главное же: пролилась кровь. В перестрелке на блок-посту убит офицер СБУ, в самом Славянске — один из пророссийских активистов.
Но Славянск был лишь началом. Всё воскресенье новости из Восточной Украины звучали фронтовыми сводками. Административное здание было атаковано в городе Красный Лиман, но здесь повернулось иначе: его отстояли жители под руководством мэра. Удались захваты в Краматорске (один из автоматчиков в камуфляже потребовал от журналиста отойти «за поребрик» — что тут же взорвало Интернет, поскольку это питерское слово в Украине не употребляется), Макеевке, Енакиеве. Особо стоит сказать о Горловке — здесь больше часа продолжался штурм горотдела МВД, милиция — едва не единственный пока случай — оказала сопротивление атакующим. Вечером была взята администрация в полумиллионном Мариуполе, втором по величине городе Донецкой области. К ночи чёрно-сине-красный флаг «Донецкой республики» был поднят над горсоветом Харцызска — здесь захватом руководил депутат от Партии регионов.
В Харькове не было людей с огнестрельным оружием и чёткой военной организацией. Но происходило жёстко. Произошло массовое избиение участников местного Майдана — митинга за единство Украины. В ход пошли биты, избиваемых добивали женщины, проявлявшие особенную агрессивность. За медпомощью обратились десятки, разнесена станция метро. Милиция вроде и пыталась разъединить противников, но не слишком активно. Несколько сторонников единой Украины избиты и в Мариуполе.
С другой стороны, в Запорожье в атаку пошли майдановцы, «федералистам» пришлось отступить. В Днепропетровске заранее сформированное майдановское ополчение пока предотвратило беспорядки.
Минувшие выходные перевели события в жёсткий и уже кровавый формат. Полицейская операция очевидно увязла, если не захлебнулась. Реакция Киева прозвучала в выступлении и.о. президента Александра Турчинова: «Совет национальной безопасности и обороны Украины принял решение начать широкомасштабную антитеррористическую операцию с привлечением Вооружённых сил Украины». Важно, что Турчинов охарактеризовал происходящее как «войну, которую против Украины ведёт Российская Федерация». В мятежных городах ультиматум Киева в очередной раз проигнорирован, идт строительство укреплений. Кстати, срок начала операции — сегодня 9:00 по украинскому времени — уже, как известно, прошёл.
Пожалуй, важнее заявление Авакова о привлечении Национальной гвардии и формировании в восточных городах 12-тысячного контингента украинских гражданских добровольцев. Над страной нвисает тень жесточайшей — идеологической — войны. Этого пытались избежать, но не удалось. Фактически Аваков вынужден принять требование Дмитрия Яроша и обратиться за поддержкой к радикальным организациям, подобным «Правому сектору». Собирается которого с министром серьёзные счеты. Вероятно, отложенные на потом…
Косвенные признаки иностранного военного участия действительно просматриваются, начиная с акции в Славянске. Реакция МИД РФ последовала незамедлительно: приказ Турчинова назван «преступным», выдвинуто требование к США и ЕС «обуздать своих подопечных». Москва внесла ситуацию на юго-востоке Украины на рассмотрение Совета Безопасности ООН. Вечером в Ростове выступил Виктор Янукович. Напомнив в очередной раз, что он живой и легитимный, изгнанный президент призвал силовиков не выполнять приказы киевского правительства. Кстати, как раз с именем Януковича, сохранившего позиции в восточных областях, теперь часто связывается всё происходящее.
Война не для элит
Началась ли в Украине гражданская война? Пока ещё нет, хотя страна как никогда к ней близка. Происходит ли российское военное вторжение в Украину? Этого тоже утверждать нельзя, хотя косвенные признаки есть. Что же тогда происходит?
В восточноукраинском кризисе сплелось несколько факторов, каждый из которых самый важный. Во-первых, социокультурные различия регионов Украины. Западный национализм на данным этапе стыкуется с евроориентацией Киева, но не с ностальгическим постсоветским консерватизмом русскоязычного Востока. За годы независимости в Киеве ещё не бывало властей, столь радикально порывающих с советским и российско-имперским наследием (даже Виктор Ющенко действовал более оглядчиво). К столь резкому развороту Донбасс не был готов. Тем более после правления Януковича, создававшего региону некоторые преференции.
При этом стоит заметить социальную специфику региона. Население здесь в своё время целенаправленно формировалось по московским индустриальным планам. Сложились стойкие навыки отношений с властями — по понятиям, а не по писанным законам. Ослабление власти, воспринимаемой к тому же как враждебная, буквально активирует рефлекс «зоны бунта».
Далее, вполне конкретные интересы местных элит. Не случайно ведь выдвигается лозунг федерализации — беспредельного расширения региональных прерогатив — а не «крымского пути» в Россию. Поведение Нели Штепы стало до гротеска прямолинейным выражением этой позиции. Ещё характернее она для элит экономических, сформировавшихся во времена сталинского Минуглепрома, и сохранивших адекватную той эпохе ментальность. Хотя размах происходящего уже явно пугает местных администраторов. Не все, подобно донецкому губернатору Сергею Таруте и в особенности днепропетровскому Игорю Коломойскому однозначно солидарны с Киевом. Но на первый план в «бунте федералов» однозначно вышли другие люди. Гораздо более идеологизированные и гораздо менее связанные чиновными условностями.
В самой горячей точке — Славянске — мятежное ополчение насчитывает несколько сотен человек. По оценкам украинских экспертов, более половины из них замкнуты на «местного олигарха», остальные — на «местного авторитета». Не слишком конкретное описание, но расклад представляется правдоподобным. «Донецкая республика» с расширенными полномочиями, всегда способная шантажировать Киев присоединением к России — оптимальный вариант и для официальных, и для теневых властей в этих краях.
И наконец — действительно фактор Москвы. Официально МИД РФ категорически опровергает российскую причастность к событиям. Но здесь, что называется, машина запущена. Если крымская операция преследовала цель наказания за революцию, то дальнейшая экспансия — в той или иной форме — есть продолжение Крыма. Хотя бы по необходимости соединяющего коридора. Не говоря об основных, политико-идеологических мотивах.
Считать ли вопрос решённым? Повторимся: в крупных городах к бунтам примыкают от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Массовая поддержка есть, но она носит во многом платонический характер. Есть и контрдействия — например, позавчерашний харьковский марш за единую Украину, напасть на который не решились. До сих пор не определена позиция шахтёров. Кое-где группы горняков появлялись среди «федералистов». Однако выступления от имени шахтёрского профсоюза звучат противоположныи образом: «Горняки ни в пикетах, ни в драках не участвуют. Они вообще настроены взять «обушки» и выйти дать отпор сепаратистам. Но это не выход, чтобы шахтеры были втянуты в вооружённое противостояние, это самое страшное, что может произойти».
Сразу после объявления о войсковой операции Александр Турчинов подписал указ о развитии местного самоуправления. Это не федерализация, но существенная децентрализация, расширяющая права регионов. Фактически прозвучало согласие и на референдум о государственном устройстве, который предлагается провести в день президентских выборов 25 мая (эта дата в Киеве звучит как «дожить до рассвета»). Правительство не готово к войне и старается её избежать. Удастся ли это, зависит не только от него.
