Коррупция в российском военном ведомстве стала чуть ли не общим местом новостных сообщений. Казалось бы, после истории с экс-министром и его подругами к этой теме трудно что-то добавить. Но, похоже, срабатывает старый принцип: «Если им можно, почему не мне?» Вакханалия в итоге продолжается. Правда, выкрутиться удаётся не всем.
Последняя новость из этого разряда. В Санкт-Петербурге задержан полковник Валерий Конопатов. Должность он занимал самую что ни на есть хлебную — начальник службы горюче-смазочных материалов Западного военного округа. Его подозревают в причастности к хищению по фиктивным документам тех самых ГСМ на 87 млн рублей. Причастность заключается в том, что в одиночку такие дела вершить сложно. Нужны подельники. Обычно ими становятся командиры воинских частей, которые подписывают липовые накладные на получение непоставленного топлива.
Возбуждено уголовное дело по статье «мошенничество». Пока Конопатова, простите за каламбур, законопатили в «Кресты» на два месяца. Адвокат хотел воспользоваться всем известным прецедентом и просил военный суд ограничиться домашним арестом. Но в этом случае Фемида в погонах оказалась законно принципиальной. Или просто у подзащитного не оказалось достаточно сильных покровителей. Это же не Сердюков, которого не смогла «завалить» даже абсолютно скандальная и одновременно правдивая передача не всем приятного Аркадия Мамонтова о заоблачных махинациях с военным углём, офицерскими квартирами, объектами оборонной недвижимости, землёй.
Эпизод с ГСМ в ЗВО вполне характеризует общую картину. Размах коррупции в Минобороны особо и не скрывается. В середине прошедшего лета Генеральная прокуратура оценила объёмы коррупции в армии за текущий год более чем в 4,4 млрд рублей. При этом в спецсообщении главного надзорного органа специально подчёркивается: эти показатели выросли в 5,5 раз по сравнению с прошлым годом. Главные болевые точки — взяточничество, должностные подлоги, превышение полномочий из корыстных побуждений.
Года два назад ёмко выразился главный военный прокурор РФ, генерал-полковник юстиции Сергей Фридинский: «Масштабы порой поражают». Он тогда пообещал, что многие высокопоставленные злоумышленники не уйдут от ответственности. Это было ещё до «Оборонсервиса» и всяких «Славянок». Очевидно, что борьба с коррупцией выливается в очередную кампанию. Отлавливаются, как правило, махинаторы относительно скромные. Видимо, на них и можно списать свыше 1,3 млрд бюджетных рублей из похищенного, которые удалось вернуть в казну.
По данным организации по противодействию коррупции Transparency International, мировой масштаб финансовых злоупотреблений в военном секторе в мире составляет около $20 млрд. Наша страна по размаху хищений в 2012 году заняла одно из ведущих мест, обосновавшись между Пакистаном и Руандой. Эксперты разложили – в порядке возрастания – вошедшие в рейтинг 82 страны на 6 групп. Германия и Австралия оказались самыми «чистыми», Алжир, Ангола, Камерун, Конго, Египет, Эритрея, Ливия, Сирия и Йемен – самыми «грязными». Россия едва не дотянула до этого уровня – вместе с Китаем, Эфиопией, Грузией, Ганой, Иорданией, Казахстаном, Малайзией, Пакистаном, Руандой, Танзанией, Турцией, Белоруссией и Бангладеш мы попали в пятую «корзину». Нашей главной проблемой назван непрозрачный и фактически бесконтрольный механизм военных закупок. От новейших видов вооружений до солдатских портянок. Простите – теперь носков.
Половина военного бюджета РФ вообще засекречена, и раскрывать эту информацию никто не спешит. Чего же после этого стоят слова премьер-министра Дмитрия Медведева о том, что из гособоронзаказа расхищается каждый пятый рубль. Между прочим, на ближайшие 3 года это — $142 млрд, которые предстоит потратить на перевооружение армии и флота. Если тенденция сохранится, то до конца текущего десятилетия бюджетные потери могут составить не менее 4 трлн рублей.
Конечно, даже самое отвратительное явление имеет разные оттенки. До 1917 года офицер, растративший средства из полковой кассы, пускал себе пулю в лоб. С другой стороны, поставщики снабжали военное ведомство шинелями из гнилого сукна, сапогами на бумажных подметках и патронами, вместо пороха набитыми мукой. И не просто так цари заставляли оружейников самолично проверять отлитые ими пушки. После 1917-го воровать военным было как-то не с руки. Над ними довлел двойной, даже тройной меч – проверяющие и политические органы, а также суды чести офицерского состава. Кроме того, люди в погонах находились в одной системе и хорошо знали, что такое служба. Вот несколько простых примеров, испытанных автором — в прошлом кадровым морским офицером — лично на себе.
…Приходит приказ о переводе к новому месту службы. Из абсолютно оторванного по случаю зимы гарнизона в менее оторванный. Расстояние между ними порядка тысячи километров. У офицера семья. Снег на перевале сойдёт лишь месяца через два. Остаётся один вариант – морем. Тут как раз в те места отправляется сторожевик. Офицер отправляется к новому месту службы, а командир бригады разрешает его жене вместе с вещами погрузиться на военный корабль и следовать за мужем. Боевая подруга с неделю болталась по морям, пока увидела благоверного. Который, кстати, встречал её на грузовике, выделенным уже новым командованием. И заправленным бензином, предназначенным вовсе для других нужд. Не стоит и говорить, что разгружать вещи активно помогали матросы.
Только одна история, включившая в себя эти самые примеры. Со стороны посмотреть – чистой воды коррупция в виде использования служебного положения в личных целях. Можно и наживу приплести, поскольку офицер ходку грузовика не оплачивал. Не было механизма. И вчинить ему штраф в 10-кратном размере. Это было бы по закону. Вопрос, по справедливости ли?
В целом можно отметить, что в силу многих причин в вооружённых силах СССР коррупции практически не было. Точнее сказать, все знали меру. Завсклада мог под шумок увести мешок муки или ящик тушенки, но не более того. Да и тогда он трясся в ожидании проверок.
Самые весёлые времена начались с конца 1980-х. Наиболее активные граждане стали зарабатывать хорошие деньги. Офицеры по определению относятся к этой категории. Происходило это по-разному. Один загонял налево отстрелянные гильзы от снарядов, другой предоставлял территорию своего подразделения в аренду местным коммерсантам. Это на низовом уровне. На высшем речь шла совсем о других масштабах. Не вдаваясь в излишние подробности, напомним только о выводе российских войск из стран Восточной Европы и массовой утилизации военной техники в рамках конверсии. Как человеку в прошлом военно-морскому, автору весьма близка история с продажей списанных тяжелых авианесущих крейсеров Тихоокеанского флота «Минск» и «Новороссийск». В 1994 году их продали в Южную Корею соответственно за $4,6 млн и $4,3 млн. Причем вместе с драгоценными, редкими и цветными металлами, которые являлись элементами боевых систем. В том числе – восемью бронзовыми ходовыми винтами общим весом в 120 тонн. Вошли ли они в итоговую цену, теперь мы вряд ли узнаем.
Во все времена офицеры в нашей стране являлись символом чести и порядочности. Конечно, в чём-то эта была картинка, вынесенная из кинофильмов и книг. Тем не менее, она срабатывала. Сейчас же всё чаще складывается впечатление, что в отдельных гражданских структурах порядка куда больше, чем в военных. Не исключено, что срабатывает убийственное обвинение в «крысятничестве». Вот по какому поводу теперь боятся проверок. Понятно, чьих.
Барыг эти не сильно уважают, хотя терпят. Однако предводители этих «полков гражданского общества» попадают за решётку куда чаще коррупционеров. Вопрос «кому выгодно?» в данном контексте можно назвать риторическим.