Едва ли многие это заметили, но уже месяц, как в Российской Федерации действует т.н. экономическая амнистия. Инициированная либеральным Медведевым и продолженная реальным Путиным. На этот акт возлагались некоторые надежды, особенно с подачи экономического омбудсмена Бориса Титова. Однако первые итоги наглядно демонстрируют: лишь весьма ограниченный контингент может рассчитывать на получение «вольной».
Наследственное лидерство посадок
Разговоры об экономической амнистии начались года два назад. Тогдашний президент Дмитрий Медведев говорил об общей гуманизации уголовно-исполнительной системы. В частности, ссылаясь на данные Генпрокуратуры РФ, он отмечал, что немало бизнесменов, совершивших малозначимые правонарушения (оставим пока в стороне вопрос об объективном характере деяний, ограничимся формально-правовым аспектом), получили головокружительные сроки по 10–15 лет заключения. Поскольку речь шла не об убийцах и насильниках, такие санкции полагались излишними. «Жулик» — он и есть всего лишь жулик. Даже на полицейском жаргоне.
Дабы исправить положение, инициировалось введение альтернативных мер пресечения на стадии предварительного следствия — залоги, ограничение свободы, домашний арест. После этих новаций в 26 регионах ни один бизнесмен не был заключён под стражу. Количество арестов по стране снизилось на 20% (по крайней мере, так уверял Медведев). Это можно только приветствовать, учитывая общее положение с исполнением наказаний в РФ. Численность лишённых свободы, конечно, намного уступает советским показателям, но по-прежнему близка к 700 тысячам. По этому параметру Россия соперничает лишь с США и Китаем. В Европе наша страна держит печальное лидерство – нигде не сидит больше. Не только в абсолютном значении, но и в соотношении к общей численности населения. (Характерно, что следом идут также бывшие республики Советского Союза – Белоруссия, Украина, Грузия, Азербайджан.)
Причина не только в повышенной криминогенности российского общества, хотя налицо и она. Уголовно-исполнительное право РФ унаследовано от СССР. А в СССР санкция в виде лишения свободы применялась как приоритетная. Мелкие правонарушения, которые в Европе (да и не только там) наказываются штрафами, кратковременными исправработами и т.п., у нас до сих пор влекут за собой реальные сроки заключения. Без малого пятнадцать лет назад об этом с тревогой говорил тогдашний министр юстиции Павел Крашенинников. Но какие-то изменения начались лишь в последние годы. Экономическая амнистия по замыслу стояла в в данном ряду.
На свободу выход платный
По опыту дела «Оборонсервиса» мы теперь знаем, что такое домашний арест и кто может претендовать на столь гуманное обращение. Но концепция экономической амнистии предполагала иную расстановку приоритетов. Согласно первоначальным прикидкам, от наказания освобождались около 15 тысяч человек – осуждённые впервые, осуждённые на сроки до пяти лет, осуждённые условно по статьям, так или иначе затрагивающим предпринимательскую деятельность. Когда закон был принят, вообще началось «головокружение от успехов».
Уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борис Титов не так давно говорил об освобождении более 100 тысяч человек в течение шести месяцев. Подследственные, по его прогнозам, вообще могли собираться с вещами на выход чуть ли не на следующий день после объявления амнистии. Резонанс выходил двояким.
С одной стороны, в бществе сильна неприязнь ко всякого рода махинаторам. С другой, многие понимают – в своё время «под раздачу» попадали люди, занимавшиеся общественно полезным бизнесом, но не нашедшие общего языка с властью во всех её ипостасях. В конце концов, хрестоматийные советские примеры осуждения передовых хозяйственников ещё не всеми забыты. Да и современный опыт достаточно показателен.
Но уже первые итоги, мягко говоря, не впечатляют. Борис Титов сообщает, что за месяц действия экономической амнистии на свободу из колоний и СИЗО вышли 29 предпринимателей. В отношении 61 предпринимателя прекращено уголовное преследование. С десятерых сняты условные сроки. В основном амнистия коснулась осуждённых или обвиняемых по статье 159.1 УК РФ («мошенничество в сфере кредитования»). В свою очередь, Федеральная служба исполнения наказания утверждает, что со дня объявления амнистии освободились из СИЗО и колоний только 18 человек. По оценкам полпреда президента в Госдуме Гарри Минха, всего на свободу должно выйти порядка 3 тысяч заключённых.
Последовали разъяснения. По словам Бориса Титова, процесс амнистии идёт медленно из-за несогласованности позиций по обязательной компенсации нанесенного ущерба. Аппарат бизнес-омбудсмена считает, что предприниматели должны возмещать ущерб только в том случае, если размер установлен судом или службой судебных приставов – но не следствием. В органах МВД мнение иное. К слову, предприниматели уже выплатили почти 43 млн рублей. Это только по линии МВД, без учёта дел, проходивших через ФСБ.
Как и следовало ожидать, у многих предпринимателей, подлежащих амнистии, элементарно нет средств на погашение долгов. Ведь дела подчас инициировались именно с целью разрушения или перехвата бизнеса. Получается, что из осуждённых по одинаковым статьям одни выйдут на свободу, другие останутся в заключении. Очевидное неравенство граждан перед законом. Да ещё по принципу денежной состоятельности. Вот уж «дикий капитализм» в чистом виде, хоть сейчас в советский учебник…
Кто выигрывает в бюрократическом перетягивании каната – бизнес-защита или силовики – можно не уточнять. Титов предлагает ждать разъяснений Верховного суда и следственных органов. А дни-то идут.
Торговля за большие неприятности
Тем не менее, деловой омбудсмен по-прежнему уверен, что всё ещё получится. «На самом деле под амнистию подпадут порядка 100 тысяч человек. 3 тысячи – это сказали о тех людях, которые выйдут на свободу из мест заключения. Но в целом амнистия касается и тех, кто на условных сроках, кому были выписаны штрафы и не сняты судимости. А самое главное – амнистия коснется тех, у кого открыты уголовные дела, кто под следствием. Здесь огромное число людей, и для нас, бизнесменов, это тоже очень большая неприятность, потому что никто особо не думает развиваться, когда открыто, висит на шее уголовное дело. Поэтому эти люди тоже в результате амнистии освободятся от этого ярма. В общем итоге это порядка 100 тысяч – об этом мы всегда говорили», — утверждает Борис Титов.
Одновременно он говорит о необходимости ужесточения общественного контроля над реализацией экономической амнистии. Любопытно, что в этом ему вторит заместитель председателя Комитета по безопасности Государственной Думы РФ Олег Денисенко, который является общественным бизнес-омбудсменом по амнистии (?!). Иначе говоря, даже над безукоризненно лояльным Титовым поставлен контролёр.
Можно посчитать происходящее отдельными недоработками, малосущественными в масштабах страны. Можно критиковать думское законотворчество, что стало общим местом. Когда выполняется срочный заказ руководства, не до оттачивания деталей. «Хватай мешки, вокзал отходит!». Правда, забывается, что за этими дрязгами и торговлей стоят судьбы тысяч людей, которых поманили «морковкой» амнистии. А потом показали всем известную комбинацию.
Это касается и перечня «амнистированных» статей. В итоговом варианте их количество уменьшилось едва ли не вдвое. На виду оказалась жёсткая дискуссия вокруг 159 статьи УК РФ — «Мошенничество». Дошло до того, что против её фигурирования резко выступил лично Владимир Путин. В окончательный вариант амнистии вошли два состава этой статьи — 159.1 «Мошенничество в сфере кредитной деятельности» и 159.4 «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности». Но эти составы вступили в силу только с 1 января 2013 года, а основная часть предпринимателей осуждена по основному составу статьи 159 УК. Который в амнистию не попал.
Уголовная политика экономики
Сразу пошли разговоры о том, что по 159-й сидят не только предприниматели. Параллельно адвокаты занялись переквалификацией статей. Но этот процесс явно пробуксовывает. Бывает даже, что в рамках приговора по одному уголовному делу кому-то переквалифицируют 159-ю на 159.4, а кому-то — нет. И это в ту пору, когда постановление об амнистии уже вступило в силу.
Пока ломались копья вокруг 159-й статьи УК, вовсе забылась противоречивая, но не менее важная 210-я статья — «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нём (ней)». Не секрет, что долгие годы существуя в правовом вакууме, многие предприниматели создавали неформальные бизнес-сообщества. Пересечения там бывали самые невероятные – и с реальными уголовниками, и с коррумпированными силовиками, и просто с неравнодушными людьми. Теперь все причесаны под одну гребенку. Об их выходе на свободу никто не заикается (разве что наиболее вдумчивые участники оппозиционных митингов).
Между тем, не только политические преследования подчас замаскировывались под экономические. Случалось, что преследования экономические оформлялись как сугубо уголовные. Пример первой схемы хорошо известен по самому громкому делу 2000-х. Вторая ситуация ярко продемонстрирована, скажем, в делах «петербургского рейдерства». Впрочем, тут трудно проводить чёткое категориальное разделение.
Такие вот дела. И напоследок – два факта. О приговоре Алексею Навальному в контексте экономической амнистии и говорить как-то неудобно. Но тогда как можно отнестись к таким словам Бориса Титова: «Только в 2012 году было открыто больше 150 тысяч дел по экономическим статьям. Я говорю о всех экономических статьях. А в суд поступило только 30 тысяч. Представляете, сколько уголовных дел или закрывается, или висит? Потому что закрывается тоже цифра большая, могу показать статистику. Огромное количество дел висит»?
Огромное, значит, количество висит… Как писал классик, «кто на ком стоял?» Или — кто на кого лает, а кто по-прежнему идёт?