Конец минувшей недели ознаменовался крупным событием. Формально по разряду криминальной хроники Петербурга. Реально – федерального политического значения. Главным следственным управлением прекращено более чем пятилетнее преследование «авторитетного предпринимателя» Владимира Барсукова по статье 210 Уголовного кодекса РФ – «организация преступного сообщества». Из всего комплекса «тамбовских» дел изымается стержень. Системные обвинения превращаются в разрозненные эпизоды с разной степенью судебных перспектив. Не исключено, что и к уже вынесенным приговорам придётся вернуться вновь.
Обвинение по 210-й, предъявленное Барсукову в сентябре 2007 года, было далеко не единственным. Ему инкриминировалось более десятка рейдерских захватов. Предприятия в этом списке фигурировали разных масштабов – от универсама и ресторана (по этим эпизодом Барсуков был осуждён в ноябре 2009-го на 14 лет, из которых скостилось два с половиной) до Петербургского нефтяного терминала (ПНТ). Следующий процесс рассматривал дело о вымогательстве удивительно скромных сумм у владельцев торгцентра «Елизаровский» (марте 2012-го Барсуков был приговорён к 15 годам). Обвиняется он в убийствах собственного телохранителя Георгия Позднякова и близкого партнёра-товарища Яна Гуревского. Предъявлена Барсукову организация покушения на крупного петербургского магната Сергея Васильева, главного владельца ПНТ.
Но именно 210-я создавала концептуальную основу обвинений. Многочисленные преступные проявления как бы вытекали из единого источника – «тамбовского преступного сообщества». Это обвинение придавало всему делу мрачный политизированный оттенок: создание некоего коллектива, неподконтрольного государству, рассматривалось как уголовно наказуемое деяние. Не случайно проводились параллели с «антимафиозной» борьбой Муссолини в Италии 1920-х. Из чего делались далеко идущие выводы об эволюции режима РФ.
Понятие «тамбовская группировка», ассоциируемое с именем Владимира Кумарина (Барсукова) было в ходу в Петербурге как минимум с середины 1990-х, появившись несколькими годами раньше. Следствие же вело речь о периоде, начиная с 2004-го. Утверждая, будто «преступное сообщество» Владимира Барсукова (Кумарина) учредилось именно тогда и с узкой специализацией рейдерства. Это, конечно, деталь, но символичная: «тамбовских» середины 2000-х никак было не называть «бандитами». Их и называли либо «бизнес-группой», либо «инвесторским пулом».
Тем не менее, после ареста Барсукова в августе 2007 года слово «бандит» прозвучало, и теперь постоянно цитируется. Произнёс его генеральный прокурор Юрий Чайка. Уже тогда это вызвало недоумение: юрист заявляет такое до суда… Впрочем, если учесть, что об аресте Кумарина генпрокурор – небывалый дотоле случай — лично докладывал президенту, он вряд ли ожидал иска о защите чести и достоинства. (Прежде Барсукову случалось такие иски подавать и выигрывать.)
Аналитики приводили много версий. Говорилось, что одно из предприятий, захваченных «тамбовскими рейдерами» (ООО «Пушкинское», оно же ресторан «Петербургский уголок») принадлежало близкой знакомый тогдашнего губернатора Валентины Матвиенко. «Петербургская семья» не могла такого спустить. Тем более, что отношения Барсукова с Матвиенко вообще были, мягко говоря, зигзагообразны. Другие глядели глубже: считалось, что под влиянием Барсукова находилась Петербургская топливная компания (ПТК), и это создавало северо-западную пробоину в системах вертикально-интегрированных структур. Барсуков отстаивал автономию петербургского топливно-энергетического сектора. Ни ЛУКОЙЛу, ни «Роснефти» не удавалось решить вопрос с ПТК. Это вызывало раздражение федеральных ВИНКов, переплетённых с федеральной властью. Среди московских противников Барсукова постоянно упоминалось также сообщество воров в законе, традиционно враждебное к предпринимательству новой русской волны. Именно «тамбовское сообщество» препятствовало воровскому проникновению в северную столицу. В этом был смысл нескольких криминальных войн 1990-х и начала 2000-х. Влияние покойного Деда Хасана на некоторые официальные структуры теперь сильно преувеличивается. Но и оно могло сыграть свою роковую роль в судьбе «тамбовского» лидера.
Эксперты, мыслившие наиболее системно, приходили к общему выводу. Главной причиной ареста был статус Владимира Барсукова как «ночного губернатора». Ресурсы неформального бизнес-клуба объективно превращали его в альтернативный центр регионального влияния. Вопросы, не решавшиеся обычным административным порядком, переносились в «ночное». Структура Барсукова становилась всё более значима в жизнеобеспечении Петербурга. Та же ПТК заправляла машины не только милиции, но и «скорой помощи». Но дело не в одном этом. Не меньшее значение имела весомость принимаемых решений.
Такую конкуренцию власти не желали терпеть. Да ещё на пике своего докризисного могущества. Выражением этого нежелания и стало обвинение по 210-й статье.
Теперь оно снято. Сняты и вменявшиеся ранее эпизоды с легализацией «добытых мошенническим путём» акций ПНТ, «Фабрики имени Крупской» и ещё двух фирм — «Невский-24» (широкий спектр от адвокатских услуг до реализации недвижимости) и «Услуга» (бытовое обслуживание). Остаются обвинения в убийствах и покушении, не считая нескольких хозяйственных. Но теперь они строятся на изрядно треснувшем фундаменте. Перспективы обвинения крепко завязаны на показания таких свидетелей сомнительной репутации, как Бадри Шенгелия или Вячеслав Дроков.
Итак, фундаментальное обвинение аннигилировалось после многолетних попыток подвести доказательную базу. Такой исход говорит сам за себя и позволяет кое-что прогнозировать. Объясняется он в значительной мере трансформацией следствия. Те, кто начинал дело, однозначно связали с его исходом свою профессиональную репутацию и карьерные перспективы. Деятельность выездной бригады сопровождалась красочными скандалами и закономерно завершилось передачей из Москвы в Петербург. Следователи же северной столицы могут позволить себе объективность. Что и проявились 2 февраля в снятии обвинения по 210-й статье.
Изменилась и общефоновая ситуация. Нет в Смольном Валентины Матвиенко, нет в живых Аслана Усояна, иначе выглядят расклады нефтерынка. Не стало и нужды в обвинении политического характера. Осуждение по которому создало бы прецедент с непредсказуемыми последствиями.
P.S. К середине сегодняшнего дня поступило опровержение Следственного комитета РФ. Руководитель Управления СК по взаимодействию со СМИ генерал-майор Владимир Маркин заявил, что речь идёт не о прекращении преследования Владимира Барсукова по 210-й статье, а об учёте изменений, в эту статью внесённых за истекший период. Следствие «не имеет сомнений» в том, что Барсуков создал «преступное сообщество» и руководил им, подчеркнул Маркин. Это обвинение остаётся в ряду рейдерских захватов, покушений, убийств… Информацию о снятии обвинения по 210-й генерал считает попыткой дискредитировать следствие и надавить на него.
Впечатляет разнонаправленность заявлений, исходящих от СК и его структур. Можно предположить, что принципиальное политическое решение пока просто не принято. Налицо колебания. Не говоря о различии в подходах петербургских и московских правоохранителей, о котором сказано выше.