Недавний визит Дмитрия Медведева во Францию вновь продемонстрировал стремление правительства РФ сохранить политическое доверие Запада. Российский премьер по сути подтвердил прежние обещания поддержать экономику Евросоюза за счёт сохранения 42% российских активов в евро. Подписан пакет соглашений, гарантирующих взаимные инвестиции. ОАО «Российские железные дороги» и автомобилестроительная компания PSA Peugeot Citroen договорились о совместном управлении транспортно-логистической компанией Gefco.
Несмотря на экономические договорённости, стороны не пришли к согласию в международно-политической сфере. В первую очередь – по сирийской проблеме. Однако на этот раз Дмитрий Медведев уже не отстаивал столь категорично, как ранее, позицию Кремля в отношении единственного союзного России арабского режима.
На словах премьер-министр РФ осудил силовые попытки свержения Башара Асада. Но одновременно сделал прозрачный намёк относительно того, что Россия не будет любой ценой отстаивать шатающийся режим. Медведев ясно дал понять, что ситуация 1982 года, когда сирийскому режиму также пришлось столкнуться с вызовом вооружённой оппозиции, заметно отличается от происходящего сейчас. Тогда СССР поддерживал Хафеза Асада-старшего как идеологического союзника. Сейчас Башар Асад-младший не столь близок Москве.
«Претензии можно послать и президенту Асаду и оппозиции… Кровь есть и на тех, и на других… Они несут равную ответственность». Такого рода высказывания продемонстрировали, что Россия уже не считает правящий сирийский режим исключительно легитимным. Смысл подобных заявлений Дмитрия Медведева состоит в том, что отношениям с Западом вообще и Францией в частности российское руководство отдаёт приоритет. Одновременно это почти открытое предложение торга по Сирии.
Заявление Медведева – важный знак для противников Асада. Международная силовая операция становится всё реальнее. И российская уступчивость может заметно её ускорить. Очень существенно, что месседж Медведева не является проявлением излишней самостоятельности премьера. Владимир Путин даже не стал его дезавуировать. Вопрос, чего именно более всего добивается от Запада руководство РФ: уступок на пространстве СНГ, гарантий собственности за рубежом или прекращения помощи российской внесистемной оппозиции и критики за нарушения прав человека?
Примечательно, что на переговорах по Сирии Дмитрий Медведев не использовал имеющиеся козыри для воздействия на Париж. А речь могла бы пойти о перспективах военно-технического сотрудничества, активно развивавшегося при министре обороны Анатолии Сердюкове.
Даже не попытался премьер защитить интересы России на другом важном для Москвы направлении – алжирском. Предстоит визит в Алжир президента Франции Франсуа Олланда. Париж не скрывает намерений добиться многомиллиардных контрактов не только в энергетической, но и в военно-технической сфере. В первую очередь французы заинтересованы в контракте на поставку алжирским ВВС истребителей Rafale.
До недавнего времени Россия была монопольным поставщиком оружия для Алжира. Но после скандала 2007-2008 годов с поставкой контрафактных МиГ-29 ситуация на алжирском рынке стала меняться не в пользу Москвы. Промахом тут же воспользовались конкуренты. И хотя Франции до сих пор не удалось заключить с Алжиром особенно крупных военно-технических соглашений, Россия прежнее положение утратила. Не случайно французские источники делают вбросы относительно качества поставляемых Москвой Алжиру истребителей Су-30МКА.
Понятно, что для президента Олланда и французского правительства, чья внутренняя политика уже во многом проявилась как провальная, критически важна международная активность. Однако в данном случае делается это за счёт наступления на стратегические интересы России. Которыми в правительстве РФ порой готовы пренебречь во имя хороших отношений с Европой.