Литва открыла ещё одно месторождение нефти. Как бы экзотично это ни звучало, но балтийское государство является экспортёром нефти. При этом обеспечивая около одной пятой внутренних потребностей в «чёрном золоте». Хотя объём скважины не слишком большой, но и такой не может не вселять оптимизм. Ведь добыча нефти в Литве сократилась втрое за последние десять лет, а запасов хватит не более, чем на следующие десять. Сейчас Литва добывает около ста тысяч тонн в год.
Вся литовская нефть сконцентрирована на западе страны. Новая скважина находится в Клайпедском районе, близ границы с Россией. Принадлежит она компании Manifoldas, входящей в концерн Geonafta, владеющий тремя крупнейшими литовскими нефтяными компаниями. Сама по себе Geonafta принадлежит польской группе Lotos. Концерн добывает около 45% литовской нефти. Всего же литовский ТЭК более чем на треть зависит от нефтепродуктов и ровно на столько же от газа.
Одновременно поступают сообщения о снижении средней цены на бензин в Литве. Впрочем, снижение это скорее символическое и связывается с укреплением евро к доллару. Покупают горючее именно в американской валюте, поэтому конечный потребитель и стал платить за меньше. Такие заявления несколько странны, учитывая обратную тенденцию в остальной Европе. Разница может быть следствием диверсифицированных поставок и разной ситуации в странах-производителях.
Вся нефть Литвы, в первую очередь импортируемая, перерабатывается на заводе в Мажейкяе. Владеет заводом польская компания ORLEN Lietuva, ранее имевшая название Mažeikių nafta («Мажейкяй нафта») и контролировавшаяся до 2006 года дочерней компанией ЮКОСа — Yukos International UK-BV. В активах компании также нефтеналивной терминал в Бутинге и система нефтепроводов. ЮКОС продавал компанию со скандалом, прямо связанным с делом Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. За свой пакет акций размером 53% ЮКОС получил $1,4 млрд, которые были направлены на погашение долгов компании перед российским государством.
Для чего Литве нужно добывать нефть? Казалось, бы простая логика: нефти мало, добыча ведётся не всегда в традиционных условиях — не из древних пород, а из более молодых. Однако тут вступают в силу как минимум три фактора. Во-первых, чисто капиталистический. Несмотря на повсеместный для ЕС тренд по переходу на возобновляемые источники, нефть остаётся основным топливом для транспорта. Добывать её там же, где предстоит использовать, удобнее, чем на другом краю планеты. Скважины зачастую находятся в непосредственной близости от жилых домов, но это ни коим образом не мешает делать бизнес.
Вторым фактором в пользу литовской нефтедобычи говорит извечный балтийский вопрос: как показать России свою самость. Дескать, мы тут не хуже ваших Сургутов и Саматлоров. Но вопрос этот действует часто вопреки здравому смыслу: если вспомнить ситуацию с АЭС, то окажется, что Литва наносит себе огромный ущерб, закрывая одну станцию и открывая на её площадке новую. В обоих случаях неся убытки.
Из проблемы с АЭС вытекает и третий фактор: Литва после закрытия Игналинской станции испытывает недостаток энергоресурсов и пытается хоть как-то его восполнить. Желательно прямо на своей территории. Вполне вероятно, что этот фактор в сочетании с первым являются определяющими. Вот почему литовцы вкладываются в собственные мизерные месторождения.
К примеру, новая скважина может добывать за год до 23,9 тысячи тонн. Для сравнения, крупнейшее месторождение ЛУКОЙЛа, Тевлинско-Русскинское, в лучшие годы давало до 9,5 млн тонн в год. Это несопоставимо больше, чем вся годовая добыча нефти в Литве — порядка 110 тысяч тонн.
Между тем, в Прибалтике параллельно ведётся спор за право строительства морского терминала сжиженного газа. Основные претенденты — Латвия и Эстония. Латыши утверждают, что у них проект будет стоить дешевле, а эстонцы апеллируют к близости с Финляндией, которая также планирует получать газ с нового терминала. Всё это обострит и без того непростую ситуацию на энергетическом рынке Балтии. Где и так проектов немало, но и проблемы радикально не решаются.
Развитие альтернативной и ядерной энергетики тормозится ещё и тем, что проектная цена киловатта на рынке от этого повысится. Так, теплоэнергия, производимая из отходов производства бумажной фабрики Grigiškės, стоит дороже средней по Вильнюсу. Из-за этого комбинат временно отказался от планов отапливать столицу. Но вечность, как пел Егор Летов, пахнет нефтью. Если у Литвы не хватит своих ресурсов, она может их закупать у любой из стран ОПЕК, если не у России. Да хоть на пару с белорусами у Венесуэлы.
Но не станет ли это дополнительной трудностью для будущей Висагинской АЭС, которую собираются строить практически всем миром? Главный вопрос состоит в том, что же всё-таки возобладает во вроде бы капиталистической Литве: логика рынка или политические амбиции. От первой, по крайней мере, издержек меньше, чем от вторых.