Два крупных израильских предпринимателя — Лев Леваев и Аркадий Гайдамак – в конце прошлой недели получили наконец решение лондонского Высокого суда по вопросу своей тяжбы. Гайдамак имел большие претензии к «алмазному королю» Леваеву относительно причитавшихся ему отчислений со своей доли в ангольском алмазном бизнесе. Похоже, теперь Гайдамак будет вынужден обращаться с апелляцией: суд первой инстанции в иске ему отказал. Сама тяжба возникла 23 мая. Её предмет заслуживает отдельного рассмотрения с предысторией.
Лев (Леви) Леваев родился в 1956 году в семье узбекских евреев-хасидов, сторонников Любавичского Ребе (он же Мендел Менахем Шмеерсон). Отметим это обстоятельство. В 15 лет Леваев вместе с родителями эмигрировал в Израиль. Там алмазы его отца-ювелира , вывезенные контрабандой на сумму в миллион долларов, оказались оценены ушлыми торговцами в пять раз дешевле своей стоимости. Но после службы в израильской армии Лев продолжил отцовский промысел. Дальше его биография состоит из сплошных взлётов. Удачная женитьба на дочери крупного израильского ювелира. Первая в регионе высокоточная лазерная ограночная мастерская, оснащённая компьютерами и станками с ЧПУ. В 1986 году Леваев-младший признан лучшим ювелиром Израиля. В 1987-м начал сотрудничать с De Beers (что, впрочем, не задалось, поскольку компания постоянно подставляла Леваева, настаивая на более жёстких условиях для покупателей). Наконец, в 1989-91 годах – партнёрство с советским Главалмаззолотом, которое после распада Союза буквально вложило в руки Леваева все активы предприятия на постсоветском пространстве.
В 1990-х Леваев оказался замешан в афере с «ликвидацией» — проще говоря, кражей — фондов Гохрана. По некоторым версиям, именно это привело к разрыву с De Beers. Дилеры, сами будучи «непростыми парнями», попросту предъявили Леваеву претензии за его тёмные темы с необработанными алмазами фонда. В обход всех прежних соглашений.
Незадолго до позднего романа с Советами Леваев возглавил консорциум Africa Israel. В очень запутанных бизнес-схемах неизменно присутствовало лишь одно звено – алмазы. Их он получал в обмен на оружие. Которое, в свою очередь бралось из Восточной Европы. Точнее, из Словакии, ставшей независимой после распада ЧССР в 1993 году. Власти Братиславы таким образом «прибирались» на своей территории, сплавляя оставшийся от советских контингентов металлолом. Леваев переправлял вооружения в Анголу, где президент душ Сантуш вёл нескончаемую гражданскую войну с оппозицией. И тут всплывает имя Гайдамака.
Будущий бизнес-партнёр Леваева родился на Украине в 1952 году. Семья не отличалась хасидскими пристрастиями. В отличие от Леваева, Гайдамак в юности е возвышался над окружением, не выступал толкователем Торы. Предпринимательскую карьеру начинал как типичный self-made man — человек, сделавший себя сам. После репатриации в Израиль 1972-го – рабочий киббуца, матрос торгового судна, маляр и бригадир ремонтников в Париже, учащийся техникума, технический переводчик, отмеченный за профессионализм. Наконец, как и у Леваева – роман с престарелым СССР: в 1987 году международная контора Гайдамака становится торговым трейдером в обороте с Советами. Вывозили уголь, металл и нефть, продавая небольшим европейским фирмам. Правда, со всей своей деятельности Гайдамак имел тогда относительно немного – несколько десятков миллионов долларов в год.
Операции с продажей нефтяного оборудования в 1992 году привели Гайдамака в Анголу. Именно тогда в этой африканской стране, только что порвавшей с «социалистической ориентацией», гражданская война вышла на новый виток (лидер вооружённой оппозиции Савимби не признал поражения на президентских выборах). Гайдамак получил ангольское гражданство и даже стал советником министерства иностранных дел. По словам самого Гайдамака, гражданство стоило ему товарного кредита в $70 млн, который он предоставил правительству душ Сантуша.
Гайдамака порой именуют спасителем нынешнего ангольского режима. Именно он наладил бесперебойные поставки оружия правительственным войскам. Сам он выступал посредником между президентом Анголы и французским предпринимателем Фальконе, который готов был удовлетворять спрос через зарегистрированные в Словакии фирмы. Обо всем этом были осведомлены и тогдашний президент Франции Франсуа Миттеран (через своего сына, советника по африканским делам), и французские спецслужбы. Кстати, о спецслужбах. Именно тогда Гайдамак и Леваев оказались сведены вместе некими офицерами Моссада. Если посмотреть на бизнес-структуру организованной цепочки поставок, становится понятно, что Гайдамак Леваеву был гораздо нужнее, чем наоборот. Чем же Леваев оплачивал свою долю участия в бизнесе?
Все достаточно просто. Поскольку Леваев имел прямое отношение к алмазному бизнесу, он смог отвоевать для своего партнёра долю в ангольской алмазной компании Ascorp (24,5% акций). Помимо этого у Гайдамака имелись интересы в России — например, во второй половине 1990-х он являлся членом совета директоров банка «Москва». Леваев содействовал ему аж через Бориса Березовского. Замазаться в связях со столь зловещей фигурой, впрочем, Гайдамак не успел. Поэтому не потерял возможности для бизнеса и в путинской РФ.
В начале 2000-х у Гайдамака возникли проблемы: участники оружейной цепочки во Франции стали фигурантами «Анголагейта». Миттеран-младший и Фальконе предстали перед судом. Предстал бы и Гайдамак, но успел спастись в России. Колебания французской внешней политики прошлись по его бизнесу катком. Спасая активы от налоговых преследований во Франции, Гайдамак в 2001 году записал на Леваева свои акции Ascorp. Под обязательство последнего отчислять половину дивидендов. Доверчивость сыграла с Гайдамаком злую шутку. Еще в 2011 году, просматривая отчёты о деятельности Ascorp, он обнаружил недостачу в своей доле доходов. Весьма существенную – около миллиарда долларов. Это и стало со временем предметом судебных разбирательств.
Суд Гайдамак проиграл по той причине, что договора, который был составлен между партнёрами, обнаружить не удалось. Это был не юридически прозрачный акт, завизированный и фиксированный в мирском бюро. Братья по вере решили вверить хранение своего братского договора, подписанного в единственном экземпляре, главному раввину России Берлу Лазару. Именно у Лазара этот документ благополучно пропал. Раньше, кстати, Берла Лазара называли «человеком Леваева».
Достаточно вспомнить, что Леваев родился в хасидской семье и связать это с принятием в свое время Лазаром учения Менахема Шнеерсона, и становится яснее. К тому же из двух партнёров именно Леваев гораздо более укоренён в России. А кандидатура Лазара в своё время лоббировалась властями РФ. О том, какие группы влияния стоят за «алмазным королем», можно долго рассуждать. Но кое-что заметно и невооруженным глазом. Например, Леваев выступал посредником между Израилем и среднеазиатскими странами. Имеет дружественные отношения с президентами Узбекистана и Казахстана. Бывший мэр Москвы Юрий Лужков также видел в Леваеве «самого желанного инвестора». Неплохо складывались его отношения с группой «Полиметалл» миллиардера Александра Несиса.
В августе 2011 года, как отметил Высокий суд, Гайдамак своей подписью оформил отказ от претензий к Леваеву. Со слов Гайдамака, подписать этот отказ он был вынужден под давлением могущественного ангольского генерала Мануэля Диаша, командующего частями спецназа (кстати, фигуранта недавнего коррупционного скандала в нефтегазовой компании Nazaki). Однако соглашение было утверждено правительством Анголы на относительно выгодных для Гайдамака условиях — в соответствии с договором об отказе он мог рассчитывать на компенсацию в $500 млн. Но никакой компенсации пока что не увидел.
И не факт, что увидит. Мировое хасидское сообщество умеет помогать своим видным членам. Проявляя при этом куда большую солидарность, нежели бонзы бывших марксистских режимов – благодарность своим спасителям. Вот почему сомнительная история пропавшего договора оборачивается очередным рассказом о торжестве силы над правом.