Если прошлый год проходил в мировой экономике под знаком европейского долгового кризиса, то теперь фокус начинает смещаться в сторону высоких цен на нефть. Во всяком случае, такой вывод можно сделать из заявления директора-распорядителя МВФ Кристин Лагард.
Нефтяные цены достигали своего максимума – $125 за баррель марки Brent – в середине 2008 года. В ходе мирового кризиса они снизились значительно меньше, чем ожидалось. После чего возобновили тенденцию к росту. В 2011 году эту тенденцию стимулировали политические факторы: потрясения на Ближнем Востоке, особенно Ливийская революция, и обострение ситуации вокруг Ирана.
Дефицита предложения нефти на рынке нет. Интересно, что саудовский министр нефтяной промышленности Али аль-Наими оценил существующие цены как несправедливые – чрезмерно высокие. Неожиданное заявление ведущего поставщика. По словам шейха, в Эр-Рияде даже не понимают, почему цены идут на подъем.
Современная экономика базируется главным образом на углеводородной энергетике. Нефть и газ к тому же являются сырьем для нефтехимической промышленности и материалом для дорожного строительства. Поэтому высокие цены на углеводороды становятся тормозом развития. Все более возникает ощущение технологического тупика. Требуются принципиально новые, прорывные решения. Такой прорыв мог бы начать повышающую ветвь очередного «кондратьевского цикла».
Между тем основные направления альтернативной энергетики (биотопливо, атомная энергетика, ветроэнергетика, водородная энергетика, гелиоэнергетика и т. д.) выступают не более чем дополнением к традиционной энергоресурсной базе. Термоядерный синтез так и не вышел из стадии научных исследований. Более того, тупиковость во многом предопределяется социально. Переход к принципиально новым способам получения, передачи и накопления энергии означал бы обесценивание накопленных капиталов в беспрецедентных масштабах. Отсюда следовал бы подрыв позиций господствующих элитных групп, заблаговременно принимающих свои контрмеры. Почти буквально по Марксу: «Из форм развития производительных сил эти (производственные. – П. К.) отношения превращаются в их оковы».
Дело не только в глобальных проблемах. Важны и более приземленные материи. В США растут розничные цены на бензин – и это в год президентских выборов. Иные, но не менее сложные вопросы ребром встают в России. 10%-ное колебание мировых цен на нефть означает для России изменение бюджетных доходов, эквивалентное 1% ВВП. В ходе избирательной кампании раздавались дорогостоящие авансы. По оценкам рейтингового агентства Fitch, выполнение предвыборных обещаний потребует расходов, эквивалентных 8% ВВП, прогнозируемым на предстоящие шесть лет. По прикидкам Citigroup, реализация принятых обязательств требует не менее $150 за баррель на мировом нефтерынке. Бюджет же РФ на текущий год верстался из базового прогноза среднегодовой цены на нефть в $100 за баррель Urals.
Предположим, общество настроено в целом реалистично и понимает, что полного выполнения обещаний ждать не приходится. Но слишком радикальный отказ наверняка спровоцирует новый виток массовых протестов. Причем с риском подключения более широких социальных слоев, нежели «русской зимой» 2011/2012.