Все три слова, вынесенные в заголовок, в переводе на русский означают «площадь» – по-осетински, по-украински и по-белорусски. В восточнославянских языках это теперь и политические символы – массового давления на власть, ее относительно мирной смены (Украина) или жесткого, но обернувшегося крайне неприятными последствиями для власти подавления оппозиции (Белоруссия). События, развертывающиеся в маленькой республике Южная Осетия (РЮО), возможно, придадут термину какое-то третье значение.
Непризнание результатов второго тура президентских выборов – стандартный ход оппозиции, стартовый выстрел «цветной революции» 2000-х. Но в РЮО произошло то самое, только наоборот: итоги выборов опротестовала властная сторона. Второй тур с существенным перевесом принес победу Алле Джиоевой. Однако Верховный суд квалифицировал этот исход как результат массированных нарушений со стороны оппозиционного кандидата. Причем сделал это по жалобе местного филиала «Единой России».
Уже оригинальный заход. Когда оппозиция жалуется на злоупотребления власти, это привычно. Но чтобы наоборот… Поневоле закрадывается вопрос: если, не имея властных рычагов, некая политическая сила способна «понарушать» до 16-процентного перевеса – может, она и вправду дозрела и способна стать властью? Интересно вместе с тем, что ни Центризбирком РЮО, ни российские наблюдатели существенных нарушений не отметили. И вообще, пока не стали ясны результаты, никто так вопроса не ставил. Предвыборный беспредел со стороны команды Джиоевой всплыл наружу, только когда выяснилось, что Джиоева набрала 56%. При этом немаловажно, что главой Верховного суда РЮО, сыгравшего ключевую роль в переигрывании ситуации, является двоюродный брат действующего президента Эдуарда Кокойты.
В адрес югоосетинской оппозиции последовали было обвинения в стремлении похоронить независимость республики и продаться Грузии. Но этот мотив быстро сошел на нет, поскольку прозвучал просто забавно. Наверное, это в первую очередь относится к одному из руководителей штаба Джиоевой – Анатолию Баранкевичу, бывшему министру обороны РЮО, возглавлявшему защиту Цхинвали в августе 2008 года.
На данный момент результаты выборов аннулированы. Повторное голосование назначено на март. Алле Джиоевой запрещено выдвигать свою кандидатуру. Нельзя сказать, чтобы данное решение принималось в интересах Анатолия Бибилова, соперника отстраненной победительницы. По имеющейся информации, генерал Бибилов готов был поздравить Джиоеву с победой. Характерно, что жалобу в Верховный суд подал не он, а его партия. Соответственно, власть передается не ему. Она сохраняется – трудно сказать, надолго ли – за группировкой, связанной с именем президента Кокойты.
Впрочем, и сама Алла Джиоева не совсем чужда этой группировке. Она успела побывать при Кокойты членом правительства. В сформированном сейчас под ее руководством самопровозглашенном Госсовете преобладают бывшие высокопоставленные чиновники. В этом отношении ситуация чрезвычайно похожа на Украину 2004 года, где «оранжевая революция» была по сути столкновением двух групп расколовшейся элиты. Но, как и на Украине (и в отличие от России на рубеже 1999–2000 годов), в РЮО внутриэлитный конфликт вызвал отклик в обществе.
Динамика голосования в первом и втором турах свидетельствует, что Джиоева мобилизовала протестный потенциал. Несколько тысяч человек, пришедших к ее дому и вышедших на площадь, если пересчитать их на московские пропорции, будут равны примерно миллиону с четвертью. Выступлений таких масштабов Москва не знала даже во время самых массовых манифестаций 1989–1991 годов. Такой размах протеста отражает не только массовое отторжение югоосетинским обществом фигуры нынешнего президента (три года после победы в августовской войне стали временем стремительной экономической и социально-инфраструктурной деградации). Он также свидетельствует о силе общественных структур, противостоящих президентской группе. Эти структуры символизирует не только (может быть и не столько) Алла Джиоева, но и Анатолий Баранкевич, и Дзамболат Тедеев – главный тренер российской сборной по вольной борьбе и авторитетный в республике деятель. Связанная с Тедеевым местная группа влияния была жестко оттеснена администрацией Кокойты. И теперь, по всей видимости, пытается восстановить свои позиции.
Пока что сторонам удается удерживать ситуацию в рамках мирного противостояния. Но возникла тупиково-патовая ситуация. Сейчас сторонники Джиоевой не намерены отступать. Но безрезультатность протестов может вынудить их к уходу с площади, и тогда правящая группировка получает слабый шанс укрепить в марте свою пошатнувшуюся легитимность. Если же власть пойдет хоть на какие-то уступки – например, снимет запрет на участие Джиоевой в мартовских выборах – ее смена неизбежна. Не исключено, что оппозиционеры произведут размен своей электоральной победы и уличной поддержки на какие-то посты в действующей администрации. Но если они проявят упорство, возможна капитуляция власти, тем более сокрушительная, чем позже она произойдет. Самый страшный вариант – силовое разрешение ситуации. То, чего сейчас удается избегать.
Есть основания надеяться, что худшего все же не случится. Насколько можно судить, силовые структуры РЮО политически расколоты. Риск вооруженного гражданского конфликта, когда под боком Грузия, а и без того не слишком надежные коммуникации с Россией к зиме вообще крайне уязвимы, наверняка отрезвляет противостоящие стороны. Сегодняшнее утреннее заявление Эдуарда Кокойты о том, что лично он не согласен с решением Верховного суда, выглядит как намек на готовность к компромиссу.
События в РЮО показательны еще в одном отношении. В стране с более-менее функционирующей многопартийной системой даже запрет выигравшему претенденту участвовать в повторных выборах не отсекал бы возможности для другого представителя той же политической силы. Не то на постсоветских просторах. Здесь даже в государствах, где сохраняется какая-то соревновательность на выборах, политика предельно персонализирована. Устранение успешного лидера может означать полное и окончательное перечеркивание шансов для групп, сделавших на него ставку. И это при правилах игры, по которым победитель получает всё, – смена правящей группы ведет к административной чистке и экономическому переделу. Пространство компромиссов в таких ситуациях крайне узко, перемены слишком рискованны.