Арабские революции обретают новый накал. В Ливии арест Сейифа аль-Ислама Каддафи отразил острые внутренние противоречия в повстанческом движении. В Египте происходит ремейк января: десятки тысяч людей на площади Тахрир, десятки убитых, сотни раненых. Тревожно развивается ситуация в Сирии: кровопролитие принимает «ливийские» формы полномасштабной гражданской войны, фактически провалилось посредничество Лиги арабских государств, нависает интернационализация конфликта.
Полевым бойцам Совет не указ
Сейиф аль-Ислам попал в плен к одному из местных повстанческих ополчений – Зинтанскому отряду под командованием Осамы Джуэйли. Зинтанцы были в авангарде августовского наступления на Триполи, они сыграли в успехе штурма одну из ключевых ролей. И впоследствии неоднократно демонстрировали нежелание подчиняться политическому руководству в лице Национального переходного совета (НПС). Многие его члены воспринимаются полевыми бойцами как перекрасившиеся каддафисты, кроме того, группировка Бенгази демонстрировала наименьшие из всех повстанческих сил военные успехи.
Возвращать ценнейший живой трофей (начавший с предложения двух миллиардов долларов) зинтанцы не намерены. В результате практически сразу разгорелся политический скандал. «Мы все ливийцы. Здесь у нас такие же суды, и мы можем вести судебный процесс по его делу здесь», – заявил председатель зинтанского горсовета Тахер Турки. «Надеемся, на этот раз он никуда не убежит», – добавил Джуэйли, косвенно намекая на, скажем так, ограниченную дееспособность органов безопасности бенгазийского происхождения.
Ситуация еще раз акцентирует внимание на нестыковках между теми, кто представляет новые ливийские власти миру, и теми, кто вынес на себе тяжесть наземной войны. Первые происходят преимущественно из Триполи и Бенгази. Наиболее видные фигуры принадлежали к джамахирийской элите. К этой категории в полной мере относится председатель НПС Мустафа Абдель Джалиль, возглавлявший у Каддафи ведомство юстиции и не так давно «готовивший проект реформ» на пару с Сейифом аль-Исламом. Не так далек от него и новый премьер-министр Абдель Рахим аль-Киб – известный в мировых научных кругах электротехник, имеющий двойное американо-ливийское гражданство.
Зато Джуэйли, добившийся поста министра обороны или военный комендант Триполи Абдель Хаким Бельхадж, начавший террористическую борьбу с режимом Каддафи двадцать лет назад, – фигуры другого плана. Противоречия здесь трудноразрешимы, политические мины будут подрываться регулярно. Конфликты уже возникли: категорический отказ повстанческих отрядов разоружиться, а провинциальных бойцов – покинуть Триполи. В том же ряду история с Сейифом.
Демократы заранее защищают электоральные права исламистов
В Египте через неделю выборы. По недавнему опыту свободного волеизъявления в Тунисе очевидно, что победителями – хотя, вероятно, не абсолютным большинством – станут умеренные исламисты. В данном случае это Партия свободы и справедливости, созданная как легальное политическое прикрытие легендарного движения «Братья-мусульмане». Позиционируется она как консервативно-демократическая и социально-популистская, в духе турецкой партии Эрдогана. Однако военное руководство Египта наверняка изучает опыт алжирских коллег, в 1992 году аннулировавших выборы, принесшие победу Исламскому фронту спасения. Результатом стали без малого два десятилетия кровопролитной войны.
Манифестанты, вышедшие с 19 ноября на площадь Тахрир, протестует в основном именно против собственной гипотезы. Они уверены, что высший совет вооруженных сил намерен отменить либо фальсифицировать выборы. Никакие заверения генералов во главе с маршалом Тантави не действуют на демократическую молодежь. За ее спиной угадываются грядущие триумфаторы демократического процесса – «Братья-мусульмане». Которые и зимой избегали телекамер, зато играли ведущую роль в полевой организации протестов. Парадоксально, что молодежное «Движение 6 апреля», выступающее в авангарде тахрирских демонстраций, отнюдь не исламистское, а скорее общедемократическое с левым уклоном, самоотверженно пробивающее дорогу для «Братьев-мусульман».
Правящий военный совет подтвердил: выборы пройдут в срок. И всеми силами пытается сохранить хотя бы декорации гражданского правления, отказывая в отставке формальному правительству Исама Шарафа. Которое, впрочем, заявило о своем уходе. В состоянии нарастающей анархии и на улице, и во власти Египет идет к голосованию.
Сирийский президент растрачивает шансы при ужесточении позиции
Грозно развиваются события в Сирии. В марте, при начале массовых волнений, президент Башар Асад избрал иной путь, не похожий на Муаммара Каддафи. Он постоянно говорил о реформах, выборах, демократизации, примирении, мирном урегулировании – в результате мирные демонстрации давно превратились в полномасштабные боестолкновения (на сторону восстания перешли многие военнослужащие, создавшие Свободную армию Сирии).
В ООН уже назревала резолюция, по политической (ещё не по военно-технической) сути сходная с ливийской. Введение санкций против Дамаска заблокировали в Совете Безопасности РФ и КНР. Теперь начинаются разговоры едва не о военном вмешательстве РФ в сирийские события на стороне правящего режима. Вброшена информация о появлении в территориальных водах Сирии трех кораблей российского ВМФ. Косвенно эти данные признают источники в окружении Башара Асада. Они, однако, уточняют, что корабли занимаются лишь сбором информации, не бросают якорь, не вмешиваются во внутрисирийское противостояние и лишь тормозят своим присутствием «иностранную интервенцию с моря». Ни о каком вторжении с моря, кстати, речь не идет даже теоретически.
Схема выглядит логично. Дамаск главный, если не сказать, уже практически единственный, стратегический партнер Москвы на Ближнем Востоке. В сирийском Тартусе с советских времен дислоцирована российская военно-морская база (в начале 1970-х созданная в контексте глобального противостояния, затем перепрофилированная под локальные задачи типа борьбы с сомалийскими пиратами). Сирийские вооруженные силы оснащаются советским и российским оружием. В нефтегазовую отрасль САР вложены 20 млрд долларов российских инвестиций. А главное, режим Асада, по идеологии социалистический, выступает политическим партнером Москвы. Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров уже назвал призывы к свержению Асада «политической провокацией в международном масштабе». Сирия имеет для РФ большее значение, чем имела Ливийская джамахирия, к тому же не последний момент – Асад даже сейчас ещё смотрится несколько менее одиозно, чем покойный Каддафи.
Но военное участие России в сирийском внутреннем противостоянии в принципе исключено. С другой стороны, партийный режим арабского социалистического возрождения в принципе обречен. Эту обреченность усугубляет смена тональности (можно надеяться, временная) со стороны Асада, все более говорящего предсмертным языком Каддафи. Впрочем, контакты с сирийской оппозицией наученная опытом Москва завязала раньше, чем с ливийской. Характерно, что МИД РФ приписывает «провокацию» лишь западным столицам, выражая одобрение посреднической миссии ЛАГ. Это притом, что ЛАГ, в которой явно доминирует ультрареволюционная – такой уж парадокс – позиция эмирата Катар, уже исключила Дамаск и требует от Асада прекратить насилие. Известно, что означают такие требования, акцентированно обращенные лишь к одной из сторон.