Российских сверхбогачей принято называть олигархами. И это неверно. Олигархия – это форма государственного правления, при которой власть и богатство сосредоточены в руках узкого круга собственников в их персональных интересах. Ключевое понятие здесь – не «богатство», а именно «государственная власть». В позапрошлом десятилетии некоторый смысл в этом термине был, хотя и тогда весьма условный. Но сейчас даже самые богатые из частных собственников государственной властью не обладают и олигархами однозначно не являются. Обыкновенные нувориши, вспоминающие «прежние отчаянные дни». А порой яростно выясняющие между собой отношения.
Подлинную олигархию в РФ составляет чиновная верхушка. Министр, состоящий в совете директоров коммерческой компании – вот что такое настоящий, классический олигарх. Недаром Дмитрий Медведев попытался это запретить… в последний год своего президентства.
Однако термин прижился. Даже превратился в ярлык, который стали лепить каждому более-менее состоятельному человеку, особенно если он публичная фигура. Хотя прежние российские олигархи как вид уже исчезают, побеждённые всемогущими чиновниками. Отбывает заключение Михаил Ходорковский. Торопятся исполнять повеления власти Олег Дерипаска и ему подобные. Михаила Прохорова в публично-политической ипостаси мы только что наблюдали. Владимир Гусинский и Борис Березовский, некогда самые яркие представители своего сословия, давно эмигрировали. Падение олигархии капитала под напором олигархии управления – пожалуй, главный социальный смысл «нулевых годов». Крупнейшие капиталисты, некогда претендовавшие определять судьбы страны, превратились, если называть вещи своими именами, в высокооплачиваемых приказчиков реальной элиты.
Есть ещё одна фигура: Роман Абрамович. Бывший механик строительного управления, а ныне весьма закрытый, несмотря на налёт гламура, любитель яхт, дворцов и футбола, прошёл последнее десятилетие без неприемлемых потерь. Удалось ему это за счёт полной и подчёркнутой лояльности. И, конечно, ценой отказа от каких бы то ни было политических амбиций (его семилетнее чукотское губернаторство было скорей выполнением государственного поручения). «Кассиром Cемьи», как в конце 1990-х, Абрамович быть давно перестал. Но он им был – и на этой стезе его интересы не могли не пересекаться и не сталкиваться с коллегами по тогдашней олигархии. Отголоски этих пересечений сейчас слышны из Лондона, где в местном коммерческом суде рассматривается иск Березовского к Абрамовичу.
С чисто финансовой точки зрения цена вопроса весома – порядка 6 миллиардов долларов. Учитывая, что на данный момент состояние сильно поиздержавшегося за 11 лет Березовского оценивается «всего-то» в 470 миллионов фунтов стерлингов, а у Абрамовича, по некоторым сведениям, в наличии более 10 миллиардов в той же британской валюте — побороться есть за что. Березовский утверждает, что такой возмутительный разрыв между богатым и бедным нуворишами образовался в результате того, что АбрамОвич АбрАмовича банально ободрал, воспользовавшись его опалой. Роман Аркадьевич это отрицает, сводя вопрос к обычной бизнес-ситуациии, но усиленно корпит над материалами дела. В зале суда истец и ответчик игнорируют друг друга.
Зарубежные юристы, эксперты, политики и журналисты потирают руки. Нынешняя тяжба, возможно, поставит в Великобритании рекорд суммы компенсации по искам частных лиц. Так что зал полон. В процессе открытых слушаний узнаётся много нового о недавнем прошлом российского бизнеса и политики.
Фигуранты дела, надо полагать, сумеют «разрулить тему», благо опыт есть. Участь Ходорковского не грозит, а миллиардом больше, миллиардом меньше – велика ли, в сущности, разница, если взглянуть по-настоящему философски? Во всяком случае, для Абрамовича?
Что же остаётся нам? Да хотя бы осознание высших интересов страны. А для нынешних воротил важно понимание, что длань закона их везде достанет. Не в Москве, так в Лондоне. И активы в виде крепкой дружбы с первыми лицами могут не помочь.