Этот 55-летний индиец олицетворяет финансовую глобализацию мира. В последние недели его без преувеличений можно было называть одним из самых могущественных людей планеты. Импульсы, задаваемые структурой, которую он возглавляет, сотрясали мировую экономику. К нему прислушивались как к подлинному гуру, его призывали арестовать. А закончилось всё прозаично: 12 сентября президент международного рейтингового агентства Standard&Poor’s Девен Шарма всего лишь уходит в отставку. На его место заступает топ-менеджер банка Citigroup Дуглас Петерсон.
Standard&Poor’s (S&P) — аналитическая организация. Её дело исследовать ситуацию и давать экспертные оценки. Таких в мире больше ста. Три из них по факту обладают особым статусом — наряду с S&P, это Moody’s и Fitch Ratings. Рейтинговые агентства анализируют финансовые процессы, дают заключения по ценным бумагам, платежеспособности эмитентов, качеству корпоративного управления. Основная их продукция – кредитный рейтинг, показатель способности физического лица, фирмы, корпорации или государства выполнять свои финансовые обязательства. Прежде всего – отдавать долги.
Кредитный рейтинг шифруется обозначениями, взятыми из латинского алфавита, от AAA до D. Для более широкого варьирования используются знаки + и -. В шкале S&P более двадцати ступеней, начиная с высшей AAA, но всё, что ниже десятой (BBB-) относится к «бросовой зоне» спекулятивных афер и не рекомендуется к партнёрству. Публичные выводы рейтинговых агентств, в особенности «большой тройки», включающей S&P, во многом определяют судьбы субъектов финансового рынка. Иногда вообще в полной мере.
Очевидно, влияние рейтинговых агентств изначально основано на условности. На подразумеваемом признании высочайшей компетентности экспертов и согласии следовать их рекомендациям, выдаваемым в форме буквенной абракадабры. Возникнув как аналитические подразделения, производные от реального бизнеса, агентства постепенно превратились в нечто подобное «центральной диспетчерской». Экспертные оценки превращались в самореализующиеся прогнозы. Проявился стандартный эффект хвоста, завертевшего собакой.
S&P шло в авангарде этого процесса. События 2008 года прозвучали даже не тревожным сигналом, а настоящим набатом. Именно агентство, возглавляемое Шармой, понизило тогда рейтинги американских ипотечных бумаг, спровоцировав обвал котировок. Всемирные последствия известны.
В нынешнем году министерство юстиции США повело специальное расследование событий трёхлетней давности. Был поставлен вопрос: случайно ли S&P резко изменило свои оценки, выставляемые ипотечным структурам? До того агентство годами раздувало ипотечный бум и получая на этом возрастающие собственные прибыли. Внезапное снижение рейтингов создало на рынке психологический коллапс, переросший в коллапс реальный. Хотя Девен Шарма стал президентом S&P в августе 2007 года, он успел поучаствовать и в накручивании ипотечных рейтингов, и в их резком сбросе. То и другое вызывает реальные подозрения в американском Минюсте: не являлись ли эти кульбиты следствием сознательного дезинформационного сговора, приведшего к общественно опасным последствиям? Подозревается S&P и в торговле инсайдерской информацией.
Расследование было начато до того, как в ночь на 6 августа S&P впервые в истории снизило кредитный рейтинг США с высшего AAA до второй ступени AA+. Результатом едва не стала «вторая волна» мирового кризиса, с трудом предотвращенная Федеральной резервной системой. Механизм использовался стандартный: магическое заклинание индексами, паника на фондовых площадках, цепная реакция, катящаяся из финансовых структур в коммерческие и производственные. Причём залогом обоснованности всеобщей тряски являлась репутация рейтингового агентства Standard & Poor’s… Окажись у Бена Бернанке и его коллег по ФРС менее крепкие нервы, пойди они на «третью волну количественного смягчения» — мировой инфляционный раскат превратил бы воспоминания о кризисе 2008-го в ностальгические.
«Обама, если кишка не тонка, арестуй главу Standard & Poor’s. Эти преступники обрушили экономику в 2008 году и сейчас сделают это снова», — призвал президента известный режиссёр-кинодокументалист Майкл Мур через два дня после снижения кредитного рейтинга. Эти слова концентрированно выразили отношение общества к практике рейтинговых агентств, откровенно манипулирующих реальным мировым хозяйством в собственных виртуальных интересах. В конце концов, никто теперь не удивится, если пресловутое «снижение» столь же пресловутого «рейтинга» (кстати, фактически дезавуированное буквально через несколько дней) являло собой всего лишь «ответку» (выражаясь по-российски) S&P на расследование Минюста. Примерно так: «Вас интересует, что было три года назад? Так узнайте, то были цветочки».
До ареста Девена Шармы не дошло. Не дошло пока и до итальянских акций, которые Мур поставил Обаме в пример: римская финансовая гвардия провела обыски и выемки в офисах S&P, а также Moody’s – дабы убедиться, что кредитный рейтинг Италии составляется на объективных основаниях. Но в Америке на S&P накатывает второе расследование. Правительственная Комиссия по ценным бумагам и биржам приступила к изучению методики агентства, использованной при оценке кредитного рейтинга США. Министерство финансов уже обнародовало собственные выводы: принимая своё историческое решение, S&P «ошиблось» в расчётах примерно на 2 триллиона долларов… Один порядок цифр в этой неточности характеризует цену вендетты, которую респектабельные финансовые аналитики повели против администрации США за счёт мировой экономики.