Не так часто, как хотелось бы, наши первые лица встречаются с представителями академической науки. Но даже когда такие встречи происходят, разговор идёт на разных языках. Дискуссия премьер-министра Владимира Путина с экономистами из Российской Академии наук – тому пример.
Известно, что с властями тесно работают преимущественно представители неоклассического (он же – «неолиберальный») экономического мейнстрима из экспертных организаций и учебных заведений, возникших уже в новой, постсоветской России. Таких, как Высшая школа экономики, Российская экономическая школа, Экспертная экономическая школа, Институт им. Е.Гайдара и т.п. Впрочем, и их рекомендации сплошь и рядом используются скорее для идеологического антуража, а не в практических действиях. Которые на самом деле определяются какой-то не слишком понятной логикой.
Экономисты из РАН критичнее настроены к господствующим неолиберальным концепциям. Поэтому их предложения вообще остаются гласом вопиющего в пустыне.
Нынешняя встреча, вероятнее всего, связана с подготовкой программы Общероссийского народного фронта, которую ведёт Институт социально-экономических и политических исследований во главе с бывшим президентом Чувашии Николаем Фёдоровым. Институт явно пытается найти какие-то ещё незаезженные идеи. Для этого требуются новые эксперты, помимо давно сложившейся «обоймы».
Насколько можно судить по сообщениям информагентств, академические экономисты предложили премьер-министру идеи кейнсианского толка. Отказ от догмы бездефицитного бюджета. Более активное влияние государства на экономическое развитие через поощрение спроса, прямые государственные инвестиции. Даже если всё это в краткосрочном плане наращивает дефицит и госдолг.
Большой вопрос, насколько эти идеи могут работать в условиях открытых экономик и глобализации финансовых и товарных рынков. К середине 1970-х кейнсианские рецепты начали сбоить в развитых странах, породив, в частности, такое неприятное явление, как «стагфляция» (слово составлено скрещением стагнации с инфляцией). Это было одной из причин перехода к «неолиберальной» парадигме в экономической политике, сопровождавшейся «неоконсервативным» наступлением в политике.
Однако ответ Владимира Путина оказался неожиданным и асимметричным. Он воспользовался поводом, чтобы «наехать» на экономическую политику США. При этом предложенные ему идеи были перетолкованы в определённом ключе: «Мы не можем перекладывать на дефицит все наши расходы». Хотя буквально такого никто не предлагал.
Что же касается оценок финансово-экономической политики США, то они находятся вполне в русле широко распространённых сетевых обсуждений роли и перспектив Федеральной резервной системы, американского государственного долга, доллара как мировой резервной валюты и т.д. «Слава Богу или к несчастью, не печатаем резервную валюту. А они-то (США) что творят? Хулиганят, включают (печатный станок – П.К.) и разбрасывают (деньги – П.К) на весь мир, решая свои первоочередные задачи», — сказал премьер-министр. В зале запахло… нет, не серой, а фильмом «Zeitgeist»…
Нельзя сказать, что в этих словах нет элемента истины. Уникальное положение США, сложившееся в результате Второй мировой войны и в некоторых аспектах укреплённое после краха СССР и мирового коммунизма, действительно даёт им возможности, которых в принципе нет у других. И как раз США, пожалуй, меньше, чем любое другое государство соблюдают принципы «Вашингтонского консенсуса», которые навязываются более слабым экономикам. Только академики-то говорили несколько о другом.
Более интересным является вопрос о рейтинговых агентствах, поставленный Сергеем Глазьевым (министр внешнеэкономических связей в 1992-1993 годах, депутат Госдумы нескольких созывов, в настоящее время директор Института новой экономики и секретарь комиссии Таможенного союза) и Глебом Фетисовым (директор «Совета по изучению производительных сил»). Последний предложил передать под юрисдикцию Международного валютного фонда три крупнейших рейтинговых агентства и четыре аудиторских компании. Предложение довольно странное, учитывая как частный характер указанных агентств и компаний, так и то, что их репутация основывается именно на независимости от каких-либо государственных или межгосударственных структур. Впрочем, непонимание этого фактора вполне типично для нашего государства, где слова «репутация», «репутационный контроль», «репутационный капитал» мало что значат.
То же замечание можно высказать и по поводу предложения Глазьева создать рейтинговое агентство стран ЕврАзЭС. Слишком велик риск, что предлагаемые таким агентством рейтинги будут слишком зависеть от политических интересов государств-участников объединения. А значит, перестанут играть свою роль экономических сигналов. Да и авторитет подобные организации нарабатывают десятилетиями.
Вообще представители властей слишком часто «обижаются» на различные международные рейтинги и оценки, забывая известную русскую поговорку про зеркало и физиономию. Слишком часто они испытывают соблазн ответить на не слишком лестные оценки обвинением в предвзятости. Вместо того, чтобы понять объективные причины недостаточно красивого облика. Вспоминается также, как в советские годы любили давать объёмы собранных урожаев не в тоннах и не в центнерах, а почему-то в старорусских пудах – цифры, наверное, более внушительно выглядели. «А в попугаях-то, я гораздо длиннее!» –говорил удав из известного мультфильма тех времён.