Парламентские выборы в Канаде принесли уверенную победу правящим консерваторам. Несмотря на недавний вотум недоверия, носивший оттенок скандала. При этом голосование обозначило серьёзное переструктурирование всей канадской политики. Другими стали консерваторы, отошли на задний план либералы, оттеснённые социал-демократами.
Парламентские выборы в Канаде принесли уверенную победу правящим консерваторам. Несмотря на недавний вотум недоверия, носивший оттенок скандала. При этом голосование обозначило серьёзное переструктурирование всей канадской политики. Другими стали консерваторы, отошли на задний план либералы, оттеснённые социал-демократами.
Досрочные выборы были инициированы вотумом недоверия, который парламент вынес 26 марта кабинету Стивена Харпера. Либеральная оппозиция предъявила консервативному правительству материалы парламентского расследования: непрозрачность государственных расходов на переоснащение ВВС, на содержание полицейских сил, неясности в программе сокращения налогов на корпорации. Финансовые нарушения исполнительной власти, пусть даже минимальные и без коррупционной составляющей (о какой-то личной наживе консервативных министров речи не шло), означают в любой парламентской республике политический скандал и неминуемое падение правительства. Канаду же, хотя она входит в Британское Содружество и возглавляется генерал-губернатором от имени Елизаветы II, по факту можно считать именно парламентской республикой.
Поначалу ситуация развивалась по обычной схеме. Оппозиция продемонстрировала, что правительство не представило полной информации о расходах. Большинство депутатов проголосовали за резолюцию с констатацией этого факта и выражением недоверия. Генерал-губернатор Дэвид Ллойд Джонстон распустил парламент. 2 мая состоялись выборы.
На которых Консервативная партия впервые в своей истории получила абсолютное большинство. Это – в стране англосаксонской политической традиции, где финансовая безупречность есть предварительное условие властного мандата.
Либеральная партия, успешно «выведшая на чистую воду» правительство Харпера, потерпела беспрецедентный провал, потеряв более половины парламентского представительства. Её лидер Майкл Игнатьефф (выходец из русского графского рода) уступил статус главного оппозиционера Джеку Лейтону, возглавляющему Новую демократическую партию (НДП). Социал-демократическая по характеру НДП тоже стала одним из триумфаторов, втрое нарастив поддержку и выйдя на второе место после консерваторов.
Четвёртым парламентским игроком остаётся Квебекский блок, представляющий интересы франкоязычного населения экономически наиболее развитой канадской провинции и имеющий сепаратистскую программу-максимум (референдумы об отделении проводятся в Квебеке каждые 15 лет, и каждый раз большинство высказывается против). Но на этот раз квебекцы потерпели серьёзную неудачу. Лидер Квебекского блока Жиль Дюсеп подал в отставку с партийного поста. Его сменила этническая гаитянка Вивиан Барбо. Известная не только депутатской, профсоюзной и феминистской деятельностью.
Клеман Барбо, отец Вивиан, был первым командующим гаитянских тонтон-макутов. Под конец рассорился с Дювалье, попал в тюрьму, а когда освободился в 1963 году, попытался свергнуть Папу Дока. За это был убит. Семья Барбо, в том числе 22-летняя тогда Вивиан, почти два года скрывалась в аргентинском посольстве. Потом им разрешили уехать. В Аргентине Вивиан познакомилась с канадским туристом, вышла за него замуж и уехала с мужем в Квебек. Стала франкоканадским политиком-лейбористом, неутомимым борцом за суверенитет Квебека. Такая вот романтичная история. А своего отца Вивиан считает демократом, бросившим вызов тирану Дювалье.
Но это детали. Чем же объяснить парадоксальные на первый взгляд итоги выборов? Объяснение простое: впечатляющие экономические успехи последних лет. Пришедшиеся на период консервативного правления и связанные с именем Харпера. Лидер Консервативной партии осуществил своеобразную идеологическую реформу. До него канадские консерваторы ориентировались скорее на консерваторов британских. Причём образца второй-третьей четверти XX века, до Маргарет Тэтчер.
Эта традиция уходила в первую половину века XIX, в колониальные времена «Семейного пакта». Олигархическая группировка чиновников, прокуроров, силовиков, англиканских церковников, землевладельцев и банкиров получила из Лондона мандат на управление англоязычной Верхней Канадой (нынешняя Онтарио). Во франкоязычной Нижней Канаде (нынешний Квебек) правила аналогичная клика, откровенно называвшая себя «Бюрократической партией». Система власти напоминала скорее постсоветское пространство, нежели британскую традицию. Канадские консерваторы установили авторитарную власть государства, подмявшего общество. Коммерция, банки, крупное фермерство контролировались правительством, развитие промышленности целенаправленно тормозилось, свирепствовала цензура. Столпы «Семейного пакта» – епископ Стрэчан, судья Робинсон, прокурор Болтон, полковник Фитцгиббон, директор банка Джонс – превыше всего ставили принципы порядка и иерархии, непререкаемую власть джентльменства над плебейством. И больше всего боялись ветров с юга, ужасов американской демократии.
В конце 1830-х годов Канаду сотрясли восстания. Подавить их удалось только объединёнными силами милиции «Семейного пакта» и регулярных английских войск. Оппозиционеров вешали по ускоренной процедуре. Так погиб легендарный революционер Николай Шульц – финн по национальности, шведский офицер, американский бизнесмен, участник Польского национального восстания, командир канадских повстанческого отряда. Но британские государственные мужи призадумались и постепенно разогнали-таки коррумпированный «Семейный пакт». Не прошло и тридцати лет, как премьер-министром Канады стал вдохновенный реформатор Джон Макдональд, адвокат Николая Шульца.
Таков был исторический багаж канадского консерватизма. От этого балласта долго не удавалось избавиться. Ещё в XX веке важное место в программах консервативных партий занимали принципы традиционной социальной иерархии, государственное регулирование, имитация либерально-прогрессистских настроений («иначе общество не поймёт»), настороженное дистанцирование от южных соседей. Правда, иные позиции занимали «Красные тори» Джо Кларка, лидера рубежа 1970-1980-х. Но Кларк недолго стоял во главе партии и ещё короче во главе правительства.
Перемены пришли из западных регионов Канады, где бурно развивались новые общественно-экономические центры, характеризующиеся «американским менталитетом». Харпер возглавил созданный западниками Канадский альянс, объединил его с традиционной Прогрессивно-консервативной партией, опиравшейся на центр и Онтарио, и добился в новосозданной Консервативной партии идейного и организационного доминирования. На основе канадской версии рейгановского неоконсерватизма.
К этому остаётся добавить парадоксальный факт: основы харперовского экономического курса – приватизация, сокращение сферы государственной регламентации, снижение налогов, стимулирование частного бизнеса и социальной кооперации – были заложены либералом Полом Мартином. Предшественником Стивена Харпера во главе правительства и Майкла Игнатьеффа во главе партии. Получается, что оппонент лучше сумел распорядиться наследием, нежели единомышленник.