Наконец-то мы вышли на первое место в Европе! Впрочем, вряд ли такое сообщение нас обрадует, если учесть, что на первом месте мы оказались в первый месяц нынешнего года по уровню инфляции и темпам роста потребительских цен. «Почётное» второе место мы заняли также по инфляции в годовом исчислении, пропустив вперед Беларусь. Собственно, повышенный уровень инфляции в начале года не является для России чем-то из ряда вон выходящим. Но обычно инфляционный всплеск провоцировался повышением тарифов на коммунальные услуги и транспорт. Сейчас же основной вклад внесли цены на продовольствие – при общем уровне месячной инфляции в 2,4% цены на продукты выросли на 3,1%. Аналогичная картина и по итогам прошлого года: при 9,6%-ной инфляции 16,4%-ное удорожание продовольствия.
Цены на продукты питания растут во всем мире. По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО), этот рост беспрерывно продолжается уже восемь месяцев. В феврале продовольственный индекс ФАО, включающий цены на зерно, масличные культуры, молочные продукты, мясо и сахар, вырос до 236 пунктов относительно уровня 1990 года, когда этот индекс стал измеряться и был принят за 100. Без малого в два с половиной раза за два десятилетия. Это второй рекорд, которому как-то не хочется радоваться.
Повышение цен на продовольствие особенно чувствительно для стран с большим удельным весом небогатых домохозяйств. К ним, к сожалению, относится и Россия. Как минимум у трети наших домохозяйств расходы на продовольствие превышают половину семейного бюджета. Кстати говоря, это один из международных критериев уровня бедности.
Вновь приходится задавать и себе, и бизнесу, и власти столь любимый в наших краях вопрос: что делать?
В очередной раз не удалось выдержать проектировки по сдерживанию инфляции. Напомню, она планировались на уровне 8%, затем была скорректирована до 8,8%, но даже этот скорректированный уровень превысила на 0,8 процентного пункта. Впервые за почти два года Центробанк России поднял ставку рефинансирования (которая, правда, всё же остаётся пока ниже уровня инфляции). Напомним, что с весны 2009 года Центробанк в рамках антикризисной политики несколько раз эту ставку снижал.
Причины инфляции в России, как и везде, многообразны и не сводятся лишь к монетарным факторам. По мнению экспертов, скромное (на 0,25 пункта) повышение ставки рефинансирования вряд ли сильно повлияет на уровень инфляции. Зато оно может неблагоприятно повлиять на экономический рост, удорожая кредиты.
На инфляцию влияет беспрецедентное укрепление рубля по отношению к доллару и евро. С другой стороны оно приводит к относительному удешевлению импорта. Однако, приходится констатировать, что лишь в редких случаях это удешевление доходит до конечного потребителя.
Для нашей страны чрезвычайно значимы структурные факторы инфляции, которые лишь в очень ограниченной степени поддаются воздействию стандартных антиинфляционных мер – таких, как регулирование денежной массы, столь любимое Минфином сокращение бюджетных расходов, упомянутая ставка рефинансирования. Что это за факторы?
Прежде всего — высокий уровень монополизма. Применительно к продовольственному рынку он проявляется в монополизации системы закупок сельхозпродукции и сбыта продовольственных товаров. Это приводит, с одной стороны, к заниженным с точки зрения производителя закупочным ценам, с другой — к завышенным с точки зрения конечного потребителя розничным ценам. Необходимо уточнить, что монополии или олигополии в данной сфере являются преимущественно локальными.
Влияет на цены высокая степень зависимости российского продовольственного рынка от импорта (в страну ввозится от четверти до трети потребляемого продовольствия). При мировом тренде повышения цен это влечёт удорожания и на внутреннем рынке. Даже при относительном удешевлении импорта, связанном с валютным курсом.
Наконец, третий фактор — недостаточное развитие внутреннего производства продовольствия. В нашей стране оно разделено почти поровну между наследниками советских агропредприятий (совхозов и колхозов) и «единоличными хозяйствами» — фермерами, владельцами «подсобных» участков. Отчасти это напоминает позднесоветские времена, когда «обобществлённое» сельское хозяйство, почти безраздельно господствуя в производстве зерновых и технических культур, существенно уступало личным подсобным хозяйствам в производстве картофеля и плодоовощной продукции. Даже по мясу и птице «личные подсобники» занимали немалое место в продовольственном балансе.
Не случайно в последние дни премьер-министр РФ сделал сразу несколько заявлений, связанных с продовольственной ситуацией и развитием агропроизводства. Причём именно касательно крестьянских и фермерских хозяйств.
Причем если призывы освободить производителей от ценовых накруток перекупщиков, прозвучавшие на тамбовском съезде Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов (АККОР), отдают некоторым… скажем так, административным романтизмом, то обещания по программе поддержки фермеров требуют серьёзного рассмотрения. Как и анонсированные меры по облегчению доступа к земле: льготы по кадастровой стоимости, упрощённый порядок приобретения и оформления, государственные и муниципальные субсидии.
Конечно, встаёт вопрос, в какой мере эти обещания удастся выполнить, и не станут ли они ещё одним источником коррупционного обогащения чиновников. Тем более открыт вопрос о кооперативной самоорганизации мелких и средних сельхозпроизводителей – которая только и способна по-настоящему обуздать торгово-закупочных монополистов. Неясно, в какой мере государство может содействовать мелким и средним хозяйствам в техническом обеспечении. Более того, трудно сказать, думают ли вообще наши властные структуры обо всём этом вообще.
Между тем Россия потенциально способна решить не только собственные продовольственные проблемы, но и внести серьезный вклад в смягчение мировой продовольственной ситуации. Каковы могут быть социально-политические последствия роста цен на продовольствие, мы наглядно убеждаемся, наблюдая за событиями в арабских странах.