«То был приятный, благородный короткий вызов, иль картель, учтиво, с ясностью холодной, звал друга Ленский на дуэль» (А.С.Пушкин). Со времён Пушкина термин «картель» круто поменял значение. Но смысловой заряд борьбы и риска в нём остался.
2011 год может стать годом борьбы с картельными сговорами в российской экономике. Во всяком случае, именно такую задачу поставил перед своим ведомством руководитель Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев, выступая на расширенной коллегии ФАС. Новостные ленты приводят его слова: «Российская экономика засорена картельными соглашениями, почти в каждой отрасли у нас теперь есть признательные показания компаний, которые в этом участвуют. Есть сегодня серьезная доказательная база. Боюсь назвать рынок, где это отсутствует». Особо докладчик выделил химическую промышленность, ТЭК, фармацевтический бизнес, «отрасли, связанные с использованием недр». В качестве примера был назван также рынок соли.
По словам главы антимонопольного ведомства, многие картельные сговоры действуют много лет. Это стало результатом пренебрежения к проблеме и в 1990-х и в 2000-х годах. Картельные сговоры наносят экономике колоссальный ущерб, невзирая на российское антимонопольное законодательство, которое статьёй 11 федерального закона «О защите конкуренции» прямо запрещает «соглашения или согласованные действия хозяйствующих субъектов, ограничивающие конкуренцию». Ответственность за нарушения антимонопольного законодательства (в том числе и запрета картельных сговоров) может носить административный, гражданско-правовой и даже уголовный характер.
Что же такое «картельные сговоры», какое влияние они оказывают на экономику, чем ущемляют интересы граждан?
Картельный сговор – это соглашение экономических агентов (предприятий, фирм) о согласовании сбытовой политики. Его предметом могут быть цены (установление обязательной минимальной или максимальной цены на определенную продукцию), территориальный раздел рынка (например, описанная Ильфом и Петровым «Сухаревская конвенция» — яркий пример такого картельного соглашения), установление стандартов качества, квот на объёмы производства и т.д. Важно подчеркнуть, что хотя формально картельные соглашения очень похожи на средневековые методы цехового регулирования производства и сбыта ремесленной продукции, это всё же явление нового и новейшего времени. Принципиальное отличие здесь – независимость участников картеля друг от друга, добровольный характер сговора.
Появление картелей в капиталистической экономике относится к середине 1870-х годов. Оно стало реакцией на так называемую Длинную (или Первую великую) депрессию 1873-1896 годов. Их целью было смягчение негативных — для производителя и продавца, а не для потребителя и покупателя! — последствий свободной конкуренции. В том числе и путём её ограничения. Картельное соглашение повышает для его участников предсказуемость и снижает риски. Это было попыткой создания нерыночных и одновременно негосударственных методов регулирования рынка самими его агентами.
Последствия картельного соглашения могут быть разнообразны и не всегда негативны для общества. Если предприятия договариваются о стандартах качества продукции, то выигрывают не только они, защищаясь от выброса на рынок низкокачественных дешёвызх товаров, но и потребитель (характерно, что это не запрещено антимонопольным законодательством). Если сговор приводит к установлению монопольно низкой цены, то с рынка вытесняются менее эффективные производители, не способные покрыть издержки — потребитель же, несомненно, выигрывает. Даже установление монопольно высоких цен имеет не только негативные последствия, поскольку создаёт возможность для входа на рынок новых участников. Интересно, что в последней оценке сходились такие теоретические антиподы, как представитель ультралиберальной «австрийской школы» Фридрих фон Хайек и марксист Рудольф Гильфердинг. Территориальный же раздел рынка влечёт последствия, сходные с запретительными протекционистскими пошлинами: для потребителя снижается возможность выбора, для производителя – возможность повышения цен.
Картельные соглашения могут носить как формальный (если это не противоречит законодательству), так и неформальный характер. В последнем случае его очень трудно доказать, поскольку одинаковый уровень цен на один и тот же товар может быть не только результатом сговора продавцов, но и следствием формирования «равновесной цены» в результате конкуренции. Так, обнаруживая, что все продавцы на продовольственном рынке предлагают нам пучок укропа по 10 рублей, мы не можем с уверенностью утверждать, что это результат указаний «смотрящего», запретившего торговать дешевле. Возможно, цену продиктовало стихийное соглашение» покупателей и продавцов.
Раз уж был упомянут «смотрящий», необходимо сказать, что картельные сговоры могут отягощаться криминально-коррупционными моментами. В ряде случаев они прямо навязываются оргпреступностью или коррумпированными агентами госструктур. Для нашей страны довольно типична именно такая ситуация.
Так, несомненен высокий уровень коррумпированности фармацевтического рынка, упомянутого главой ФАС среди наиболее картелированных отраслей. Это обстоятельство существенно усложняет борьбу против ценовых сговоров в российской экономике. Слишком много задевается интересов, не только экономических.
Негативные последствия картельных сговоров и иных видов экономических монополий довольно рано вызвали к жизни антимонопольное законодательство. Уже в 80-х годах XIX века появились антимонопольные законы на уровне отдельных штатов США. В 1889 году в Канаде был принят первый в мире национальный антимонопольный закон. Годом позже в США появился знаменитый антитрестовский Акт Шермана. В Западной Европе антимонопольное законодательство развивалось в основном уже после Второй Мировой войны, а в России, естественно, с началом перехода к рынку.
Вопрос о борьбе с картелированием вообще-то дискуссионен. Он имеет не только конкретно экономические, но и мировоззренческие аспекты. Мировая практика знает примеры расширительного толкования, когда в картельных сговорах обвинялись профсоюзы – за «установление монопольно высоких цен на способность к труду». Или организации потребителей, бойкотирующие товары определённых фирм. Проблема исключительно сложна, так что можно пожелать Игорю Артемьеву успеха в решении поставленной им задачи.