12 февраля Муамар Каддафи с гордостью говорил об «оазисе спокойствия» в Великой Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии, где царит подлинное народовластие и всеобщая справедливость, а потому никогда не случится того, что происходит в соседних арабских странах. Не прошло и недели, как в Ливии начались измолотные уличные бои, названные «сущим адом».
Формально 68-летний полковник Каддафи не занимает сейчас ни одного государственного поста. Он всего лишь «лидер революции». Моральный авторитет, вроде гуру. В этом качестве он диктаторски правит страной скоро 42 года. Дольше, чем какой-либо арабский президент, премьер, король или эмир. Стабильность его власти обеспечивалась двумя факторами: жёсткой политико-идеологической системой и широкими экономическими возможностями нефтедобывающей страны.
Даже в последние кризисные годы ливийский ВВП колебался в диапазоне $75-85 млрд, в зависимости от методики подсчёта. Создаётся он по большей части промышленностью – прежде всего нефтедобычей и нефтепереработкой, но также цветной металлургией, сталелитейным, цементным и текстильным производством. По нефтедобыче Ливия находится в первой двадцатке мира, по разведанным запасам нефти в первой десятке. Население страны немногим превышает 6 миллионов человек, причём неравномерно расселённых на сравнительно большой территории. Хотя трудовые ресурсы сосредоточены по большей части в сфере обслуживания, в них довольно высока доля промышленных служащих и квалифицированных рабочих. (Надо заметить, что в Ливии сложился перевалочный пункт транзитной работорговли, что в ряде случаев уже рассматривается как особый сектор экономики…)
Среднедушевой ВВП составляет около $13 тыс. Это пятикратно превышает египетский показатель и заметно выше российского. Политический курс Каддафи включал как составную часть своего рода «откуп» от народа за счёт наполнения социальных программ — субсидирования прожиточных стандартов, жилищной политики, государственного образования, трудоустройства, выплаты разного рода пособий. Другой статьёй расходов были амбициозные военные и внешнеполитические проекты: интеграционные предложения арабским соседям, интервенции в Чёрной Африке на стороне тамошних левых, инструктирование и обучение левацких боевиков, «антиимпериалистические» теракты в разных частях мира. В совокупности это создало Каддафи репутацию «арабского Фиделя Кастро».
Специфические амбиции отличали Каддафи и в идеолого-теоретическом плане. Он разработал концепцию «социалистической джамахирии», каковой Ливия была провозглашена в марте 1977 года. Особой оригинальности в ней нет, многое заимствована из ленинской концепции «Советов трудящихся», которые в Ливии называются «народными конгрессами». Реальная же власть принадлежит «народным секретариатам» (типа советских исполкомов), пирамида которых венчается генеральным секретариатом (правительством) в Триполи. Два года спустя Каддафи формально оставил пост генерального секретаря «всеобщего народного конгресса» и остался лишь «лидером революции». То есть, полновластным диктатором.
Похоже, он искренне полагал, будто всеарабское восстание обойдёт Ливию стороной. Относительное материальное благополучие, мощный карательный аппарат секретариатов и жёсткий идеологический контроль конгрессов позволяли, казалось, на это рассчитывать. Первый сполох, однако, грозно блеснул в прошлый понедельник. Появилось «письмо 213-ти»: учёные, юристы, деятели культуры, военные отставники призвали Каддафи и его семью уступить власть народным представителям, не стоять на пути перемен, развернувшихся во всём арабском мире.
В ночь на 16 февраля во втором по величине ливийском городе Бенгази начались массовые беспорядки – толпа инженеров и рабочих бросилась отбивать от полиции адвоката-правозащитника Фатхи Тербиля. Начались драки с полицией и каддафистскими «конгрессменами». На четверг был назначен «День гнева».
17-18 февраля в ливийских городах начались уже реальные уличные бои. Третий город страны – Эль-Бейда – перешёл под контроль оппозиции. Полиция повернула фронт и вместе с демонстрантами разгромила актив местного «конгресса». Заявила о себе и организованная структура – движение «Солидарность» во главе с Джуммой аль-Омамми, представляющая семьи и друзей репрессированных режимом Каддафи. В Эль-Бейде начали формироваться новые органы власти.
В субботу-воскресенье начались жесточайшие бои за Бенгази. На город были брошены элитные части ливийской армии, оснащённые тяжёлым вооружением, вплоть до ракетных установок. Закрепившись в некоторых районах, карательная экспедиция столкнулась с жесточайшим сопротивлением: восставшие успели захватить казармы и арсеналы, на их сторону перешла часть полиции и армейских подразделений. К сегодняшнему утру Бенгази вслед за Эль-Бейдой фактически перешёл под контроль повстанцев.
Сегодня восстание перекинулось в столицу. В Триполи на Зелёной площади собралась яростная манифестация. Демонстранты пошли на штурм телецентра и правительственных зданий. Наиболее ненавистные сооружения, символизирующие режим, охватило пламя. Спецчасти ответили стрельбой на поражение, но армия и полиция раскололись, как и в Бенгази…
Надо сказать, именно в ливийских событиях действительно заметна роль исламистов и их «Движения за перемены», возглавляемого политэмигрантом Анисом аш-Шарифом. Клин, как известно вышибается клином, для борьбы с режимом, подобным каддафистскому, общедемократических структур не может быть достаточно. Другая мощная революционная сила — племенные сообщества из регионов, обделённых нефтедолларовыми субсидиями.
Оперативное руководство подавлением революции Каддафи поручил своим младшим сыновьям Саади и Хамису. По телевизору от его имени выступил старший сын Сейиф, запланированный в качестве наследника. Он сказал о об «исламистах» и «сепаратистских племенах», «финансируемых из-за границы», напомнил о социальных достижениях режима, пообещал реформы… Содержательным в выступлении Сейифа был, пожалуй, один тезис: «Будем стоять до последней пули». Погибшие за последние пять дней уже исчисляются сотнями, масштабы и динамика кровопролития не сравнимы ни с одной из арабских стран. Страна на перевесе, события решаются буквально в часах, местонахождение самого Каддафи доподлинно неизвестно.
Не зря в «письме 213-ти» говорилось о «семье». На поверку «социалистическая народная джамахирия» оказалась обычным клановым правлением, и на кону стоят головы членов правящего клана.
Ливия однозначно доказала: левые диктаторские режимы столь же, если не более ненавистны народам, что и правые. Надеждой Каддафи остаются силовики, секретариатские бюрократы, интегрированные в элиту активисты «конгрессов» и привилегированные триполитанские слои, содержавшиеся за счёт восточных регионов, где расположены Бенгази и Эль-Бейда. Но никак не народные массы, отказывающиеся терпеть диктатуру даже за $13 тыс в год. А единственным шансом удержаться – беспрецедентная жестокость.