Павел Андреев, владелец и генеральный директор строительной компании «ЛЭК», рассказал редакции «В кризис.ру» о том, как он заработал свой первый миллион, что влияет на ценообразование в строительном бизнесе и каковы перспективы развития отрасли.
— Расскажите, пожалуйста, о том, как Вам удалось заработать свой первый миллион?
— Когда бизнес начинался, мы сняли подвал, только на него денег хватило, там были только стол и стул. Я сел, написал на бумажке, что именно мы отвечаем на все вопросы, которые будут. Как мы говорим с клиентами, почему они к нам будут идти. Денег у меня тогда хватало на зарплату нескольким людям на 2 месяца вперед. И после этого шаг за шагом мы стали продвигаться…
Направлением была выбрана недвижимость. В 1992 году, к сожалению, не было толковой литературы, которую можно было почитать. Но я чувствовал, что недвижимость сама по себе приносит большие деньги. Сначала мы делали все. У нас была и купля-продажа квартир, и аренда, и т.д. После чего я увидел, что в строительстве самая большая эффективность. Все лишнее тут же было закрыто.
А если говорить про первый миллион… я его не видел. Я просто понял, что он уже есть.
Очень важна тщательность работы. На самом деле, не достигнув результата, вы не можете ощутить чувство, которое он приносит. Это очень важный момент. Я могу сколько угодно рассказывать про свои ощущения, но это не донести.
Например, мы наблюдаем за тем, как человек играет на корте в теннис, но только богу известны чувства этого человека.
Очень важно не заниматься самолюбованием. То есть вы достигли и чувствуете — о, я достиг. В этот момент очень большой соблазн остановиться и перестать что-либо делать. Получается, что в этот момент вы останавливаетесь. Вы не достигаете того, чего, собственно, хотите добиться.
Это понимание меня настигло в школе. Там совершенно уникальный был опыт. На уроке труда из болванки надо было сделать шарик. Я взял напильник, сделал шарик, сижу, тащусь от него — какой хороший шарик получился. Получаю удовольствие. Тут подходит мой друг. И его шарик такого же размера, но абсолютно зеркальный. Невозможно представить, но он был такой. И в тот момент я понял, что не имеет смысла тащиться от того, что уже сделал. И это очень сильно помогает в бизнесе.
— Когда Вам стало тесно, и Вы пошли в другие города развивать свой бизнес?
— Я понимал, что город не станет больше. Это 2 млн метров в год, может, 2,5 млн. Если моя доля будет больше 20%, меня могут утопить конкуренты. Если 20 % — это нормально, 30 % — это уже предел. Когда я увидел, что здесь все сделано, все куплено, то мы поехали дальше — в Москву, Киев, Новосибирск, Сочи. Стали покупать. Понял, что теперь можно.
— «ЛЭК — строительная компания № 1» — это сейчас действительно так или просто пиар?
— Выбирая лозунг, мы думали о том, что нужно сделать, но когда он появился, у меня были очень большие сомнения. Потому что по показателям сдачи этого не было. Тем не менее, мы приняли решение. Цель есть, и мы ее добьемся… Наша компания — лучшая на рынке и самая надежная. И мы выбирали, что будет сказано, чтобы это до людей донести. И это действительно так. Мы идем первыми и по земельному банку, и по объемам стройки.
— Что влияет на цены на недвижимость в Петербурге и в Москве? Почему в двух российских столицах жилье стоит гораздо дороже, чем даже квартиры с видом на море?
— Все зависит от спроса и предложения. В 2007–2008 году очень много денег индексировалось в недвижимость, цена росла очень быстро. Спроса хватало, а предложения — нет. Поэтому и цена росла. Деньги обесценивались очень быстро, люди понимали, что их надо куда-то вложить. А недвижимость показывала хорошие результаты. По нашей оценке, тогда до 40% квартир покупалось инвесторами, чтобы заработать.
Формирование самой себестоимости — монтажные работы и процесс общения с банками — у всех примерно одинаковые. Очень сильно влияет стоимость земли. И на бизнесе девелоперском, который в России существует, основное направление — это закупка. В какой-то момент я это понял. Тогда многие думали, что бороться надо за качество и за скорость постройки. Но я сказал, что надо концентрировать все силы на закупке участков и там строиться. Лучших людей и лучшие деньги мы кинули на закупку. Был такой момент, когда я всю компанию собрал и сказал: «Ребята, отложили все дела и занимаемся только закупкой».
В Москве земли совсем мало, это очень дорого. У нас есть там проекты, но они небольшие.
А спрос-предложение так и колеблются. Сейчас хорошая тема для покупки, потому что потом вряд ли что-то упадет. Рано или поздно ситуация будет такая, когда вкладывать деньги в банки будет невыгодно.
— Что сейчас происходит с ценами на квартиры, на Ваш взгляд?
— Компании сейчас продают квартиры по 50-60 тыс. за метр. Это очень маленькая цена, практически себестоимость. Продают, чтобы можно было дальше строить. Все ждут, когда экономика снова начнет двигаться вверх. Предложение маленькое, а людей, которые хотят купить, больше, просто они сейчас боятся вкладывать деньги. А как только двинется — сразу пойдут покупать.
— А за сколько можно?
— Цена какая есть, такая есть. Всегда есть политическая составляющая. Построить коробку по 25 тыс. за метр можно — если строить малоэтажное жилье на плиточном фундаменте, то есть с минимальными вложениями. Но кто сети потащит? Кто дороги сделает? Сразу набирается целая куча вопросов. Коммуникации слишком дорого стоят. Поэтому все разговоры, что можно делать по 25 тыс. за метр, — полная ерунда.
Изначально презентация проекта идет на слайдах. Написано, что показатели рынка — 25 метров на человека в Петербурге. В Европе 35 метров. То есть Питер может увеличить в 1,5 раза объем жилья. Надо строить. У меня вопрос возник сразу: а деньги-то где, прибыль?
Был большой проект, но он изначально нес в себе тяжелую составляющую в виде коммуникаций, потому что если строить на огромной территории, больше 100 га, создание сетей убивает прибыль. Нормальные результаты можно получить, только если город пообещает протащить сети. Но это политические вещи.
— Сдерживает ли государство объемы строительства?
— Очень сложный аппарат создался. Чтобы получить разрешение на стройку, нужно примерно 700 документов, и по регламенту вы будете получать их 5 лет. Технологию надо ускорить. Все говорят, мол, давайте, будет технология одного окна, как в Китае. Там все достаточно четко структурировали — чуть ли не 2 недели на предоставление участка. У нас обратная ситуация.
— Перспективно ли, на Ваш взгляд, в России малоэтажное строительство, как в США, например?
— Земли у них много, как в России, вот и идет малоэтажное строительство. У нас коттеджи вообще не работают, потому что любой коттедж это минимум 100 метров — это большая трехкомнатная квартира. Нет людей, готовых купить этот объем.
При больших объемах нужны большие начальные инвестиции. У честных компаний таких денег нет, а у банков слишком высокий процент. Остаются только госпрограммы. Сейчас все что строится малоэтажное — это госпрограммы.
На Западе любая ипотека работает легко. А если у нас посчитать нормальную ипотеку, то обычная семья с обычной зарплатой не может себе это позволить. Получается, у них себестоимость как у нас, а зарплата выше…
— Вы, когда строите, ориентируетесь на какие-то знаки, например, на фен-шуй?
— Не совсем. Когда идет строительство, есть очень жесткие регламенты постройки. По нормам там 23 тыс. метров на гектар, и там куча таких норм, вплоть до то того, какие лучи должны куда падать. Это очень сложно.
— У нас собираются строить «Охта центр». С одной стороны — большое недовольство граждан, с другой стороны — очень много рекламы. То есть, скорее всего, проект будет запущен. Ваше отношение к этому?
— Да все равно, если честно. Я не думаю, что он будет такой плохой, что изуродует город. Если посмотреть, в мировых столицах ну очень мало примеров, чтобы было что-то уродливое.
Башня ведь стоит телевизионная, и что — мешает, что ли? «Охта центр» так же будет стоять и переливаться. С другой стороны, если не будет — тоже не загрущу.
— У Вас были предложения о продаже бизнеса?
— Сейчас на рынке ситуация такая, что таких денег, за которые я бы продал, просто не дадут.
— За какую сумму можете продать бизнес?
— До кризиса мне предлагали 3-4 млрд за компанию. Если предложат сейчас, я, конечно, соглашусь. Но таких предложений не поступит.
— Как Вы относитесь к негативным высказываниям в сторону вашей компании ?
— В свое время переживал очень сильно: строим-строим, а все больше недовольных. Домов больше — и недовольных больше.
Потом съездил в Америку и там видел комплекс — ну, супер, и по коммуникациям, и по всему. Только 100 человек обслуги. Так вот, люди, которые там живут, писали на строителя петицию с критикой. Стоит дом-игрушка, а люди все равно жалуются. Тогда я понял, что как ни старайся, все равно будут недовольные.
— Вы занимаетесь благотворительностью?
— Если занимаешься благотворительностью, то об этом говорить не надо. Когда человек начинает об этом говорить, он начинает себя пиарить. Помогаешь — молчи.
— Как Вы справлялись с неудачами и кризисами?
— В октябре 1998 года мы продали всего 5 квартир, и это было просто ниже пояса. Тот кризис сильно ударил по компании, я очень сильно сократил зарплаты. Всех собрал и сказал: зарплата будет такая, по-другому не могу. Кто уйдет — не обижусь. Никто не ушел. Мне поверили. Было приятно. При этом состояние было достаточно тяжелое: непонятно, что будет дальше.
— Вы в своей квартире живете или у вас отдельный дом?
— Надо понимать, что когда я начинал бизнес, в нашей стране ничего не было, и любое появление того, что можно купить за деньги, радовало душу. Поэтому квартир у меня было довольно много. Чем дальше, тем лучше. Но в определенный момент я понял, что мне это не надо, и сейчас я снимаю квартиру. Правда, это еще и с разводом связано.