В Санкт-Петербурге горел очередной памятник архитектуры. На этот раз полыхнуло в здании Конногвардейского манежа на Исаакиевской площади. Возгорание охватило 200 квадратных метров. Повышенный ранг сложности, два десятка единиц техники, до сотни огнеборцев – историческое наследие нужно спасать. Но как бы сделать, чтобы этого не приходилось?
Вообще с Манежем всё случилось по накатанной. Сложное хитросплетение чердачных переходов, порой отсутствие прямого доступа к очагам возгорания. Пожарным приходилось буквально прорубаться сквозь строительные конструкции, попутно вдоволь проливая их водой. Так что, помимо огня, зданию, построенному в 1807 году по проекту архитектора Джакомо Кваренги, явно нанесён и дополнительный ущерб. Реконструкция, которую планировалось завершить в наступающем июне, явно затянется. Наверняка окажется превышенной строительная смета, которая после недавнего выделения дополнительных 300 млн рублей составляла порядка 540 млн.
Скорее всего, причиной происшествия будет названо нарушение правил строительных работ. Но дело в том, что практически в любой момент в центре Северной столицы может случиться нечто подобное. Даже специалисты утверждают, что до 70% зданий в историческом центре, которые относятся к старому фонду, плохо защищены от пожаров. Конечно, в эту статистику заложен в первую очередь жилой фонд. В XIX веке, когда строилось большинство таких домов, применялись деревянные несущие конструкции. Которые 100-200 лет спустя и вспыхивают как спички.
Конечно, город своими силами пока справляется с нависшей угрозой. Например, противопожарные силы распределены таким образом, что при нормативе в 10 минут к месту «центровых» пожаров они прибывают за 3–5. Естественно, когда речь идёт про объект культурного значения, к таким зданиям внимания больше. Хотя сами пожарные утверждают, что статус здания им не столь и важен. Главное – спасти людей.
Но во всём этом есть одна тонкость. Специфика памятников истории и культуры, тем более тех, в которых располагаются музеи, заранее предполагает и своеобразную систему огнезащиты. Скажем, Государственный Эрмитаж защищает отдельная пожарная часть. Помимо водяных систем пожаротушения, ряд помещений оснащен газовыми системами, безвредными и для людей, и для экспонатов.
Ещё один нюанс – в общем отношении к памятникам архитектуры. 15 декабря 2015 года президент РФ Владимир Путин подписал закон «О приостановлении действия абзаца первого пункта 3 статьи 14 Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» в связи с Федеральным законом «О федеральном бюджете на 2016 год». Если выражаться шершавым канцелярским языком, речь идёт о норме, согласно которой физическое или юридическое лицо, являвшееся собственником объекта культурного наследия федерального значения, включенного в единый госреестр, либо пользующееся им на основании договора безвозмездного пользования и производящее за счет собственных средств работы по его сохранению, имело право на компенсацию произведённых затрат. Размер которой определялся в соответствии с законом о федеральном бюджете. Так вот, нам разъяснили – теперь действие рассматриваемой нормы приостановлено до 1 января 2017 года. Поскольку реализация не обеспечена источниками финансирования в 2016 финансовом году. Значит, на сохранение таких объектов у государства нет денег. Мы ничего не придумали, так написано на сайте самого Кремля.
Присутствует и местное нормотворчество. Конечно, в «манежном» контексте нам интереснее то, что происходит в Санкт-Петербурге. Не так давно Санкт-петербургское государственное казенное учреждение «Дирекция заказчика по ремонтно-реставрационным работам на памятниках истории и культуры» при КГИОП объявило конкурс на проведение историко-культурных экспертиз. По 11 памятникам в Петергофе, Ломоносове, Пушкине, Колпине и Усть-Ижоре. Цена контракта – почти 4,5 млн рублей. Всё бы ничего, только на сайте госзакупок было написано следующее: «Цель экспертизы – обоснование исключения из реестра». И под раздачу вполне могут попасть усадьба Львовой в Петергофе постройки середины XIX века, двухэтажный жилой дом на Краснофлотском шоссе, 39, некогда входивший в состав усадьбы Зубовых «Отрада», приходская школа церкви Утоли Моя Печали в Мартышкине и, наконец – усадьба на ивановской улице в Ломоносове. Кстати, этот комплекс начала XX века, находящийся в ведении МВД, горел в 2014 году. Одно здание превратилось в руину-остов, другое – в пепелище.
В общем, как в том фильме: «И главное – по закону!». Потому что если эксперты не выполнят поставленные им условия, то тем самым нарушат контракт. Со всеми вытекающими, как говорится.
Ещё интереснее к решению проблемы подошли в Сестрорецке. Там в самом центре, на улице Володарского стоит полуразрушенный дом Леонтьевых постройки 1873 года. Дом, с 1990-х годов числившийся выявленным памятником, переходил из одних частных рук в другие. Ветшал, в 2005-м горел и разрушался. Даже потомок былых владельцев – бизнесмен из Австралии Август Леонтьев, не смог восстановить родовое гнездо в начале 2000-х. В судьбу разваливавшегося памятника пытались вмешаться городская администрация, прокуратура – с тем же успехом.
Потом произошло несколько смен собственников, перед которыми ставилось условие восстановить исторический облик здания. Они его не выполняли, пока, наконец, последний по счёту не сказал: здание мы восстановим, только надстроим к нему один этаж. Власти согласились и даже исключили дом Леонтьевых из числа выявленных объектов культурного наследия. Основание – он разрушен на 97%. Логично. Между прочим, в не столь далёкие времена в этом здании располагались органы советской и последовавшей за нею не совсем советской власти.
Будем надеяться, что та же судьба не постигнет Манеж. А то могут и списать. Другие же списывают…
Николай Кольский, «В кризис.ру»