Очередной тур процесса по очередному «делу Кумарина-Барсукова» в Куйбышевском суде продлился двадцать минут. Судья Артём Королёв открыл заседание. Предполагалось оглашение свидетельских показаний. Выяснилось, что свидетелей в зале нет. Судья закрыл заседание до следующего четверга. Процесс буксует по накатанной колее. Что более чем закономерно.
Свидетели не являются. Потерпевшие отсутствуют. Конкретные обвинения сняты. Но дело об «организации преступного сообщества»продолжается. Ибо ему придаётся государственная важность. Каким образом будет преодолеваться процессуальный тупик – вопрос пока открытый.
Вчера в Куйбышевском суде ждали свидетелей Буряка и Аронова – юристов ЗАО «Петербургский нефтяной терминал» (ПНТ). Оба представляют сторону обвинения. Их неявка побуждает использовать различные «обходные» методики. Например – оглашение показаний в отсутствие свидетелей. Но для этого придётся договариваться с защитой. Между тем, адвокаты Владимира Барсукова реагируют на происходящее уже с нескрываемой иронией.
Их несложно понять. С самого начала защита считала обвинение… малоадекватным, если выразиться политкорректно. А весь процесс – малоперспективным, инерционным и мотивированным по большей части имиджевыми соображениями обвинителей (опять же, если выражаться в манере вежливых людей). И надо сказать, эксперты и журналисты соглашались с этими оценками. Когда в обвинительном заключении изначально нет чёткого времени и места преступления, когда за истечением срока давности аннулированы ключевые эпизоды, когда не найти потерпевших – остаётся лишь грозная формулировка статьи 210 УК РФ: «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)».
В данном конкретном случае «в нём (ней)» остались двое. После того, как семь человек оказались свободны и невиновны в результате закрытия преступных эпизодов. Владимир Барсуков, лет двадцать назад известный как Кумарин, и , считавшийся его деловым партнёром. А также земляком – в связи с чем сообщество по сей день называют «тамбовским» (причём не только в Петербурге и России, но по всей Европе – кроме, пожалуй, города Тамбова). Подсудимые, кстати, рассматривают процесс как еженедельное место встречи, которое, к сожалению, изменить пока ещё нельзя. Общаются в основном друг с другом. Мало обращая внимание на прочее.
Неявка свидетелей из ПНТ показательна. Именно это предприятие рассматривалось как главный объект преступных посягательств «сообщества», вменяемого подсудимым. Из крупнейших, наряду с терминалом, имелись в виду знаменитый завод шампанского «Игристые вина» и отель «Санкт-Петербург». Предполагалось, что ОПС была создана, чтобы рейдерски их захватить. С обоснованиями и доказательства возникли такие проблемы, что срок давности оказался лучшим выходом для всех сторон. Каким образом строить теперь обвинение по «сообществу», стало совсем непонятно. Что, кажется, предвидел прежний судья Андрей Дондик, отказавшийся от рассмотрения дела.
В петербургских СМИ отмечалась ещё одна сторона темы. Предприятия, которые записаны в объекты захватов, стараются дистанцироваться от такого статуса. Представители того же ПНТ уже претензий к подсудимым не имеют. Хотя на процессе по предыдущему «делу Барсукова» – о покушении на совладельца ПНТ Сергея Васильева – юрист ПНТ высказывался насчёт рейдерства. Тогда Барсукова всё-таки осудили на 23 года. До обвинительного приговора удалось дойти только напролом, перешагнув через оправдание судом присяжных. Этот момент сделал более чем уместным термин «спецправосудие» – так назвал происходящее сам Владимир Барсуков.
Словом, неясно, как и куда продвинется процесс – даже если показания не являющихся свидетелей будут зачтены на заседании. Впору вспомнить хит советского кино «Двойной капкан»: «Ричи, ты был когда-нибудь свидетелем?»
Символическим образом буксующий процесс в Петербурге совпал с громким судом в Москве по «делу Шакро Молодого». Осуждение Захария Калашова изменило расклады в сообществе воров в законе. В лидеры выдвинулся авторитет Олег Шишканов, он же Шишкан, он же Раменский. Со своими перспективными планами.
В этой связи вспоминаются давние, начала 2000-х, события «теневой политики». Отошедшие в область легенд и сказаний, но внезапно возвращающиеся в актуальность. То были времена, когда воры в законе пытались установить свой контроль в Санкт-Петербурге. Ещё был жив Дед Хасан. Его «смотрящим» по Северной столице выступал Костя Могила. И как-то так получалось, что доступ ворам перекрывали именно те, кого причисляли к «тамбовским». Во всяком случае, именно по ним наносились главные – и кровавые – удары.
Но с тех пор многое изменилось. Вопреки своим же понятиям, воры готовы сотрудничать с властями и государственными силовиками. А вот те, кто им противостоял, подвергаются преследованиям особой государственной важности. Такова политика, а с ней мало кто сейчас решается спорить.
Владислав Турков, специально для «В кризис.ру»