В последних числах апреля выйдет на свободу Денис Лёвкин. Тот самый, которого не только в России, но и во многих странах мира знают, как «заложника Варшавского вокзала» Или — узника. 20-летний парень провёл за решёткой больше двух лет. Официальная версия: за то, что ударил по голове стража порядка во время разгона мирной градозащитной акции. Но попробуйте найти хоть одного человека (не полицейского и не судью), кто бы сомневался в невиновности Дениса…
На описание этой истории, где смешались трагедия и фарс, трусость и мужество, предательство и героизм, изведены тонны бумаги и гигабайты виртуального пространства. Пересказывать всё заново необходимости, наверняка, нет. Напомним лишь, что кульминация обороны Варшавского вокзала пришлась на начало февраля 2013-го. Активисты, главным образом — из анархистов — которые пытались спасти от уничтожения один из исторических вокзальных пакгаузов (превратив его в подобие сквота, если не нравится этот термин — свободного пространства, и устраивать там выставки и музыкальные вечера), оказались в осаде. Высокий полицейский чин отдал команду брать здание штурмом. В неразберихе кто-то из участников акции, защищаясь, предположительно ударил или зацепил двоих штурмующих металлическим прутом. Силовики получили травмы различной степени тяжести. Сами понимаете, что это означает в современной России.
«Кто будет виновным, решалось сразу после задержаний, буквально в считанные часы, — рассказывает сегодня, два года спустя, адвокат Лёвкина Глеб Лаврентьев. — Почему этот выбор, ошибочно или умышленно, пал именно на Дениса? То ли из-за яркой внешности — ирокез, пирсинг — это и раздражало, и легко было запомнить. То ли из-за того, что Денис не принадлежал к ядру акционного движения. Молодой, зелёный, он и пришёл-то в тот день к пакгаузу впервые — просто посмотреть. Возможно, с таким было проще справиться».
Адвокат не исключает и провокации, и намеренной подставы. Вопрос: кому это было выгодно?
«Следователи давали понять, что они ничего не могут сделать, даже если бы захотели, — продолжает Глеб Лаврентьев. — Что, мол, дело политическое, и взято на контроль высоким начальством…» На появившихся чуть позже документах фотофиксации орудие сопротивления чётко виднелось в руках совсем другого человека. Но на исход дела это повлиять уже не могло. Машина катилась по рельсам, набирая ход. В результате Денису дали четыре года по части 2 статьи 318 УК РФ — «Применение насилия в отношении представителя власти». Кстати, максимальный срок по ней — до 10 лет.
А до этого, на протяжении всего января, расположившись в пакгаузе, хедлайнеры движения в защиту Варшавского вокзала раздавали интервью. Они гневно клеймили разрушителей исторического наследия и призывали всех петербуржцев, особенно молодых и неравнодушных, присоединиться к акции.
Пиариться перед камерами, называя себя «лидерами протеста», было здорово. Тогда было — «один за всех и все за одного».
В час икс всё обернулось несколько иначе. Все зрелые активисты, составлявшие костяк «Варшавской кампании», сумели выйти сухими из воды. Под раздачу попали самые юные и неопытные новобранцы. Сел — один за всех — Денис Лёвкин.
«Старшие» пальцем не пошевелили, чтобы вытащить своего соратника. Они ни разу не пришли на суд. Ничем не помогли семье.
Вообще говоря, открыто признать себя участником протестной акции, выступая в пользу Дениса, не побоялся только один свидетель. Точнее, свидетельница — рядовая активистка, молодая девушка Елена Пасынкова.
Вожди всё это время наблюдали за происходящим с безопасного расстояния (периодически появляясь в Интернете с пафосными и бессодержательными комментариями). При том, что против них не было выдвинуто никаких обвинений!
И это — после всех призывов и деклараций о «солидарности», «взаимовыручке», «едином фронте».
«В данном деле со стороны организаторов наблюдается полная безответственность, которую они оправдывают любыми предлогами, начиная с «непринятия существующий системы», заканчивая «всё равно его не отпустят», — писал в разгар процесса правозащитник Михаил Дружининский.
На этом фоне уже не шокировала реакция на происходящее со стороны просмольнинской градозащитной элиты. «Варшавскую кампанию» они с самого начала аттестовали, как бессмысленную и маргинальную. О её участниках отзывались снисходительно-брезгливо. В качестве главного аргумента напирали на то, что именно этот пакгауз «сносить никто не собирался». А когда его (памятник архитектуры XIX века) всё-таки снесли, умудрились и это повесить на «маргиналов». Дескать, не надо было привлекать такое внимание к объекту — глядишь, и уцелел бы. Общий же лейтмотив высказываний по поводу завершения акции звучал, как напутствие: «туда им и дорога».
В том градозащитном сегменте, где пытались добиться отмены приговора парню, оценки полярно разошлись. «Моё мнение: Лёвкин — герой… В беззаконной системе власти человеку трудно совместить совесть и законопослушание. Лёвкин или кто-то рядом с ним был вынужден в критический момент выбрать совесть. Меня учили в школе, что так поступают герои», — дополнял своим текстом воззвание в защиту Дениса независимый градозащитник Александр Макаров.
«Подписывался, и подписи собирал, и готов ещё — для освобождения Дениса Лёвкина и беспристрастного расследования его дела. Но решительно не согласен с «геройством»… Иначе чем мы отличаемся от тех, кто разгоняет и бьёт», — возражал ему представитель «старой волны», выходец из группы «Спасение» образца 1980-х Сергей Васильев.
Кто только не заступался потом за Дениса. Режиссёр Александр Сокуров, омбудсмен Элла Памфилова, разного калибра депутаты. «Необъективность расследования», «явная неправосудность приговора» — пикеты, петиции с тысячами подписей. Никакого толка.
И лишь сейчас, когда экватор четырёхлетнего срока оказался пройден, словно кто-то там наверху дал отмашку: ну ладно, хватит с него. Ходатайство Дениса об условно-досрочном освобождении было удовлетворено. 25 апреля оно должно вступить в законную силу. И 27 или 28 апреля «заложник Варшавского вокзала» покинет, наконец, тюремные стены.
Денис Лёвкин действительно стал заложником. Чьих-то амбиций, подлости и эгоизма, ложных представлений о товариществе, карьерных устремлений, политических интриг.
Позиция правоохранителей и власти целиком понятна: чтоб другим неповадно было. Но те самые «капитаны», которые первыми, быстрее крыс, сбежали с тонущего корабля, наплевав на всех? Которые настолько трясутся за свою — и только свою — шкуру? Имеют ли они право брать на себя руководство такими акциями? Рисковать судьбами молодых доверившихся им ребят? И разве не они должны нести ответственность за допущенные ошибки?
«А с чего вы взяли, что кто-то был обязан кого-то инструктировать, страховать? Обеспечивать безопасность?.. Каждый за себя. Кто попался — тот лох». В таком духе отвечали на все обращённые к ним упрёки матёрые участники той акции. Сидя в тёплых квартирах у компьютеров.
То, что так сложилось, трагично не только для Дениса (перед ним снимаем шляпу и ждём на воле). Но и очень опасно для всего протестного движения. И для инициативных групп, и для «простых» граждан, потенциально готовых участвовать в мирных акциях. Люди посмотрят и скажут: «Вот это да. Если они так поступают со своими… В случае чего — не будет никакой поддержки. Я, пожалуй, к ним не пойду».
Может быть, именно этого результата кто-то и добивался? А позиция организаторов обороны пакгауза им в этом только помогла или как минимум не помешала?
Валерия Стрельникова, специально для «В кризис.ру»