Алексей Навальный приговорён. Реальный срок: 3 года 6 месяцев. Отбывать остаётся 2 года 8 месяцев. В день суда схвачены больше трёх сотен, и счёт не закрыт. Протесты начались немедленно по оглашении приговора. Задержания тоже. Москва перегорожена. Автозаки развозят людей по переполненным отделам и спецприёмникам. По Сети разлетается мем «отравитель трусов». Хотя главное, что прозвучало на заседании: «Долг каждого человека – не подчиняться вам, не подчиняться вашим законам».

Буквально в эти часы пошёл новый виток: закрытие станций столичного метро, проверки документов, полицейские цепи на улицах, оцепления площадей. В Петербурге роту ОМОНа вывели на Дворцовую за час до вердикта Навальному. Власти предвидели выход на московские улицы после приговора Навальному. Режим целенаправленно переводит управление в оккупационный формат. Как ещё назвать, если полицейский прямо говорит журналисту: кто находится на месте предполагаемого несанкционированного мероприятия – тот его участник.

Обвинение, выдвинутое против Навального известно и не нуждается в пересказе. Хотя процедуру посадки постарались по возможности запутать. Поднята старая тема, введено передаточное звено в виде Федеральной службы исполнения наказаний. Было восемь лет назад такое «дело «Ив Роше». Французская компания заказала коммерческие перевозки российскому ООО «Главное подписное агентство», принадлежавшее братьям Навальным. Неожиданно для заказчиков Следственный комитет РФ посчитал их потерпевшими (без заявления). Братьев судили за «завышение цены» – коммерческие цены в РФ, как известно, в компетенции следственных органов.

Олегу Навальному-младшему дали три с половиной года реально срока, Алексею Навальному-старшему – тот же срок условно. Разница определялась тем фактом, что Алексей никакого отношения к деятельности «Главподписки» не имел вообще. Только владел долей. Но кто бы сомневался, что дело затевали ради старшего. Вспомним: шёл «болотный» 2012-й, год наивных надежд на дедушку Абая

Олег вышел, отбыв от звонка до звонка. У Алексея же тянулся шестилетний испытательный срок. Который истёк только 30 декабря 2020-го. Тут и выяснилось, что за Навальным, оказывается, аж полсотни нарушений режима условного отбывания – не заходил отмечаться. Особенно после отравления, находясь в Германии. Претензии изложил на судебном заседании начальник 15-го филиала Уголовно-исполнительной инспекции ФСИН по Москве Александр Ермоленко. «Свободно перемещался, давал интервью, занимался спортом» – почему не связался с ФСИНом? В коме Навальный находился всего восемнадцать дней – а потом? За эти нарушения исполнители наказаний ходатайствовали о реальном сроке.

Даже прокурор Екатерина Фролова не удержалась от вопроса: почему только теперь? Но Ермоленко не растерялся: терпели из гуманизма. Объяснение не очень устроило прокурора. Потребовав реального срока для обвиняемого, она не забыла о частном определении в адрес 15-го филиала – за ненадлежащий контроль над исполнением приговора. Раньше надо было наехать, так следует понимать.

Навальный попросил «девушку с подполковничьими погонами» не перебивать его, и судья Наталия Репникова вынуждена была пойти навстречу. В диалоге с Ермоленко подсудимый напомнил: его контактные данные были переданы куда следует. Ответы ФСИН в изложениях информагентств пестрят внутрискобочным «неразборчиво». И этого действительно довольно.

Основной разговор пошёл после перерыва: «Я нанёс смертельную обиду благодаря тому, что я выжил… Половина Москвы оцеплена, потому что маленький человек в бункере сходит с ума… 20 миллионов человек за чертой бедности, страна живет в швахе, получая 20 тысяч рублей…» Обратившись к Алексею по имени, Репникова предложила вернуться к представлению ФСИН. Навальный ответил, что к этому представлению он отношение и выражает. После чего и прозвучало ключевое: долг человека – не подчиняться вам и вашим законам.

Тем временем поступали дальнейшие новости. Количество захваченных на акции 31 января по уточняемым данным превысило 5,7 тысяч человек (появилась и цифра в семь тысяч, но она пока не подтверждена). Горсуд Якутска отправил на принудительную госпитализацию шамана Сашу Габышева (по информации свидетельницы, раненого при захвате). Апелляционный военный суд оставил в силе обвинительный приговор к полумиллионному штрафу псковской журналистке Светлане Прокопьевой (позволила себе публично задуматься о причинах устроенного анархо-коммунистом Михаилом Жлобицким взрыва в Архангельском УФСБ).

Это уже не процедура. Это уже идея. Фраза о тюрьме как главной духовной скрепе на глазах обретает государственный статус и конкретные структурные формы. Мощная административно-карательная машина выдвинута на охранение социально-идеологического гниловища.

Само оно не уйдёт. По своей воле оно даже не притормозит. Вот этого ждать не стоит. А то в очередной раз появился повод возрадоваться «сислибам».

На фоне всего вышеизложенного шутник-президент поручает Верховному суду и Генпрокуратуре подумать над смягчением – частичной декриминализацией – «экстремистской» 280 статьи УК РФ. Главного «правового» инструмента политических репрессий. Может быть, переместить что-то в ней из УК в КоАП. При этом Путин не забыл в очередной раз продолбить об «опасности экстремизма».

Что это должно означать? Примирительный жест Западу? Смешно, поздно пить боржоми. В Мосгорсуд и так пришли два десятка представителей США, Великобритании, Канады, Германии, Польши, Нидерландов, Швеции, Норвегии, Австрии, Швейцарии, Чехии, Латвии и Литвы. Захарова (имеющая к Навальному личное за походя произведённое раскрытие этой палаты ума) привычно завизжала о «вмешательстве в дела суверенного государства» и «неприглядных противозаконных попытках сдерживания» властей РФ. Как в польском стишке про графомана: «Держите меня! А то ведь я жизнелюбьем не брызжу!»

Пояснить, в чём противозаконность прихода иностранцев на открытое судебное заседание, она забыла. Впрочем, какие законы, о чём мы. Тут вообще Захарова, а мы скучать вздумали. Всё-таки мудро говорил персонаж советского фильма: есть в цирке такие таланты, только выйдут на арену – сразу хохот.

Путинский жест адресован российской оппозиции? Ещё смешнее – зачем? Обществу в целом? Вот это может быть. Слишком много стало появляться на акциях новых лиц, слишком жёстко они настроены. К силовому противостоянию с массами Путин не привык и не факт, что вполне готов. Ещё Ельцин в своё время отмечал: отчаянной храбростью преемник не отличается, непопулярных решений старается избегать. А репрессивность политики уже стала непопулярной. Замах выходит именно на массы, разозлённые ещё пенсионной реформой и с тех пор по нарастающей. Сами ведь сделали так, что каждое разумное – уж не говоря: душевное – слово превратилось в экстремизм.

А ещё какой-то знак вменяемости следует подать и элитам. Сам сегодняшний процесс сопровождался пертурбациями. Симоновский суд заседал на выезде в Мосгорсуде. Наталья Репникова чуть не в последний момент заменила в судейском кресле Юлию Окуневу. Наконец, подал в отставку председатель Симоновского суда Вячеслав Детишин. Что всё это значит, сходу не обрисуешь. Но заметим: ещё брать Навального в аэропорту пришлось не ФСБ, не СК, не полиции, а ФСИНу. Тюремщики не могут отказаться. Больше никто отчего-то энтузиазма не проявил.

Какой бы повреждённой ни была элита, даже среди силовиков (особенно в оперслужбах) назревает некое глухое… недопонимание. Бункер ведь явным образом поехал. Не раздавил бы, улетая в небытие. Кажется, сейчас рановато беспокоиться. Но как раз наверху об этом задумываются раньше – ибо обзор шире.

Что должны думать по поводу путинского задания председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев и генпрокурор Игорь Краснов, только им и известно. Во всяком случае, отчитываться перед президентом им назначено 1 июня. Время есть. Ибо кто теперь знает, что вообще будет к Международному дню защиты детей.

На момент публикации протестные группы за Навального движутся в обеих столицах. В Москве сотни людей по Неглинной идут к Трубной площади, идут по Петровке, сосредотачиваются на Манежной и Пушкинской площадях. В Петербурге маршрут наладился от Гостинки к Дворцовой и оттуда на Восстания. Уже дважды рассеивались по дворам и собирались вновь.

 Никита Требейко, «В кризис.ру»

Фото в Петербурге Алексея Лейна