Если отделение Балтии смотрелось как неизбежность уже в 1989 году, а откол Закавказья приобрел реальные очертания в 1990-м, то развод с Украиной казался непредставимым еще летом 1991-го, а расстыковка с Белоруссией – до самого Беловежского декабря. Соответственно, любые интеграционные размышления без малого двух десятилетий начинались с западного и юго-западного направлений. Насколько они реалистичны теперь и во что могут — теоретически — обойтись российскому бюджету, разбирался корреспондент «В кризис.ру».
«В кризис.ру» продолжает публиковать серию статей «Двадцать лет вместе и порознь» — о путях и промежуточных итогах развития независимых государств после распада Советского Союза, а также о возможности и экономической целесообразности реинтеграции союзного типа. В предыдущем материале анализировалась ситуация в трех странах Балтии. На этот раз речь пойдет об Украине.
Независимость Украины была провозглашена Верховным Советом УССР (немедленно переименованным в Верховную Раду Украины) 24 августа 1991 года. Принятый акт обосновывался «смертельной опасностью, нависшей в связи с государственным переворотом в СССР», «тысячелетней традицией создания государства» и «правом на самоопределение, предусмотренным международно-правовыми документами». Внезапный и резкий поворот шел в условиях массового, практически общенационального энтузиазма (тем более удивительного, что буквально неделей раньше требование независимости оставалось лозунгом оппозиции и не представлялось реальным). 1 декабря 1991-го всеукраинский референдум утвердил государственную независимость более чем 90%-ной поддержкой. Даже если считать не только принявших участие в голосовании, а всех, имеющих право голоса, то за независимость высказалось три четверти украинцев. В «русскоориентированном» Донбассе за независимость проголосовали более 80%. Наименьшую поддержку она получила в Крыму – 54% (в Севастополе – 58%).
Очевидный национальный подъем значительно смягчил в Украине ход и последствия структурного кризиса начала 1990-х. Политическая борьба не принимала здесь особенно ожесточенных форм, не доходила до силового противоборства и кровопролития. Тезис «В конце концов, все мы украинцы» создавал базовый консенсус для всего политического спектра, от коммунистов до наследников Степана Бандеры. Экономическая ситуация здесь была тяжелее, чем в России. Избранное правительствами «крепких брежневских хозяйственников» Витольда Фокина и Леонида Кучмы «мягкое вхождение в рынок» спровоцировало бешеную инфляцию, подрубившую основы социально-экономической инфраструктуры. Производства, избежавшие полной остановки, работали на холостом ходу. Неконкурентоспособные на мировом рынке, в условиях превращенной в труху денежной системы, они не поддерживались и внутренним спросом. В стране фактически не было признаваемых национальных дензнаков – ни купоны, ни «карбованцы», ни, наконец, гривны не стояли против доллара и даже российского рубля. Попытки «украинского Гайдара» Виктора Пинзеника стабилизировать ситуацию жесткой финансовой политикой были блокированы директоратом, предпочитавшим сохранять коллективы за счет инфляционных вливаний. Произошел практический обрыв межрегиональных связей.
Летом 1993-го, когда Россия на всех порах шла к московским уличным боям, в Украине тоже разразился острый политический кризис. Донецкие шахтеры требовали отставки президента Леонида Кравчука, на которого возлагалась ответственность за экономический развал. Но и этот конфликт решился в правовых демократических рамках: год спустя состоялись досрочные выборы, на которых первый президент Украины с достоинством уступил своему бывшему премьеру Кучме. И, кстати, остался не только уважаемым человеком, чье место в истории признается несомненным, но и активным политиком социал-демократического направления.
Если с именем Леонида Макаровича связывается возникновение независимой Украины, то с именем Леонида Даниловича – ее становление. Характерно, что, придя к власти, второй президент не старался оттоптаться на предшественнике: «В экономическом кризисе есть и внешние причины», — говорил он, характеризуя аховую ситуацию. В этой оценке был резон: положение постепенно стабилизировалось – хотя бы по мере «достигания дна».
Под давлением объективных экономических реалий происходила переструктурирование народнохозяйственного комплекса Украины. Более чем двукратный спад пережило машиностроение, включенное в систему советского ВПК и одномоментно утратившее заказчиков, поставщиков и потребителей. Зато возросла доля черной металлургии, рудо- и угледобычи. Украинская экономика превратилась в типичное хозяйство «развивающихся рынков» периферийно-сырьевого типа, экспортирующее уголь, металл, в меньшей степени энергоносители. На внутреннем рынке преобладает сфера услуг, создающая почти 60% ВВП и создающая две трети рабочих мест.
Тяжелая промышленность – добывающая и обрабатывающая – сосредоточена в основном на «русскоговорящем» востоке и в высокой степени монополизирована. Наиболее известна бизнес-группа «Систем Кэпитал Менеджмент», связанная с именем крупнейшего украинского олигарха Рината Ахметова и специализирующаяся на металле и угле. Именно ее интересы представляет Партия регионов, пришедшая к власти по результатам выборов 2010 года в лице президента Виктора Януковича. Строительный мегабизнес Киева часто связывают с кланом братьев Суркисов. На западе, в наиболее «украино-национализированных» регионах, преобладает легкая и пищевая промышленность. Крупнейшие бизнес-группы, как правило, формируются по модели многопрофильных холдингов, включающих промышленные предприятия, банки, сервис-системы, разнородные PR-подразделения (культурные, спортивные и т.п.), структуры политического лоббирования. Тяготение к такого рода замкнутому циклу функционирования предполагает региональные базовые региональные опоры – для украинских бизнес-групп характерны черты «земляческих» кланов.
Разразившийся в 2008 году мировой кризис основательно ударил по Украине. Прошлогоднее падение ВВП достигло 15%, промышленный спад составил более 20%, почти на половину снизились инвестиции в основной капитал. Инфляция превысила 12%, около трети населения оказалось за официальной чертой бедности, почти до 9% трудоактивного населения, выросла безработица. С более чем 10%-ным реальным дефицитом был сведен госбюджет. Именно экономические трудности (а не политические скандалы, не националистические перехлесты и даже не явная персональная профнепригодность) послужили главным фактором поражения радикального национал-демократа Виктора Ющенко, проигравшего президентские выборы с результатом, беспрецедентно низким для действующего главы государства.
Избрание Виктора Януковича с его «пророссийским» имиджем вызвало очередной – хотя уже весьма и весьма вялый – всплеск «просоюзного» ностальгирования. Но соглашение «газ-флот», представленное как проявление этого курса, оказалось явным максимум интеграционного сближения. Прочнейшие завязки украинских политиков на олигархические бизнес-кланы требуют первоочередного отстаивания групповых экономических интересов – как правило, в меру соответствия потребностям национальной экономики (все то же «все мы украинцы»). Межгосударственная интеграция на первых же шагах привела бы к титаническим столкновениям российских мегагрупп с украинскими. Бизнес-системы Украины сложились уже настолько, что даже политически мотивированные массированные российские вливания не компенсируют для них ограничения собственного бизнес-суверенитета, связанного с государственным суверенитетом Украины. Ни в коей мере не приходится рассчитывать и на сколько-нибудь массовую поддержку населения Украины, воспринимающего национальную независимость как позитивную данность. В этом коренном отношении русско-интернациональный восток не очень отличается от националистического «западэнства». Если ничего подобного не развилось 15 лет назад, еще смешнее рассуждать об этом теперь.
Человеку, однако, свойственно задумываться над тем, чего не может быть. Что ж, теоретически минимальная прикидка воссоединительной цены возможна: порядка $600 млрд России пришлось бы выложить сразу, на освоение присоединяемой территории и унификацию хозяйственных систем. Примерно столько же ушло на отступное украинской бизнес-элите. Цена подавления сопротивления не поддается учету.
Украина. Население – около 46 млн человек. Столица – Киев.
ВВП-2009 – более $294 млрд, среднедушевой — $6400. Государственный долг по состоянию на март 2010 года — $41,3 млрд ($25,8 млрд по внешним заимствованиям, $15,5 млрд по внутренним обязательствам)
Парламентско-президентская республика. Президент – Виктор Янукович (Партия регионов). Премьер-министр – Николай Азаров (Трудовая партия). Председатель Верховной Рады – Владимир Литвин (Блок собственного имени).