Нескончаемым дискуссиям о результатах развития России после краха коммунистического режима и распада СССР не хватает обоснованной социально-экономической информации. Аргументы типа «а вот я видел» или «раньше я мог, а сейчас…» могут быть выразительными, но мало что доказывают. Теперь же, благодаря усилиям Научно-исследовательского университета Высшей школы экономики и журнала «Эксперт» с «примкнувшими к ним» специалистами из Независимого института социальной политики и Фонда «Институт экономики города», у нас появилась возможность говорить о динамике уровня жизни гораздо более предметно.
На ежегодной научной конференции НИУ ВШЭ обнародованы два доклада: «Уровень и образ жизни населения России в 1989-2009 гг.» и «Сравнительный анализ потребления и расходов в жилищной сфере». Данные и выводы докладов особенно интересны потому, что они не очень-то нравятся самим авторам, принадлежащим к «мэйнстриму» неолиберализма. Достаточно указать, что авторским коллективом первого из докладов руководил Евгений Ясин.
Понятно, что материалы должны восприниматься достаточно критически хотя бы из-за трудности сравнения двух периодов нашей жизни. Дело не только в проблемах со статистикой. Несмотря на многочисленные «родимые пятна» советского прошлого, мы живем действительно в принципиально другом обществе, с иными возможностями, иной структурой потребления, иным режимом доступа к благам, принципиально новыми товарами и услугами. Дифференциация в советском обществе шла не столько по номинальному уровню доходов (их разрыв действительно был невелик), сколько по возможностям отоварить свой трудовой рубль, по реальному доступу к благам. Рубль в руках пенсионера (не «персонального») или учителя «весил» гораздо меньше, чем в кармане работника «оборонки» и уж тем более в кошельке даже мелкого номенклатурщика.
К примеру, в докладах сравнивается степень доступности жилья. В 1989-м кооперативная квартира в 54 кв. м стоила 2,6 годовых средних зарплат. В 2009-м для покупки квартиры надо было копить, ничего не потребляя, 4,6 года. Но при этом не учитывается, что даже для приобретения квартиры за свои кровные — вступления в кооператив – требовалось разрешение исполкома. Которое давалось лишь при соответствии требованиям постановки в очередь на жилье…
Однако при всех оговорках результаты исследований чрезвычайно интересны. В целом объём потребления за 20 лет вырос почти в полтора раза — существенно больше, чем уровень ВВП (в 2009 году – 108% к 1990-му). Это означает резкое снижение доли накопления в национальном доходе и отчасти проедание национального капитала. Если измерять динамику благосостояния продовольствием, рост был более скромным. На среднедушевой доход купить можно лишь в 1,26 раза больше, чем перед началом «радикальных реформ». Но цены именно на продовольствие росли опережающими темпами.
Существенно изменилась к лучшему ситуация с товарами длительного пользования. Количество телевизоров на семью выросло в 1,6 раза, количество автомобилей на 1000 человек – втрое. На 40% возросла обеспеченность жильем (до 22 кв. м на человека), но при этом шесть процентных пунктов роста связаны с сокращением населения. Почти в 4 раза снизилась доля коммуналок.
Ухудшилась ситуация с доступностью образования и здравоохранения. Эти сферы стали в значительной степени платными при существенном снижении качества. Государственные расходы на медицину в реальном выражении остаются на уровне 1994 года, частные выросли в 8 раз (составив в общем объёме расходов на здравоохранение около половины — против 24% в странах Евросоюза). При этом общая заболеваемость повысилась почти в полтора раза.
Интересны международные сопоставления. В плане потребления Россия успешнее Болгарии или Монголии, но значительно уступает Польше. В 1988 году соответствующий уровень в ПНР был на 10% ниже, чем в СССР, а в 2005 году Польша почти на треть обогнала РФ. Если же сравнивать с США, то в 1988 году советский уровень потребления составлял 22% американского, а в 2005-м поднялся до 28%.
Но всё это «средняя температура по больнице». Самое главное заключается в том, что мы переходили к рынку при стремительном росте неравенства. И результаты перехода распределились крайне неравномерно. Если брать стандартное распределение по квинтилям (группам в 20% населения), окажется, что в беднейшем квинтиле реальные доходы упали в 1,45 раза. У следующих 20% — в 1,2 раза. Пятая часть россиян осталась «при своих», но с учётом более широких возможностей сравнивать свою ситуацию с высокодоходными группами многие психологически воспринимают себя проигравшими. И лишь 40% населения России увеличили свои доходы – по квинтилям соответственно на четверть и наполовину.
Доклад, однако, не затрагивает региональный аспект неравенства. Между тем в РФ есть регионы, где среднедушевые доходы, сопоставимы с европейскими, а есть – где с африканскими.
Фактически мы имеем «две нации», как в известном романе Дизраэли про Англию середины XIX века И живут они, в сущности, в разных эпохах.
Трудно удержаться, чтобы не привести в заключение советский анекдот. Армянское радио спросили: «Будут ли деньги при коммунизме?». После долгого молчания армянское радио ответило: «Мы проконсультировались со специалистами из Института марксизма-ленинизма. Они сказали так. Китайские догматики утверждают, что денег при коммунизме не будет. Югославские ревизионисты утверждают, что деньги при коммунизме будут. А мы, настоящие марксисты-ленинцы, подходим к этому вопросу диалектически – у кого-то будут, а у кого-то – нет».