Сегодня Северная столица отмечает свой самый главный праздник ― день питерского кота. О том, что Петербург самый котолюбивый город России известно давно. Собственно, с самого его основания. Об этом говорят старейшие городские названия.
Начать с того, что Канонерский остров со времён открытия носил название Киссасаари, что в переводе означает Кошачий остров. Переименовали его только при Петре I и только для краткости и большей топографической ясности ― на острове была поставлена батарея с пороховым погребом.
Уже чуть ли не три столетия спорят историки о том, в честь кого назван Васильевский остров. Некоторые считают, будто в честь превопоселенца рыбака Василия. Называются также новгородские посадники, сразу три Василия ― Казимир, Селезень и Ананьев ― якобы поочерёдно владевшие островом. Есть ещё рассказ о некоем мудром старце-отшельнике Василии, жившем на острове. Одна из самых популярных версий состоит в том, что остров назван в честь петровского бомбардира Василия Корчмина.
Вот только всё это как-то уж очень натянуто. Ну какое дело, что на острове были посадники Василии. Мог быть, к примеру, Завид (имя по тем временам распространённое). Остров был бы Завидный? А чему завидовать, когда там сплошной лес да болота. И с чего бы Петру называть целый остров, к тому же тот, на котором намеревался расположить центр своей столицы, именем какого-то бомбардира? У него, между прочим, и фельдмаршалы были.
Куда правдоподобней выглядит другая версия. Из Голландии царь привёз кота. Назвал его Василием и поселил в своём дворце. Говорят, впрочем, что кота привёз голландский купец и продал его Петру в Вологде. Но дело это не меняет. Исторические факты неоспоримо свидетельствуют, что именно этот Василий жил в Петербурге и был любимцем царя. Существует легенда о том, что однажды, словив крысу и дабы доставить радость царю, Василий принёс её на кухню и положил на царское блюдо. Увидев этакое безобразие, повар высек кота. После этого оскорбления Василий, а следом за ним и все питерские коты покинули город. Который тут же заполнили крысы. Петру пришлось издавать специальный указ об их возвращении. Видимо, Василий действительно испытывал некую привязанность к хозяину, поскольку он и все остальные коты царского указа послушались. Позволили засадить себя в специальные мешки с царскими гербами и вернуть в столицу. Может это и легенда. Но царь действительно издал указ: «иметь при амбарах котов, для охраны таковых и мышей и крыс устрашения». Так что версию о названии Васильевского острова можно считать доказанной.
В общем, город прочно связан с котами историческими и топонимическими корнями.
Но не только. «Дщерь Петрова» Елизавета отцовскую любовь к котам впитала, похоже с молоком матери. Она очень любила свой Летний дворец, что располагался на месте нынешнего Михайловского замка. Она переселялась в него сразу же после окончания отопительного сезона. Под грохот пушек и оркестра, в сопровождении гвардии и артиллерийского салюта. Жила там до первых заморозков. Но вот беда, дворец полюбила не только она, но и крысы. Поэтому в 1745-м царица издала особый «Указ о высылке ко двору котов». Из Казани. В количестве трёх десятков. Для ловли мышей и крыс в своих покоях. Казанских ― потому что в то время они считались самыми бойцовыми. Елизавете же приписывают чуть ли не выведение породы русская голубая. Это, впрочем, может быть и легенда ― в то время в Европе вообще не было кошачьих пород, разве что персидские, завезённые с Востока. Но если это и миф, то повальная мода петербуржцев на домашних котов пошла именно с Елизаветы Петровны.
Её преемница ― Екатерина II ― кошек не любила, она предпочитала собак. Очень симпатичных, но довольно бессмысленных в домашнем обиходе левреток, разве что неугодных подданных кусать за пятки. Но просвещённой царице требовалась охрана для её картинной галереи, а главное ― бесценной библиотеки. Крысы и мыши, как известно, за неимением сыра вполне не прочь полакомиться книжками. А в царицыной библиотеке числилось более сорока тысяч томов. И ещё ― ценнейшие библиотеки Вольтера и Дидро. Так что хочешь не хочешь, пришлось разводить котофеев. Ей тоже приписывают выведение русской голубой, но это совсем уж сомнительно. Зато несомненно другое ― её фаворит Потёмкин-Таврический привёз в Россию первых ангорских котов. Как и то, что первые дворцовые коты и кошки стали предтечами тех самых Эрмитажных котов, чей день ― 30 мая ― современные питерцы отмечают с таким же размахом, как и Всемирный день кошки.
Но цари на то и цари, чтобы заниматься всяческими извратами. Другое дело ― подконтрольный народ. Которому требовались кошки для охраны съестных припасов. Которые дорожали на глазах. В начале правления Екатерины пуд хлеба (16 килограммов) стоил 86 копеек. После великой денежной реформы к концу её царствования за те же деньги можно было купить лишь 2,3 килограмма. И это даже удивительно, поскольку первые 40 млн её бумажных рублей были изготовлены из старых дворцовых салфеток и скатертей. Понятно, что страну наводнили фальшивые ассигнации ― их делали все, кому не лень. Но это, к слову, речь всё-таки о котах. К концу екатерининского царствования они уже стали непременным атрибутом практически каждого питерского дома.
Дальше больше ― котов стали воспевать в стихах, славить в прозе, изображать в живописи. И даже в архитектуре. На Малом проспекте Петроградской стороны фасад доходного дома Алюшинского (№ 69) украшают целых четыре котофея. Поскольку лучшие поэты, писатели и художники по большей части кучковались в имперской столице, кошачьи прелести больше всего в ней и ценили. Это стало традицией.
А потом ― война, октябрьский переворот, голод, репрессии, снова война… И бесконечно трогательная история про замечательных ярославских котов, спасших блокадный Ленинград от крысиного нашествия. Её знает каждый петербуржец, каждый питерский первоклассник. Особенно после того, как на Малой Садовой появились знаменитые Елисей и Василиса.
А ещё есть кошка на митьковском доме на улице Марата, есть памятник коту учёному на проспекте Испытателей. Смешной кошак в кепке увековечен на Канонерском острове. Есть гранитная киса в университетском дворе и ещё одна ― в Петергофе. Неподалёку от Пискарёвского лесопарка с 2020-го металлическая мурка скрашивает коронавирусную самоизоляцию столь же металлического петербуржца.
Вот только нет памятника обыкновенной дворовой кошке ― символу независимости, анархии и жизнестойкости. Все эти замечательные качества, конечно, лучше проявляются именно во дворах, домашние кошки куда как большие конформисты. Но уличных котов на каждом шагу подстерегают опасности. Не только голод ― он как раз в последнюю очередь, ведь сердобольные питерцы стараются их подкармливать. Да и охотиться они умеют отменно. Город полон машин. Кошки попадают под колёса. Особенно осенью и зимой, когда забираются под автомобили, прячась от снега и дождя. Они застревают в дымоходах и водосборниках дождевой воды. На них нападают столь же бесприютные уличные собаки. И, к сожалению, не только собаки…
Конечно, некоторых мурзиков подбирают добрые люди, некоторых барсиков принимают на службу в магазины, кафе. Как говорят, Питер ― единственный в мире город, где покупатели всегда умиляются, если киса лежит на прилавке. Пусть даже этот прилавок с едой или детскими игрушками. Во всяком случае никто ещё не слышал жалоб на кота Рыжика, который обретается в старейшей питерской пышечной на Большой Конюшенной. А желающим пообедать в кошачьем обществе в кафе «Республика кошек» надо записываться чуть не за месяц. Кошки живут в Капелле, в Петропавловском соборе, в Музее Анны Ахматовой, в Джазовой филармонии. Симпатичная киса Маруся встречает посетителей библиотеки Маяковского. Количество эрмитажных котов приближается к полусотне. Но этого, конечно, мало. Ведь в Питере около ста тысяч бездомных кошек.
В нынешнем году владелица знаменитого кота Ахилла ― предсказателя результатов футбольных матчей ― предложила городу интересный проект. Перепись всех котов, работающих в культурных учреждения Питера. В первую очередь для того, чтобы привлечь внимание к проблеме бездомных животных. Несомненно, хорошее начинание. Но может быть поступать проще ― как замечательный питерский писатель Михаил Чулаки. Который на каждую встречу с читателями приносил подобранных на улице котят и не заканчивал встречи, пока не раздал их всех.
Юлия Кузнецова, «В кризис.ру»
Фото автора