Очередная катастрофа с российским космическим аппаратом выявила зияющие дыры в этой отрасли. О них еще ранее говорили ведущие эксперты. Однако чиновники по-прежнему ищут причины неудач в человеческом факторе и финансовой составляющей.
5 декабря новая ракета-носитель «Союз-2.1В» с двумя военными спутниками стартовала с космодрома Плесецк. Военные сразу же заявили об успешности запуска. Однако вскоре выяснилось, что один из спутников двойного назначения – «Канопус-СТ», с помощью которого в числе прочего рассчитывалось отслеживать передвижения иностранных подводных лодок в погруженном состоянии, не отделился от разгонного блока выведения «Волга». 8 декабря стало известно, что связка «Канопус-СТ»-«Волга» сошла с орбиты, её обломки сгорели в плотных слоях атмосферы над Атлантическим океаном. Второй спутник удалось удержать на орбите.
Вскоре специалисты назвали предварительную причину аварии. Судя по всему, произошел сбой в системе разделения. Конкретно – не сработал один из четырех пирозамков, который удерживал спутник на блоке выведения. Есть сведения, что в этой связке нет дублирующей системы отделения, более того — не разработан даже алгоритм действий в такой ситуации. Дошло до того, что с 10 на 13 декабря перенесен запуск ракеты-носителя «Протон-М» с военным спутником с космодрома Байконур. Все эти дни специалисты выясняли работоспособность этой самой системы отделения.
Чтобы закрыть тему «Канопуса», напомним следующее. Разработка аппарата началась в начале двухтысячных годов, в последние четыре года велись его доработка и подготовка к пуску. На предшественнике «Канопуса-СТ» — «Канопусе-Б» практически все элементы системы управления — звездные и солнечные датчики, магнитометры, исполнительные элементы, а также бортовой вычислительный комплекс и его программное обеспечение – были поставлены британской компанией SSTL. И аварий с этим аппаратом замечено не было.
Финансовая составляющая нынешней катастрофы известна – убыток составил порядка 2 млрд рублей. Имиджевые потери подсчитать трудно. Военно-разведывательную составляющую оставим за скобками. Но думается, что в ближайшее время атаки из подводных глубин нашей стране не грозят – что с «Канопусом», что без него.
К сожалению, нынешняя авария с отечественным космическим аппаратом даже в этом году – далеко не единственная. Взять майскую катастрофу ракеты «Протон-М». Неприятная сама по себе, она усугубилась тем, что был потерян мексиканский космический аппарат связи MexSat-1. Потом выяснилось, что причиной опять стала конструктивная недоработка – что-то напутали с креплением вала ротора турбонасосного агрегата третьей ступени ракеты-носителя. В общем – технические дебри, для широкой публики малоинтересные. Напомним только, что нечто подобное с «Протоном» уже случалось – аж в 1988 году. Но аварии не прекращаются. Более того – с 2010 года они стали практически регулярными.
И если бы бились только «Протоны»! Неудачи преследуют и транспортные беспилотные грузовые «Прогрессы». Например, 28 апреля с космодрома Байконур стартовала ракета «Союз-2.1А» с аппаратом «Прогресс М-27М», на котором было примерно 2,5 тонны грузов. Вскоре выяснилось, что корабль оказался не на расчетной орбите, связь с ним была потеряна. Космический грузовик сгорел в плотных слоях атмосферы над Тихим океаном.
Следует отметить, что неудачи есть и у других космических держав. Летом было много шума вокруг аварии ракеты Falcon 9 с американским грузовиком Dragon, который вез на МКС около 2-х тонн грузов. Кстати, наши сразу же предложили взамен использовать… именно «Прогрессы». В общем – МКС устояла. Отметим только – Dragon является едва ли не первым реальным шагом в развитии частной космонавтики. А у нас пока всё далеко не ладно даже с государственными проектами. Причины же порой ищут явно не там, где нужно.
Ведущие эксперты космической отрасли неоднократно заявляли – корень её проблем кроется в непрофессионализме технических специалистов, экономии на необходимом, низкой производительности труда, слабой материально-технической базе. Всё это в сумме ведет к техническим недоделкам, нарушениям технологического цикла, а это, в свою очередь, зачастую становятся причинами аварий. Между строк можно отметить – там еще и воруют, и тратят деньги не по назначению.
Но в руководстве надеются на решение проблем посредством оргвыводов и кадровых перестановок. После аварии с MexSat-1 своего поста лишился Владимир Рачук — генеральный директор-генеральный конструктор воронежского Конструкторского бюро химавтоматики (КБХА) — предприятия-изготовителя двигателей для ракет-носителей «Протон». В отношении него даже возбудили уголовное дело за злоупотребление полномочиями. В июле поменялось руководство в ФГУП «НПО имени Лавочкина». Основной продукцией этого предприятия являются космические аппараты и разгонные блоки. Кстати – в особой ненадежности пока не замеченные.
С руководством Роскосмоса – отдельная история. Возьмем только второе десятилетие XXI века. В 2011-2013 годах его руководителем был Владимир Поповкин. В августе 2013 года премьер-министр РФ Дмитрий Медведев объявил Поповкину выговор за «ненадлежащее исполнение возложенных на него должностных обязанностей». В октябре Поповкина сняли с должности. В июне 2014 года он умер в израильской клинике.
Сменщик Поповкина, Олег Остапенко, продержался на этой должности чуть более года – с октября 2013-го по январь 2015-го. Теперь Роскосмосом рулит Игорь Комаров. В СМИ прозвучали такие его слова: «Мы меняем систему мотивации руководителей с более четкой привязкой ответственности за аварийные ситуации. Система будет предполагать отсутствие премирования в случае создания аварийных ситуаций для руководителей и определенное снижение премирования на предприятии».
Многих это покоробило. Получается одно из двух – или космическая отрасль РФ работает еще по советским лекалам, когда люди получали премии просто за сам факт своей работы, или её специалисты трудятся по финансовым схемам общепита, где основная доля заработка сотрудников – это именно чаевые и прочие бонусы при копеечной основной зарплате…
Аркадий Орлов, «Вкризис.ру»