Развод — история, в общем-то, типичная и во многих случаях решающаяся к обоюдному удовлетворению. Но не всегда. Пример того, чем это может обернуться, петербуржцы наблюдают с начала нынешнего года: актёр Алексей Панин отказался от съёмок, практически переселился из столицы на берега Невы, отсидел десять суток в СИЗО и выплатил штраф за оскорбление сотрудника правоохраны. Всё — за желание повидаться с дочерью. События, сопровождающие суд о разделе детей Александра и Елены Петербургских, столь широкой огласки не получили, но драматизма в них ничуть не меньше.
В Куйбышевском районном суде уже почти год рассматривается иск Елены Петербургской к отцу её двоих детей Александру Петербургскому. Речь идёт в основном об определении места жительства детей. Суд никак не может решить, с кем из родителей после их развода должны жить двенадцатилетний Коля и шестилетний Миша.
Сейчас братья живут отдельно, старший с отцом, младший — с мамой. Сложилось это не по решению суда, не по желанию детей, и даже не по обоюдному согласию родителей. Всё решила одна мать. Буквально в один день собралась уйти и забрать детей.
Такое, конечно, случается, и не обязательно искать виноватого. Даже в благополучных семьях может наступить кризис, могут исчерпаться чувства, возникнуть отторжение. Для взрослых этот разрыв иногда проходит спокойно, иногда не очень. Но для детей — всегда болезненно. Особенно в случае, когда приходится расставаться не только с отцом или матерью, но и другими близкими родственниками. Как в случае Петербургских. Мать хотела забрать обоих сыновей сразу, но старший уходить с ней отказался. Возможно, рассудив, что таким образом сможет предотвратить развод. А может быть, потому что больше привязан к отцу, ведь, как выяснилось во время судебного разбирательства, больше времени с детьми проводил именно он.
Как рассказал Александр Петербургский, даром этот поступок для Коли не прошёл. Через несколько дней в школе на Большой Морской (МШГУ), он узнал от работающей там же бабушки — матери Елены Петербургской, что трус и предатель. Возможно, Ольга Игнатова, педагог со стажем более сорока лет, хорошо знает свой предмет и заслуженно носит звание «Ветерана труда», но людям, от педагогики далёким, такие воспитательные методы вовсе не кажутся ни гуманными, ни профессиональными. Естественно, после этого Коля отказался посещать элитное учебное заведение и попросил перевести его куда-то в другое место, попроще.
С этого дня он виделся с братом лишь дважды. Причём вторая встреча прошла при весьма трагических обстоятельствах. Александр Петербургский с Колей отправились на дачу, расположенную по соседству с дачей родителей жены, и встретили там Мишу. Естественное желание отца обнять ребёнка, которого он не видел более трёх месяцев, не осуществилось, поскольку, едва он наклонился к нему, получил удар по голове. Потом ещё один, потом ещё… От тестя, от тёщи, от жены. «Удары сыпались со всех сторон, — рассказал Александр, — но я не отбивался, а лишь заслонялся от них. Бегал по всему участку, они за мной. Всё это видели дети. Они плакали».
После такой «встречи» Петербургский лечился около трёх недель. Сейчас решается вопрос о возбуждении уголовного дела. Всю ответственность за побои тесть добровольно взял на себя. И это вполне логично. Если бы в деле фигурировали все участники, то вряд ли Елена Петербургская — чиновница Северо-Западного межрегионального управления автонадзора — смогла бы получить положительную характеристику с места работы для суда. Не было бы и ходатайства для младшего сына, благодаря которому педагог Ольга Игнатова смогла пристроить его в свою Международную школу Герценовского университета. Ту самую, откуда после её публичной нотации ушёл старший внук.
С этой замечательной школой связано и ещё одно событие. Точнее, ещё одно побоище. Возникшее, естественно, из-за желания отца повидаться с Мишей.
Выяснив, что сын посещает МШГУ, Александр Петербургский решил повидаться с ним там. Видимо, хорошо запомнив дачный инцидент, на эту встречу он отправился без Коли. И поступил совершенно правильно. Поскольку и на этот раз при встрече с сыном подвергся избиению. Он успел обнять ребёнка, но на этом всё и закончилось. С криком «Убивают!» педагог Игнатова — именно она выводила мальчика из школы с чёрного хода — обрушила на его голову град ударов. Одновременно она пыталась вырвать Мишу из объятий отца. Одной рукой прижимая к себе сына, Петербургский вытащил из кармана перцовый баллончик и почти не глядя выпустил струю в сторону разъярённого педагога с сорокалетним стажем. Перцовая смесь попала на воротник и медленно начала стекать по груди и рукаву. В это время из дверей школы выскочили дюжие охранники и бросились спасать Игнатову, вернее — бить Александра Петербургского. Миша выскользнул у него из рук и тут же был крепко прижат к бабушкиной груди. Лицом аккурат в перцовую пенку. Мальчик отпрянул и заплакал. На этом избиение отца прекратилось, все бросились промывать ребёнку глаза.
Через несколько дней старший сын, Коля, получил от матери гневное послание. Она упрекала его за то, что он, присутствуя на месте побоища, не вступился за бабушку и особенно — за младшего брата. У обоих страшные ожоги и Миша вынужден посещать психиатра в Центре восстановительного лечения имени Мнухина, в связи с тяжёлой душевной травмой, и видеться с отцом, а значит и со старшим братом, ему категорически запрещено лечащим врачом. Впрочем, как вскоре выяснилось, посещений было всего два, и не психиатра, а психолога, и посещала его сама Елена Петербургская, а вовсе не Михаил. А главный врач Центра, где вроде бы усиленно лечили ребёнка, с удивлением узнал, что давались какие-либо рекомендации по ограничению общения.
Одновременно с этим в полицию поступила жалоба о «возможных противоправных действиях» Александра Петербургского в отношении Ольги Игнатовой и её младшего внука. Однако дознаватель вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, видимо, не усмотрев в нём состава преступления. То есть вреда никому не причинили. Тем не менее, именно этот инцидент стал причиной вызова в суд шестилетнего Михаила Петербургского. Причём судья согласилась на это по требованию чиновников из аппарата городского детского уполномоченного по правам ребёнка Светланы Агапитовой. Ведь, как и положено, в судах, где решается судьба детей, они принимают в разбирательстве деятельное участие.
Возможно, отчёты медиаторов о своём участии в подобных разбирательствах и составили основное содержание 992-страничного доклада Агапитовой о проделанной за прошлый год работе. По объёму он в полтора раза превышает проект городского бюджета вместе с приложениями. Оценив по достоинству сей титанический труд, депутаты Законодательного собрания Петербурга в срочном порядке приняли закон, согласно которому все ежегодные доклады городского уполномоченного по правам ребёнка будут впредь в обязательном порядке публиковаться в городских СМИ. А ни в одном из них, как не уменьшай шрифт, больше шестнадцати полос не займёшь.
Хотя кое-что до сведения читающей публики доводить всё же стоит. Например, этот вызов шестилетнего мальчика в суд.
Главная задача детского омбудсмена — защита прав ребёнка, обеспечение его гарантий и законных интересов. В данном случае право, интерес и гарантии Миши состоят в том, чтобы нормально общаться с папой, братом, бабушкой, тётей и сверстницами-кузинами. А также в том, чтобы не дрожать от ужаса, наблюдая сцены физической расправы над родным отцом, не испытывать психологического давления со стороны матери. Это давление тем более опасно, что Елена Петербургская давно и серьёзно занимается в школе магии «Атлантида». По словам Александра Петербургского, с тех пор, как она стала посещать семинары этой школы, её поведение сильно изменилось. Она стала отрицательно отзываться о ценностях семьи и материнства, заявила, что больше не будет рожать детей, так как это наносит вред её «энергетической оболочке», а она собирается и дальше развивать свои «магические способности» поскольку является представителем высшей касты.
Развитие это состоит в чтении книг основателя ШМА Бориса Моносова. О себе он говорит следующее: «Я Маг Атлантиды, известный в истории под именем АвваДон… Являясь членом Ордена, я в течение многих воплощений, занимался исследованиями в различных Мирах… Принял участие в разработке проекта по созданию Советского психотронного оружия, после чего был вынужден бежать в этот Мир…» В общем-то, этого, наверно было бы достаточно, но у федерального служащего, как себя называет Елена Петербургская, есть ещё один кумир — «победитель битвы экстрасенсов», основатель центра развития личности «Арканум» и владелец торговой лавки амулетов Алексей Похабов. Впрочем, амулеты Петербургская предпочитает приобретать в магазине «Артефакты». Ассортимент там гораздо интереснее. Похабов не может предложить ничего более экзотического, чем «третий глаз» и «жизненная сила». «Артефакты» же предоставляют неизмеримо более широкие возможности: одних только волшебных палочек более дюжины. Кстати, оттуда же, из «Атлантиды», адвокат и психолог Петербургской. На заседаниях суда они неизменно появляются, увешенные этими самыми артефактами.
Поскольку Елена Петербургская настаивает, что оба сына должны жить с ней, так как только она может обеспечить им достойный образ жизни, то возникает законный вопрос, на какие средства и какими методами она собирается это осуществлять?
Средний оклад чиновника в СПб составляет 52,7 тысячи рублей в месяц. Из этих денег ежемесячно 30 тысяч она тратит на съём однокомнатной квартиры (раньше вся семья жила в трех комнатной), ещё 11 тысяч идёт на содержание её лошади в валдайской конюшне. Туда она ездит на своей машине практически еженедельно, то есть тратит порядка 10 тысяч на бензин. Что же остаётся на детей? Положим, жалование у неё выше среднего. Но не вдвое же! Столько получают лишь в администрации президента РФ.
Возможно, есть иные источники дохода, но это означает, что приработок на дому, ежедневная официальная служба и регулярное посещение семинаров в «Атлантиде» едва ли оставляют много времени для благотворного общения с детьми. На ночь, конечно, можно почитать им душеполезную литературу типа «Книги начинающего мага» Моносова или «Философии мага» Похабова, затем взмахнуть соответствующей волшебной палочкой — и они крепко спят. Но вот вопрос: какие сны в том смертном сне приснятся?..
Между тем, в заключении городского консультационного центра «Нева-Эксперт» отмечено определённо и однозначно: «характер детско-родительских отношений отца более благоприятен для физического и психического развития детей — Николая и Михаила». Этот вывод подтверждает комплексное медико-психологическое обследование Николая в клинике «Мэдис». К тому же пришли специалисты Санкт-Петербургского института независимой экспертизы и оценки. Понятно, что результаты, полученные в СИНЭО, особенно не понравились Елене Петербургской, ведь эта экспертиза была проведена по решению суда. Она отправила их на рецензию. Конечно же, научному оппоненту СИНЭО, получившему возможность ещё раз выступить с критикой своих конкурентов.
В результате в суде получены уже четыре экспертных оценки, но это ни на шаг не приблизило дело к завершению. Специалисты-модераторы требуют допроса Миши в суде, вероятно полагая, что его ответы смогут прояснить все вопросы. Но уже доказано, в том числе, документами из опеки, что он находится под постоянным давлением матери и её родственников. Казалось бы, то, что он уже пережил — уход из родного дома, разлука с близкими — должно заставить задуматься медиаторов, стоит ли травмировать его ещё и приводом в суд. У судьи, во всяком случае, сомнения возникли. По крайней мере, несмотря на то, что ребёнок вызван на заседание, вопрос о его участии в нём остаётся открытым.
Настаивает только его любящая мать и защитники его прав. Создаётся впечатление, что, как и в случае с Паниным, медиаторы из службы омбудсмена однозначно принимают сторону матери. Между тем, смысл всей процедуры медиации, в данном случае — посредничестве между отцом с одной стороны и матерью с другой — состоит в том, чтобы не причинить вреда другим лицам, чьи интересы затронуты в конфликте, то есть детям — третьей и четвёртой сторонам конфликта.
При этом почему-то не учитывается, что суд ещё не окончен и решение о судьбе Миши и Коли ещё не принято. Более того, пока что они и их родители — одна семья. Почему же не предприняты усилия по урегулированию главного вопроса — как им встречаться? Ведь это сейчас их неотъемлемое право. Как, впрочем, и в будущем, независимо от судебного решения. Каждый ребёнок должен иметь возможность общаться с родными в нормальной комфортной для него обстановке, не испытывая беспокойства и сомнений. Задачу, о том, как обеспечить такие условия и должна в первую очередь решать служба медиации Агапитовой. Какие же магические инструменты мешают заниматься этим? Магия чиновного мундира, магия длительного педагогического стажа или, может быть, магия волшебных палочек?
Арина Платонова, специально для «В кризис.ру»