10 ноября начинается повторный процесс над инвалидом первой группы Владимиром Барсуковым по делу о покушении на миллиардера Сергея Васильева. Санкт-Петербургский городской суд вновь выезжает на сессию в Москве. Оправдательный приговор Барсукову, вынесенный судом присяжных в 2014 году, был опротестован государственным обвинением и отменён Верховным судом. На этот раз, судя по всему, обвинение позаботилось, дабы избежать досадного сбоя, привносимого гласом народа. Происходящее стоит того, чтобы внимательно за ним следить.
Очередная ротация в составе действующих лиц процесса, конечно, не тянет на сенсацию. Но наводит на определённые размышления. Например, о том, откуда поступают главные указания, позволяющие разворачивать неуклюжий процессуальный корабль.
Напомним, что покушение на совладельца ЗАО «Петербургский нефтяной терминал» Сергея Васильева произошло 6 мая 2006 года на Левашовском проспекте. Автомобиль магната был обстрелян из автоматов. Погиб охранник, ранены ещё трое сопровождавших. Самого Васильева, как считается, спас от пули только мобильник, по которому тот разговаривал в момент покушения.
Как непосредственные исполнители были осуждены на длительные сроки рязанцы братья Михалёвы, по обвинению в пособничестве – Вячеслав Ежов. Организация покушения вменяется Владимиру Кумарину-Барсукову. По делу привлечён в качестве соучастника его деловой партнёр Вячеслав Дроков, а также Александр Меркулов и Александр Корпушов. Очевидно, что государственно-политической задачей поставлено осуждение – любой ценой, безотносительно к любой фактологии – именно Владимира Барсукова. Дабы никому впредь неповадно было называться «ночными губернаторами» при дневной Валентине Матвиенко. Ну и возражать лояльным олигархам местного масштаба, подобным Васильеву, тоже не рекомендуется.
Подвергаясь прямому физическому насилию, не выдерживая искушения подкупом, наивно надеясь скостить себе сроки, фигуранты процесса заключали со следствием досудебные соглашения. Особую роль играл, как водится, Бадри Шенгелия, «штатный свидетель обвинения» по всем делам Барсукова. Фактически сотрудничество сводилось к беспрекословному принятию версий следствия и потерпевшего.
В апреле прошлого года адвокаты Барсукова передали в распоряжение судьи Ирине Тумановой взрывной разоблачительный материал. Стенограммы телефонных переговоров неопровержимо свидетельствовали: показания свидетелей сформулированы обвинителями и оплачены потерпевшим. Главными пружинами действия выступали Сергей Васильев и бывший начальник оперативно-следственный группы Олег Пипченков – отстранённый от дела за многочисленные нарушения, но сохранивший в нём неформальное заинтересованное участие. Первый оплатил «доказательную базу» обвинения, второй скоординировал её представление суду.
После огласки этих фактов вердикт присяжных был предрешён (как бы ни пыталась судья спустить информацию в песок). 6 июня 2014 года присяжные решили: Владимир Барсуков невиновен, равно как Вячеслав Дроков и Александр Меркулов. 24 июня того же года Санкт-Петербургский городской суд закрепил это решение оправдательным приговором.
Дальнейшая драма с «разбором полётов» в исполнении незадачливых обвинителей Ирины Шляевой, Надежды Мариинской и судьи Тумановой, не осталась без чьего-то внимания наверху. Зазвучали развязные обвинения в адрес прессы, присяжных и даже самой судьи Тумановой, которая, видите ли, не смогла заставить замолчать подсудимых и защиту. Это при том, что последнее слово Барсукова прерывалось семьдесят раз.
Везде в мире решение присяжных – окончательный вердикт. В РФ пока что иначе. В конце ноября Верховный суд отменил оправдательный приговор. Любопытно, что прокуроры Шляева и Мариинская объясняли провал обвинения в суде «воздействием на присяжных со стороны адвокатов и СМИ». Ещё любопытнее, что высшая судебная инстанция России к этой мотивации прислушалась. Кстати, явно вразрез со статьёй 389.22 УПК РФ, в которой чёрным по белому прописаны условия отмены приговора: «Если в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции были допущены нарушения уголовно-процессуального и (или) уголовного законов, неустранимые в суде апелляционной инстанции». Какие процессуальные нормы были нарушены в ходе суда, неясно.
Вообще доводы обвинителей отдают метафизикой. Кто-то раскрыл какие-то тайны, кто-то «присвоил полномочия Всевышнего»… Тайны – это, наверное, разговор в представленных суду записях, в которых Вячеслав Энеев, он же Слава Зверь, рассказывает, как щедро награждает Васильев за правильное поведение на процессе. Если в этой связи упоминается не только следователь по прежнему, «рейдерскому» делу Вячеслав Иванов, но и прокурор Шляева, то адвокатам Барсукова, может быть, и стоило извиниться перед дамой – но только за излишнюю откровенность Славы Зверя.
Вообще говоря, конвейер дознания-фабрикации-обвинения работает не слишком эффективно. Постоянно вылезают наружу чьи-то интересы. Регулярно выясняется, что кто-то кого-то проплатил, напугал, а то и «прессанул» для нужного результата. Виновные отстраняются, но ничего с ними не происходит. Ну, попался прокурор на порочащих связях, ладно. Ну, получает следователь «зарплату» из рук Васильева, и что? Словно подсудимый не в курсе, как делаются дела!
Первое заседание второго процесса состоится через пять дней. Заседание снова выездное. Санкт-Петербургский горсуд отправляется в Москву вместе с корпусом присяжных. Времени у людей много, денег у государства ещё больше. На этот раз вместо Ирины Тумановой из северной столицы в южную едет судья Галина Пономарёва. На неё теперь возлагаются политические надежды обвинения. Полностью сменится состав присяжных. Это правильно, подбирать представителей из народа нужно качественнее. Но самое интересное, обвинители из Петербурга не получили командировочных. Прокуратура города на Неве решила сэкономить. Впрочем, отстранена на этот раз не только Мариинская, но и Шляева. Вместо них за дело берутся московские профессионалки Галина Карпова и Татьяна Минакова. Молодые, обладающие эффектной внешностью. Надо полагать, дальновидные и принципиальные в следовании генеральной линии.
Скоро прояснится, до какой степени московские творцы правосудия превосходят в креативности петербургских коллег. Пока что основным креативом выглядит замена игроков за минуту до матча. Но если приёмы останутся теми же самыми, то на что рассчитывает обвинение? А если объявятся новые обстоятельства и свидетели, то как согласовывать их с невероятно запутанной и крайне противоречивой картиной, которую пытались изобразить Шенгелия, Энеев и Михалёв?
А то, что в колоду требуются новые карты, уже очевидно. Ведь после того, как Дроков в ноябре прошлого года просто аннулировал все свои показания по делу Старовойтовой, признавшись в оговоре Барсукова, служителям Фемиды придётся что-то менять.
В Москве у фасада здания Верховного суда стоит местная богиня правосудия. Повязка на глазах отсутствует. Остаётся скрыть торчащие уши…
Алексей Игнатов, специально для «В кризис.ру»