Родственники Владимира Барсукова (Кумарина) наконец-то получили «сокровища», изъятые у него тринадцать лет назад. Как выяснилось – до эрмитажного уровня, о чём заявлял на всю страну бывший генпрокурор – они не дотягивают. Хотя впечатляют: иконы Спаса Нерукотворного и Святой мученицы Марины, пейзажи Геннадия Бернадского и натюрморты Михаила Янкова, скульптурные композиции вздыбленных лошадей и скачущих всадников, часы, подсвечники, канделябры – лишь несколько примеров.
По мнению искусствоведов, это неплохая коллекция красивых антикварных вещей начала прошлого века. Музейной ценности они не представляют. Но обрасти музейными легендами история коллекции Барсукова за эти годы успела. Как история Кумарина вообще.
Началось в августе 2007 года с телевизионного выступления Юрия Чайки. В то время генерального прокурора РФ. «Эрмитаж отдыхает», – авторитетно характеризовал Чайка обустройство барсуковской квартиры. Заодно генпрокурор назвал Барсукова не только Кумариным, но и «бандитом». Не дожидаясь пустяков, вроде суда и приговора. Ибо у кого, как не у бандита, может отдыхать Эрмитаж. Странно, что эту фразу не внесли в какое-нибудь обвинительное заключение на многочисленных процессах Барсукова. Было бы вполне на уровне прочей доказательной базы.
Вроде как полсотни изъятых предметов относятся к разряду культурных ценностей. Более того, в своём историческом выступлении Чайка сообщал, что на многих предметах обнаружены стёртые инвентарные номера (по смыслу чуть ли не опять эрмитажные). Напомним, случилось это выступление в Москве, а говорил Чайка о «музее», обнаруженном в петербургской квартире. То есть, вряд ли осмотрев их. Кстати, и в дальнейшем, после выемки из дома Барсукова эти антикварные вещи Петербурга никогда не покидали. Хотя по Петербургу путешествовали немало.
Но то было лишь началом. Как выяснилось, оперативно-следственная группа под руководством подполковника Геннадия Захарова и полковника Олега Пипченкова заинтересовалась матценностями Барсукова ещё до его ареста. Причём разыскивать их начали заблаговременно. И вовсе не в кумаринских владениях. Теперь уже никто не узнает, на основе каких слухов Захарову показалось, что все они спрятаны в дальнем Воскресенском Новодевичьем монастыре. Вероятно, в тайных подвалах.
Кажется, средневековье какое-то. Нет, наши дни, XXI век. А между тем, Захаров утверждает, будто именно в этом монастыре хранится «картина 17-го века «Тайная вечеря», имеющая особую историческую и культурную ценность, переданная в январе 2007 года Барсуковым В.С.». И требует сообщить всю «имеющуюся информацию об обстоятельствах происхождения и нахождения картины» – включая автора и дату создания. То есть: что картина передана и хранится у монахинь подполковнику известно, а что она из себя представляет ― не очень. Странно, как не попросил уточнить название.
В ответ мать-игуменья обещала помолиться за раба божьего Геннадия. И видимо, этот ответ вполне устроил. Во всяком случае, не было слышно, чтобы оперативники и следователи нагрянули в обитель.
Тем временем о дивной сверхэрмитажной коллекции, никем, кроме изымавших, не виданной, поползли мрачные слухи. Дескать, ни одной вещи Барсуков не купил, а ещё в лихие девяностые ограбил соседку-пенсионерку. Называли даже имя несчастной: Жанна Дунаева. Которая действительно проживает неподалёку от дома на Таврической, где был найден весь антиквариат. Более того, она действительно оказалась пенсионеркой. И у неё действительно ― о ужас! ― не оказалось ни одного сколь-нибудь ценного музейного экспоната. «Я в здравом уме и трезвой памяти, ― сказала Жанна Викторовна. ― Никакой кражи у нас не было».
Но странное дело, это её совершенно не смущало. И более того ― она знать не знала, что долгие годы была владелицей несметных сокровищ, а потом обчищена до нитки.
Кроме «ограбления» пенсионерки никаких обвинений по части приобретения коллекции Барсукову не выдвигали. Приобретена она некриминальным путём. Но сразу как это установилось, сама коллекция ― более двух сотен предметов ― исчезла. Опись в деле есть, а вещей нет. Хотя есть вполне надёжные сведения, что из квартиры Барсукова их вывезли на двух грузовиках. Вероятно, всё же не сорокафутовых МАЗах, а «грузовичкоффых». Поскольку в той квартире Барсуков жил там с семьёй, а для жизни требуется хоть какое-то пространство.
Лет пять о кладах Барсукова не было ни слуху, ни духу. Как в воду канули. Не то, чтобы ему в «Матросской тишине» сильно требовались картины и канделябры. Но всё-таки знать об их местонахождении хотелось. Хотя бы из любопытства. Однако на вопрос, где вещи хранятся генерал Александр Халапов, ведущий к тому времени дело, ответить не мог. Он вообще поначалу не понимал, о чём речь. А когда понял, ужаснулся. И потребовал ответа сам.
Получить долго не удавалось. Ответить, куда делась коллекция не мог никто из подчинённых. (Захарова к моменту запроса не было в живых, Пипченкова со скандалом уволили.) Выходило не очень красиво. Вроде как Барсукова под видом изъятия доказательств совершенно незаконно обнесли. И не кто-нибудь, а служители закона. Честь мундира требовала немедленных действий. Халапов к ним приступил.
Длилась эта неравная борьба семь лет.
Лишь в 2019 году выяснилось, что коллекция Барсукова не только не разворована, но ещё и не распакована. Поскольку в коробках и баулах хранится в запасниках Центрального военно-морского музея Министерства обороны России. И даже благополучно перенесла переезд из старого здания в новый. Долгие годы антиквариат содержался в специально отведённой камере. Где, как и положено в музее, сохранялась определённая температура и освещение, велось постоянное видеонаблюдение. Кому принадлежит коллекция, не знали даже сотрудники, кроме службы безопасности. Ну и директор Андрей Лялин, конечно. Однако он хранил полное молчание. Сначала в качестве директора, потом в качестве арестованного.
Дело Лялина связано с госконтрактом на перевозку экспонатов в новое здание. И по тому же самому госконтракту вещи Барсукова переехали на площадь Труда. «Они давно могли быть списаны, проданы, а они хранятся. Это же музей. Нам что дали, то и мы храним», — сказал замдиректора по безопасности военно-морского музея Игорь Гладких. И действительно сохранили. Родственники Барсукова получили все 213 предметов (опись есть в редакции «В кризис.ру») в полной сохранности.
История с изъятыми на годы и только теперь возвращёнными вещами – далеко не главный элемент в деле Владимира Барсукова. Как говорится, «там политика»: передел рынка, подавление гражданского центра, перевод стрелок в политическом убийстве. На этом фоне пертурбации с антиквариатом смотрятся безобидной интермедией. Но ход и завершение этой истории могут быть по-своему символичны. Для всего дела.
Ульяна Коваленко, специально для «В кризис.ру»