Плоды системы российского просвещения

Накануне начала нового учебного правительство вспомнило об учительских зарплатах и президентских «майских указах». «Левада-Центра» тоже вспомнил об учителях и провёл опрос об их роли в РФ. Результаты оказались предсказуемы  —  одна из самых гуманистических профессий в мире мало интересует власть и утратила уважение наших сограждан.

По данным опроса «Левада-Центра», 37% респондентов считают, что быть учителем непрестижно. Столько же опрошенных полагают, что эта профессия обыкновенная, вероятно, сродни сантехнику или продавцу. Лишь  21% населения ещё уважают эту профессию. Но даже среди них нет уверенности, что уважаемый учитель может вести достойную жизнь на свою зарплату: 42% думают, что на учительскую зарплату вообще жить нельзя. Ещё 32% убеждены, что с точки зрения зарплаты работа учителя «не слишком удачная», хотя «не так чтобы проигрышная». В том смысле, видимо, что какие-то деньги бюджетники всё-таки получают.

Меньше всего опрошенных оценивают работу учителей по высшему баллу. Это лишь 4%. Треть поставили учителям оценку «хорошо», 41% — «удовлетворительно» и 14% —«плохо». Общая же картина такова: 48% респондентов считают состояние образования удовлетворительным, 31% — плохим и 14% — хорошим. То есть почти 80% населения страны нынешним образованием детей как минимум не в восторге и половина из них думают, что в сфере школьного образования наблюдается негативная динамика. Причём низкие оценки качества учительской работы опрошенные напрямую связывают с её неприбыльностью.

Понятно, что работать от души и за копейки можно, но, по меньшей мере, сложно. Хотя премьер Медведев, как выяснилось, придерживается в этом вопросе иного мнения. Поскольку быть учителем — это призвание, извольте пахать со всем усердием, не думая о награде. Хотя награда тут не при чём. Речь только о зарплате. Но даже о ней думать не следует. А кто думает, пусть идёт в бизнес. Остальные, призванные, должны, не отвлекаясь на всяческие излишества, полностью посвятить себя бескорыстному служению на ниве образования. Да, примеры, конечно есть. Песталоцци умер в нищете, Корчак — в газовой камере.

Но гении не рождаются сотнями и даже десятками, а для того, чтобы  среднее образование было реально всеобщим, стране требуются тысячи учителей. Пусть не гениальных, но хотя бы образованных и знающих. Не озабоченных добыванием куска хлеба, чтобы накормить собственного ребёнка, а имеющих средства и время на самообразование, повышение квалификации или уж хотя бы подготовку к урокам. Между тем, большинство учителей заняты совсем иными делами — чтобы получить достойную зарплату (40—60 тысяч рублей, как уверяют власти СПб и Москвы), они вынуждены брать всё больше и больше дополнительной нагрузки. Причём нагрузка эта лишь на треть состоит из собственно преподавания. Всё остальное время тратится на составление отчётов, написание программ, поурочное планирование.

Те, кто никогда не работал в современной российской школе, едва ли представляют, каким количеством предписаний, циркуляров и приказов заваливают учителей федеральные и региональные чиновники. Большинство из которых не имеют педагогического образования и бывают в школах только с инспекцией. Регламентация учительского труда превратилась для них в самоцель. Известно ли рядовым гражданам, что по новым требованиям министерства образования РФ, каждый (!) урок чётко расписан по минутам — не фигурально, а реально?  Причём каждый конкретный момент урока рассчитывает не учитель, знающий, по крайней мере, способности своих учеников, а чиновник — на основе им самим разработанных норм. Это они определили сколько минут должен длиться устный опрос тридцати учеников, а сколько — объяснение нового материала. На открытых уроках это проверяется с секундомером.

Когда новый министр образования, профессор Васильева, впервые в жизни встретившись с учителями, заявила, что «учитель — это главный человек в процессе образования», она сказала неправду. Возможно, просто по незнанию. В нынешней системе образования учитель — это человек, оказывающий образовательные услуги. То есть попросту работник сервиса. И отношение к нему чиновников, учеников и их родителей соответствующее. Требования тоже: учитель обязан выдать определённое количество информации, убедить учащихся эту информацию принять, а после отчитаться о результатах.

При этом имеется негласное условие — неудовлетворительных оценок не ставить. Ведь это означает, что учитель что-то недоработал, то есть предоставил некачественную услугу. А кому известен хотя бы один реальный ребёнок, который добровольно хочет принять услугу образования? То есть внимательно, не отвлекаясь на игры и ворон за окном выслушать учителя, а потом, придя домой, не сесть за новую компьютерную игру, а добросовестно заняться уроками? Вероятно, где-то такие есть. Но обычный нормальный ребёнок учиться не рвётся. Что вполне понятно — это всё же труд, а вокруг так много развлечений. Задача учителя его каким-то образом заинтересовать. Это тоже понятно. В первую очередь самим учителям, которые чуть не на ушах стоят во время уроков, чтобы хотя бы на некоторое время привлечь внимание детей к предмету. Но никакой интерес не продлится долго, если его не поддерживать. И это задача родителей. Которые в большинстве своём полагают, что как раз это их не касается, они зарабатывают деньги на прокорм любимого чада, а всё, что касается духовного окормления — дело учителя. Это — в том случае, если родители вообще интересуются школьными успехами своих детей.

В общем, для учителя, хоть бы даже и очень талантливого, куда не кинь — везде клин. С одной стороны, он должен оказывать высококачественные услуги, втюхивать их не желающим приобретать ученикам, с другой стороны, постоянно сдавать отчёты об успешном предоставлении услуг, с третьей — беспрерывно рыскать в поисках дополнительного заработка. Ну и какое после этого уважение к учительскому труду? Чем он престижнее работы менеджера по продажам? У того хоть нет жёсткой регламентации и непрестанного строгого надзора… Ах, да, все учителя почему-то изначально считаются прирождёнными взяточниками и ворюгами. За этим пристально следит прокуратура, полиция и прочие надзорные органы. Особенно непосредственное руководство, которое собственно и сидит на распределении средств. Административные органы, распоряжающиеся финансами, и неподотчётные никому, весьма внимательно контролируют каждую выделенную школе копейку. Для покупки канцпринадлежностей, не говоря о краске для стен или швабр для уборки, требуется не менее десятка согласований. Это тоже является частью современного педагогического процесса.

И как тут не удивиться заявлению министра образования, что в нынешнем голу выросла популярность именно педагогических вузов? Во всяком случае, по её словам, в них поступило на 4 тысячи человек больше.

Впору не только удивляться, но и восхищаться, что до сих пор работающие учителя ещё не разбежались в тот самый бизнес, на который презрительно намекал премьер. Что есть ещё смельчаки — и в этом году их оказалось на 4 тысячи больше, чем в прошлом, — которые решаются, несмотря на весь предстоящий кошмар, посвятить себя делу воспитания нового поколения. А труд этот по-прежнему велик и прекрасен. И если только пятая часть населения страны это понимает, то вина за такое положение лежит не на учителях, а на власти. Которая не умеет, не хочет или сознательно не способствует народному просвещению. Да и зачем ей это? Неумный, не обременённый знаниями исполнитель гораздо удобней для державного властительства.

Акулина Несияльская, специально для «В кризис.ру»