Гибель Леха Качиньского и его спутников оттеснила далеко на задний план экономический аспект российско-польских отношений. Между тем именно в этой плоскости был предопределён их поразительный – на первый взгляд – поворот, и в ней же формулируются направления дальнейшего развития.
Быстрое сворачивание к 70-летию Катыньского расстрела антипольской политической кампании, полугодом ранее доходившей до фантасмагорических форм (всерьёз говорилось и о польской агрессии против Гитлера, и о заимствовании нацистами у Второй Речи Посполитой идеи концлагерей) выглядит труднообъяснимым, если не учесть, что 8 апреля – на следующий день после совместного коленопреклонения глав российского и польского правительств и за два дня до трагической авиакатастрофы – Wall Street Journal сообщил о представительном варшавском совещании американских газодобывающих гигантов и польского правительства. Обсуждался вопрос о разработках месторождений сланцевого газа на Балтийском побережье.
Методы газодобычи из сланца – осадочной песчаной породы — освоены ещё в третьем десятилетии XIX века, однако до последнего времени оставались малоприменимыми из-за технических сложностей и неприемлемо высоких затрат. Однако полтора десятилетия назад технологи американской компании Chesapeake Energy разработали оптимальные способы газодобычи из твёрдых осадочных пород. Два года назад эти технологии были введены в промышленный формат. Результатом стал одномоментный выход США на первое место в мировой газодобыче. «Газпром» проигнорировал этот факт с олимпийским – во всех тогдашних смыслах – спокойствием.
Годом позже тезис о «новой технологической революции» в связи со сланцевым газом стал расхожей метафорой. Потери «Газпрома» на европейских продажах составили $22 млрд. Были заморожены разработки Штокманского и Бованенковского месторождений, законсервировано Ковыктинское. Российский мегаэкспортёр уступал конкуренту из Катара, перебросившему предназначавшиеся для США объёмы сжиженного газа в Европу. Таким образом, практически за один год Америка покрыла собственные потребности в газе за счёт сланцевых залежей (запас которых примерно в полтора раза превышает российские запасы обычного газа и достаточен для самообеспечения более чем на 100 лет). На очередь встала Европа.
Предложение газа за счёт сланцевых источников скачкообразно возрастает. Экспертные оценки предполагают прочный потолок цен – $200-250 за 1 тыс кубометров, и это в случае умеренных темпов замены. Чтобы понять, что означают такие цифры для «Газпрома», достаточно вспомнить, как осенью 2008 года цена российского газа для европейских потребителей достигала $500, и Алексей Миллер по-доброму советовал европейцам готовиться на будущий год к преодолению тысячедолларового психологического барьера. Прошлогодння среднегодовая цена для Европы колебалась вокруг $280, и это считалось для «Газпрома», чья экспортная выручка впервые составила меньшую сумму, чем доход от внутрироссийских продаж, гранью неприемлемых финансовых потерь.
В обозримой перспективе просматривается кардинальное обрушение цен – для разведки, обустройства месторождений и промышленного освоения технологий необходимы 3-4 года. Миллиарды долларов, вложенные «Газпромом» в «Северный» и «Южный» «потоки» грозят не отбиться. Полномасштабная же «сланцевая революция» вообще выводит «Газпром» из эшелона перворазрядных субъектов энергетического рынка.
Запасами сланцевого газа обладает ряд европейских стран – Франция, Голландия, Норвегия, Швеция, Украина… Однако к весне 2010 года во флагманы резко выдвинулась Польша, принявшая американские технологии компаний ConocoPhillips, Marathon, ExxonMobil, Halliburton Chevron, резко удешевляющие добычу. Запланированные на май работы ConocoPhillips в Гданьском воеводстве в перспективе открывают Евросоюзу доступ к почти 1,4 трлн кубометров газа (почти полуторное увеличение), подрубающие значимость европейских поставок «Газпрома». Это не говоря о самообеспечении самой Польши, которой ещё в начале прошлого года приходилось списывать «Газпрому» долг в $340 млн за повышение транзитной ставки и скидку на дополнительный газ.
«Голубая» мечта Европы о действенной альтернативе российскому газу (четверть потребляемых объёмов) как никогда ранее приблизилась к реальности. Ледяное молчание «Газпрома», экспортные доходы которого уже в 2009 году, в самом начале «сланцевой революции», снизились в 1,7 раза (а абсолютный объём поставок в начале 2010-го значительно возрос), однозначно воспринято экспертами как признание серьёзной угрозы.
В этих условиях дальнейшее нагнетание бесперспективных политических конфликтов с Польшей, восходящих к кровавым событиям 70-летней давности, стало для властей РФ непозволительной роскошью, а согласование газоэкспортной политики – насущной необходимостью. Примирительная церемония в Катыни на месяц опередила старт работ на побережье. Прагматичный либеральный консерватор Дональд Туск, выступавший мотором политики энергетической диверсификации, явил в своём лице партнёра, компромисс с которым – в отличие от радикально антироссийских национал-популистов братьев Качиньских – позволял не очень терять лицо, вынужденно «разворачиваясь из вражды в дружбу». Однако преимущества позиции остаются за польской стороной, которая из объекта «газпромовского» давления на общих основаниях превращается как минимум в привилегированного партнёра. Катыньское коленопреклонение – лишь первая из уступок Москвы, степень достаточности которых будет оценивать Варшава.