Стрелка в отвал

Главным политическим событием недели стали публичные дебаты Алексея Навального с Игорем Гиркиным-Стрелковым. Попытка Владимира Путина перебить внимание на свой почтительный визит к правозащитнице Людмиле Алексеевой особого успеха не имела (даже несмотря на поцелуй прохожей). Но с другой стороны, образ президента РФ занимал в дебатах важное место.

Ведущий Михаил Зыгарь резюмировал это так: «Обзываете друг друга Путиным». Точно подмечено. Навальный и Стрелков не сходились ни в чём, кроме отторжения правящего режима и его главы. Дебаты показали: оппозиционность может выводить из путинизма, а может его углублять. Выражаясь на известном сленге, «стрелка» вела в отвал.

Провести дебаты предложил Гиркин-Стрелков. Навальный лишь принял вызов. Что, судя по всему, и являлось самоцелью Стрелкова. Появиться на экране рядом с Навальным – это по нынешним временам сильный политический ход. Во всяком случае, о Гиркине вспомнили. Другого способа войти в медийность он, заметим, не нашёл.

От инициатора логично было ожидать чего-то особо содержательного. Может быть, даже сенсаций. По крайней мере, ярких высказываний. Но – ничего подобного. Выступление Гиркина было крайне блёклым и банальным. На вопросы же, ради которых его только и стоило слушать, Стрелков попросту отказывался отвечать.

Кто оплатил развязывание войны на Донбассе в 2014 году? – «Не могу сказать, офицерская честь не позволяет». Почему ушли с Донбасса? – «Не могу сказать, я на военной службе». Вы бросили тех, кто пошёл за вами. – «Я за это ничего не получил». Кто сбил малайзийский «Боинг»? – «Не знаю, не участвовал в расследовании. Да и неинтересно».  Почему стёрли из Твиттера своё сообщение о «птичкопаде», последовавшее сразу за катастрофой «Боинга»? – «Не стирал и не писал. Если не верите, мне всё равно».

Значит, про войну Гиркин говорить не может. Кто-то ему запретил, и человек, у которого хватило решимости эту войну развязать, не решается нарушить запрет. А про сбитый «Боинг» ему вообще неинтересно. Про что же интересно?

Во-первых, про государственный строй. Гиркин напомнил, что он – сторонник самодержавной монархии, и все события рассматривает через призму будущего к ней возвращения (отдадим должное, он оговорился, что это вызывает улыбки, но ему безразлично, он монархист убеждённый). Во-вторых, про этногеополитику. Стрелков высказался в том плане, что незачем обсуждать какие-то планы улучшения жизни в Российской Федерации, «пока русский народ остаётся разделённым». Правда, на границы Российской империи 1913 года он не претендует, с Финляндией и Польшей готов расстаться. Но – Украина и Белоруссия должны быть «воссоединены» с Россией. И только тогда он считает осмысленным что-то обсуждать. В переводе это значит: сначала война, захват, оккупация – а уж потом думать, как жить.

И наконец, Гиркину-Стрелкову интересно говорить про Запад. Этой теме он готов посвятить часы и часы (при том, что западнее Румынии и Балкан никогда не выезжал). Запад – враг, с Западом надо бороться, Запад всегдашняя угроза России, Путин, Тимченко, Ротенбергиставленники Запада, кремлёвская олигархия и чиновная коррупция в России устроены Западом после 1991 года (то-то не бывало ничего подобного при царях да генсеках)… Это продолжалось до тех пор, пока один из зрителей не спросил: «Кто такой Запад? Поясните, пожалуйста, в чём состоит предмет вашего негодования?» Вопрос явно застал диспутанта врасплох. Гиркин заговорил о странах высокого уровня экономического развития и финансового богатства. Но тогда на одно из первых мест следует поставить Китай – которого Гиркин явно в виду не имел.

Поделился Стрелков историей своих разочарований. Прежде всего, конечно, в Путине. В 2014 году он ждал от президента «революции сверху» – полномасштабной войны в Украине, настоящих репрессий в России. А чего дождался? Криминальных режимов в ДНР/ЛНР, которые их фактический основатель характеризует как «ненамного худшие, чем киевский» (такая оценка группировок Захарченко и Плотницкого в устах Стрелкова заслуживает внимания). После этого Гиркин-Стрелков никогда больше не сядет под портретом «Путина-Таврического». А три года назад сидел.

Если же говорить всерьёз, стрелковские тезисы обозначили два важных момента.

Первое: в России существуют политические силы, более реакционные и мракобесные, нежели путинский режим. Замкнутые в треугольнике царизма, сталинизма и отчасти марксизма (с умным видом Гиркин много рассуждал о «базисе и надстройке») Вдохновлённые отстойным остервенением 2014 года. Возненавидевшие Путина за то, что это остервенение осталось в основном словесным. При этом проповедники диктатуры, ксенофобии, имперства, шовинизма, культа государства, войны и полицейской расправы кого-то ещё называют «фашистами». Как в цирке.

И второе: этим силам абсолютно нечего сказать России. Кроме унылых заклинаний о «проклятом Западе» и призывов к «воссоединениям» (проще говоря, к войнам). Показательно, что именно в этой части дебатов Зыгарь отметил: «Кажется, нашим зрителям не очень интересно». Вот про донбасскую войну и «Боинг» спрашивали много. Но эти темы оказались неинтересны Стрелкову. Разные у него интересы с гражданами России.

Навальный и Гиркин демонстрировали разные манеры дискуссии. С Путиным друг друга сравнивали одинаково, если хотели обвинить в последней степени политического падения. Но во многом другом различались. Стрелков держался степенно, фразы произносил медленно. Навальный говорил быстро и оживлённо жестикулировал. Когда же доходило до острых моментов, они словно менялись ролями. Основательный офицер переходил на личности, начинал с придыханием рассказывать о своей бурной военной жизни и своих великих заслугах. Навальный же включал чёткий, жёсткий, собранный стиль. Россией правит коррумпированная олигархия – в этом что, Запад виноват? Чемберлен подучил? В больницах не хватает бинтов – это что, время тратить деньги на войны? Зачем повторять антизападную чушь, когда страну давит и грабит группировка, затем и накручивающая этот агитпроп, чтобы отвлечь от собственного произвола и грабежа. Стрелков что-то отвечал, но вряд ли слушал даже сам себя.

Что предложил Навальный? Свободные выборы (обещая допустить на них того же Гиркина). Независимые суды, независимых прокуроров. Закон о борьбе с незаконным обогащением – который высвободит из-под коррупционного захвата триллионы рублей и направит их в экономику. Процессы над военными преступниками с полным соблюдением всех правовых норм. Словом: «Разрушить феодальный режим и создать базу для реформ. Патриотизм – это действия, направленные на то, чтобы граждане России жили лучше, чем сейчас А вот монархию восстанавливать не буду».

Другое дело, что Навальный не сказал, как всего этого добиться. И даже не спросил Гиркина-Стрелкова. А ведь тот, с его-то опытом, чисто теоретически мог что-нибудь подсказать. Сам же Гиркин каменно молчал. До тех пор, пока Зыгарь не поблагодарил зрителей, что они вытерпели час двадцать минут.

Анатолий Кружевицын, «В кризис.ру»