Сумерки у ступеней

1074. 1373. Первая цифра от московской полиции, вторая от правозащитного портала «ОВД-Инфо». Обе означают количество схваченных 27 июля на акции за допуск оппозиции на выборы в Мосгордуму. Всего лишь в Мосгордуму. И уже рекорд, если в масштабах города. Есть и рекорд более мрачный: около 80 избитых и травмированных. И даже не факт, что это главные итоги субботы. Главное скоро предстоит узнать и ощутить. Иным становится правящий режим, но меняется и общество.

Выборы в Мосгордуму превратились в  матч престижа

«Когда душа угрюма и холодно в груди к ступеням Мосгордумы ты в сумерки приди. Сидят они, ребята, холёные тела, посажены когда-то, а смена не пришла. И есть ещё надежда до той поры, пока они всем скопом держат тебя за дурака» – эту сатиру написал поэт-правдоруб Игорь Иртеньев в незапамятном 2002-м. В ином случае российская интеллигенция не простила бы профанирования культовой песни «Атланты». Но тут восприняла с пониманием. Очень уж чётко отражалось отношение к столичному как бы парламенту. А ведь тогда Мосгордума была ещё не та, что теперь. Позволяла себе как-то выступать, с чем-то не соглашаться.

Изменить положение решилась в Москве оппозиция. Десятки активистов выдвинулись в Мосгордуму к выборам 8 сентября. Попытались рассеять сумерки. Можно спорить, основательна ли в принципе такая надежда. Номенклатурная вертикаль прочна как шампур и полностью контролирует декоративно-представительные органы. Тем более в столице. Казалось, продвинуться в этом направлении дальше Юрия Лужкова невозможно. Но это лишь казалось. Сергей Собянин с опорой на федеральный админполитресурс добился гораздо большего. Но всё-таки есть Устав Москвы (городская конституция), есть декларированные полномочия. Есть шанс самим фактом прохождения изменить общественную атмосферу. Поэтому оппозиция развернула кампанию сбора подписей.

Мэрия не посчитала нужным обременять себя имитацией демократических норм. Сейчас не 2013-й, когда Собянин добивался регистрации Алексея Навального кандидатом в мэры – дабы победить его на настоящих выборах и получить уникальную степень легитимности. Теперь в такие игры не играют. Категорически. И даже не в мэрии суть, а в федеральных властях. В событиях явно ощущается рука вайно-кириенковской администрации президента, патрушевского Совбеза, володинской «госполитохраны» и силовой верхушки.

Московские думские выборы как таковые не критически значимы. Но они превратились в символ противостояния. А для властей – в матч престижа, который нельзя проигрывать. Проиграть же – это уступить. Подобного прецедента создавать нельзя. Цена вопроса – любая. Особенно высокой она и не будет. Оппозиция ведь в России не украинская и не ливийская.

Начиная с 2014-го, легитимно в РФ только то, что идёт от диктатуры. Это – принцип. Во всех случаях оппозиция должна быть разбита насилием (если не буквально физическим, то административно-процедурным) и демонстративно унижена. Всё иное рассматривается как катастрофическая уступка, подрывающая державное достоинство правителя. Ибо отступи на самый минимум – покатится, не задержится. Номенклатурная олигархия срочно выучила уроки советской Перестройки и януковичевского слабоволия. «Держать массы в повиновении», как в Китае. Если это противоречит действующему законодательству – пережитку «лихих девяностых», когда власти приходилось считаться с избирателями – тем хуже для законов. Соблюдение Конституции – прямой путь к Майдану.

«Можно ли запретить Любовь?»

Собранные оппозиционерами подписи Мосгоризбирком – его председатель Валентин Горбунов в считанные дни превратился в «волшебника Чурова наших дней» – браковал чохом со ссылкой на анонимных «графологов». (Те же данные провластных кандидатов практически не проверялись.) Протесты, вплоть до голодовок, в лучшем случае игнорировались. Если же на них откликались, то обычно через агитпроп в тональности: «Соболь голодает! Ах, как страшно! Что делать? Да наплевать!» 20-тысячный митинг на проспекте Академика Сахарова под лозунгом «Допускай!» власти допустили. Но не кандидатов на выборы.

Последние три недели обстановка раскалялась, как говорится, «не по-детски». С 14 июля начались ежедневные встречи кандидатов с избирателями на Трубной площади и в Новопушкинском сквере. Основной протестной силой выступали «навальники» и «яблочники», но к ним временами присоединялись и коммунисты. Либералам-демократам вторил депутат Госдумы от КПРФ Валерий Рашкин – известный пещерным сталинизмом, антиукраинской истерией и безрезультатными антикоррупционными «сенсациями» (подобные оксюмороны некоторые романтики именуют «единством оппозиции»). 20 июля, после митинга на проспекте Сахарова, появилось «Заявление независимых депутатов в Мосгордуму»: «Мы считаем, что прямую ответственность за сложившийся в городе политический кризис несёт мэр Москвы Сергей Собянин. Мы публично обращаемся к нему с предложением о встрече, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Мы призываем граждан сохранять готовность выходить на улицы и участвовать в акциях протеста. Мы призываем правоохранительные органы не чинить препятствий легальным действиям граждан и независимых кандидатов в защиту своих прав и предостерегаем полицию от незаконного применения силы».

Подписали семнадцать человек. Среди них ближайшая соратница Навального по Фонду борьбы с коррупцией (ФБК) Любовь Соболь, директор ФБК Иван Жданов, один из лидеров «Яблока» Сергей Митрохин, демократическая активистка Юлия Галямина, муниципальные депутаты Сергей Цукасов (поддерживаемый КПРФ) и Константин Янкаускас (сторонник Навального), «яблочник» Кирилл Гончаров, отец и сын Гудковы, прошедший все грани оппозиции Илья Яшин, ныне глава Красносельского МО Москвы. Эти деятели стали знаковыми фигурами протеста. Особенно Соболь, особенно после риторического вопроса Навального с митинговой трибуны «Можно ли запретить Любовь?»

Кандидаты и их команды скоординировали требования и действия. Собственно, то и другое было элементарно – допуск к выборам и публичные манифестации. Датой общего выступления обозначилось 27 июля. Навальный предупредил: продолжение властного игнора заставит выйти на улицы, к мэрии и горизбиркому. Советник председателя горизбиркома Дмитрий Реут (тоже, кстати, восходящая звезда, потенциальный «Песков-второй») назвал это шантажом и дал понять, что власти не уступят. Так подступило 27-е.

Такой упор на насилие, как 27 июля, наблюдается впервые

Не так уж много москвичей откликнулись в субботу на призыв оппозиции. К зданию мэрии на Тверской, 13 прорывались от трёх до пяти тысяч человек. И – по братьям Стругацким – «были встречены на окраине закованной в латы имперской пехотой…»

Нет никакого резона удивляться немногочисленности демонстрантов. Собянинские речения: «По данным правоохранительных органов, готовятся серьезные провокации, представляющие угрозу безопасности, жизни и здоровью людей. Попытки ультиматумов, организации беспорядков ни к чему хорошему не приведут. Порядок в городе будет обеспечен в соответствии с действующим законом» – приходилось принимать более чем всерьёз. Люди знают, чем оно кончается, и в массе своей не готовы ни паковаться в автозаки, ни подставляться под нагайки. Заметим, без прочной организации, с жёстко прореженными рядами лидеров. И, не последнее по значению, без чёткого понимания, чего ради? Конкурентных выборов в Мосгордуму? Вот ту, к которой «в сумерки приди»? И только? Само по себе это, конечно, неплохо. Но ради этого под бой, в буквальном старославянском смысле?

Был бы призыв пошире да повыше, без ограничительных комплексов… Очень возможно, иначе бы люди его услышали, по-иному бы поступили. Но было то, что было.

С Алексеем Навальным вопрос решили заблаговременно: задержали ещё 24-го. На утренней пробежке за цветами на день рождения жены. Подсекли как Тараса Бульбу с люлькой. Наскоро собирается заседание Симоновского суда – 30 суток ареста за «повторное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования». Точнее, за призыв 20 июля идти на акцию 27 июля. Уважают всё-таки Алексея Анатольевича. До того, что скрыть не могут.

24–26-го сообщество оппозиционных лидеров Москвы накрыла волна обысков. Полиция и СК пришли к Яшину, Галяминой, Гудкову-младшему, в офис ФБК, к Кире Ярмыш, пресс-секретарю Навального, к Вадиму Коровину, депутату Филевского МО. Жданова в ночь на четверг повезли на допрос. У Гудкова изымали один за другим четыре компьютера. Что искали, не очень понятно. Но качественный уровень давления очевидно приподнимался. Такого ещё не практиковали.

С утра 27-го блокировали Соболь, Галямину, Жданова, Яшина, Гудкова-младшего.  Голодающую Любовь оштрафовали на 30 тысяч рублей за помехи функционированию Мосгоризбиркома – зачем туда ходит? Остальных выпустили, отложив рассмотрения. Дали добраться до Тверской. Где уже шло побоище с часу дня.

Блокированная Тверская, зачищенный Столешников переулок, манёвр с перемещением на Трубную… Разгон затянулся практически до полуночи. Схвачены Любовь Соболь, Юлия Галямина, Иван Жданов, Илья Яшин – второй раз за день, тоже новация. Дольше других продержался Константин Янкаускас. Вместе с Марией Алёхиной взяли неузнаваемо переменившегося Дмитрия Энтео (поразительна бывает динамика жизненных картин). Дубинки, берцы, жестокие удары в голову, в кровь разбитые лица. Своеобразным символом дня стало лицо депутата МО Хамовники Анны Парушиной.

Несколько сот человек сумели отступить через православный храм Космы и Дамиана. Двери для них раскрыл – подобно киевским священникам в дни Майдана – иеромонах Иоанн Гуайта. «Человек приходит в храм и всегда имеет право на то, чтобы его приняли с любовью. Независимо от его политических взглядов. Очень хорошо, что есть такая активная молодёжь. Хорошо, когда человек знает, чего хочет, и готов отстаивать важные для себя вещи», – сказал отец Иоанн. Явивший подлинный пример ясного христианского духа. Да, не зря поётся: «Русь ещё жива».

Росгвардия и полиция выполнили поставленную задачу. (В соцсетях названо имя непосредственно командовавшего операцией: заместитель начальника Управления охраны общественного порядка ГУ МВД по Москве подполковник полиции Сергей Кулишов.) Хотя не без труда. И не без сбоев – молодые бойцы отводили глаза, слушая простые, но непробиваемо чёткие разъяснения публициста Игоря Яковенко о преступно-фашистском характере режима, которому им приходится служить. Целая шеренга росгвардейцев слушала четырнадцатилетнюю Олю – ходила с текстом Конституции и проводила политико-правовой ликбез. Задержана, как несовершеннолетняя, всего на 48 часов.

«Не бойтесь, но и не идите в ловушку. Нужно поберечься – не нужно жертвовать собой. Как на войне, отойти и перегруппироваться», – вечерняя запись в Твиттере Гудкова прозвучала сигналом к отступлению. «Задержания и избиения продолжаются», – констатировали новостные ресурсы в сгущающихся сумерках.

Разное бывало за годы подъёма с колен. Но такой упор на насилие сделан, пожалуй, впервые. Суть даже не в арифметических масштабах. В своего рода эстетике разгона. Точнее, в эстетике подавления. Но и – в эстетике противостояния. Ярость кипела под лозунгом «За любовь!» Один из участников подметил особенность: «Между яростью и отчаянием не было места надежде». До такого вообще-то опасно доводить. Но и на этот раз ярая волна схлынула, как и прежде.

Олигархия приучает общество к потемнению будущего

Слухи об отказе группы росгвардейцев бить и давить сограждан – разошедшееся к середине субботнего дня – не подтвердились. Приказы исполнялись в точности. Возможно, кто-то сказал кому-то ободряющие слова – а народная молва разнесла страстно желаемое.

Рассказы об ожесточённом сопротивлении демонстрантов оказались сильно преувеличены. Росгвардия сообщила о двух пострадавших бойцах – попали под распыление из баллончиков. Общественность официально успокоена: «Их здоровье вне опасности». Молодые ребята, как говорят, кидали в охранителей пластиковыми бутылками. Было несколько эпизодов, когда схваченных товарищей пытались отбить. Но конкретики такого рода никто пока не представил. «Некоторые СМИ» (есть такое политкорректное выражение, обозначающее агитпроповские конторы, сами названия которых вызывают запредельное омерзение) истерят насчёт «планов кровавой бойни», «оппозиционных провокаторов», «детонирующих взрыв-пакетов» и т.д и т.п. Распинают, короче, мальчиков «между КВНом и рекламой» (Орлуша). Нелюбо – не слушай, врать – не мешай.

Это ладно. Персонажи отрабатывают ставки, а это каждый делает как умеет. «Некоторые» только так и умеют. Важно другое.

Ещё не развеялся дым, как аналитики приступили к глубокомудрым размышлениям. То ли воспряло, наконец, гражданское общество. То ли показало настоящие клыки номенклатурное государство. Что впереди – победоносное нарастание мирного протеста или репрессивное ужесточение режима с отбросом последних «фитюлек и бантиков»? Может быть, то и другое? Нет, это вряд ли. Диалектика не столь милосердна.

«К демократии мы не приблизились, а вот к силовому правлению стали чуть-чуть ближе. Боюсь, что в ближайшие годы придётся ещё не раз говорить именно на эту тему, тогда как разговоры о реформах, выборах и массовых протестах постепенно станут уходить в прошлое», – написал в своём Фейсбуке известный петербургский публицист Дмитрий Травин.

Правящая в РФ олигархия действительно стоит перед суровой необходимостью. Остатки демократических свобод и правовых норм, унаследованные от ельцинских, горбачёвских, а где-то и позднесоветских времён, пора паковать в утиль. Несколько прошлогодних поражений на губернаторских выборах, сущий обвал ЕР, падение путинских рейтингов, общее изменение общественных настроений после пенсионной реформы – всё это создало неприемлемо высокие риски. Баловаться дальше с голосованиями – как прыгать на минном поле. Надёжнее всего была бы, конечно, реставрация монархии. Недаром по самодержавию, крепостному праву, уваровской триаде, столыпинскому галстуку и прочему черносотенному отстою заунывно ностальгируют не только политические комики. Но это пока сложно. Чего стоит хотя бы титулы перераспределить: кто граф, кто князь – тут ведь уже образование нужно, которое в остром дефиците.

Реальнее было бы учредить Госсовет или что-то подобное. Поставив нацлидера неизбираемым председателем. Президентство можно хоть упразднить вообще, хоть свести к декорации. Гарант богатства и мракобесия останется прежний, а большего хозяевам не требуется. Но при любом подобном сценарии необходим переход к непосредственно силовым акцентам управления. Никакой агитпроп не справится с внушением обществу таких установок. Разве что цирковой, но наличествующие клоуны рано одряхлели.

С этой точки зрения карательные новации, явленные в последнюю неделю июля, приучают общество к потемневшему будущему. Это всего лишь прогноз. Развивающий соображения авторитетного политолога Павла Чикова, высказанные менее двух лет назад.

Задача власти упрощается отставанием оппозиции. Не вполне адекватными оценками раскладов. Странным упованием на соблюдение законности, диалог, взаимопонимание и прочие реликты минувших политэпох. Похоже, люди намеренно закрывают глаза, не желая осознавать, с кем и с чем имеют дело. И уж конечно, держатся подальше от социальных глубин. Политическая активизация которых считается куда опаснее любого ужесточения номенклатурной диктатуры.

Никита Требейко, «В кризис.ру»