Воровство и простота. Что хуже? Если верить российской пословице, то второе. И, наверное, надо согласиться с этим. Ведь фольклор знает не только Ивана-дурака, который по своей сказочной жизни, и не дурак вовсе. Известны сказания о Робин Гуде, о Стеньке Разине, других благородных разбойниках, и даже народных героях. Всех их, включая Емельяна Пугачёва, в старину называли кратким и ёмким словом вор.
Простота значительно хуже тогда, когда незамысловатость кажется чуть ли не истиной в последней инстанции, и превращается в псевдо-бесхитростность, которая может вести к ложным и даже пагубным выводам. И много-много хуже, когда следствием такой «простоты» становится коллективное, тупое оболванивание ценителей-потребителей достаточно паскудного искусства. И ещё много хуже если эта «простота» влечёт финансовые выгоды или другие преференции для авторов.
«Сделайте нам красиво». И чтоб не скучно было
В Петербурге уже несколько лет отмечается День тельняшки. Этот праздник появился наряду со множеством других мероприятий по типу пивных фестивалей только для развлечения и финдоения празднующих. Общая парадигма таких действ гениально и исчерпывающе описывается тремя из пьесы «Самоубийца» Эрдмана: «Сделайте нам красиво!». К этому вполне можно добавить: «Сделайте нам весело». Для того чтобы народ валом шёл на относительно новый праздник (иначе у мероприятия даже и самоокупаемости не будет), сделать надо не только смешно и красиво, но, главное понятно, доступно буквально для всех, от детсадовца до пенсионера…
Один из главных героев Дня тельняшки это, конечно, художественная группа «Митьки». Изобразительный метод почти максимального упрощения всегда был основой творчества митьков. Одним из её символов стала тельняшка. Произошло это в почти незапамятные времена, в начале и середине 1980-х. Метод нещадно эксплуатировался, популярность митьков росла. Надо полагать, что вместе с нею росла цена полосатого бренда.
И вот теперь эту славу приходится поддерживать и отрабатывать, действуя на манер, идущего кругосветкой пешехода из романа «Золотой телёнок» Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Там пеший странник, путешествовал не только для своей вящей славы и пропаганды здорового образа жизни, но и протестуя против механистичности цивилизации. И… дабы все поняли, что перед ними действительно «пешеход дальнего следования» этот герой был вынужден толкать перед собой пустую бочку. Которая, к пущему позору, по совместительству была ещё и рекламоносителем машинного масла «Грёзы шофёра».
В наше время уже не слишком молодые митьки, выставляя и продавая свои картины на Дне тельняшки, вынуждены не только петь под гитару, но и залезать по нескольку человек (вшестером кажется?) в необъятно-безразмерный тельник для коллективного фото в компании гостей праздника. К глубокому сожалению, это не художественный вымысел из сатирического романа, а грустная, и достаточно гнусная, российская, питерская действительность. Диковато было видеть уже изрядно пожилого Дмитрия Шагина в эдакой роли. Как говориться, назвался груздем…
Это печальный финал того, как, воплощая лозунг «Митьки никого не хотят победить», авторы девиза оказались жертвами самих себя, жертвами своего бренда.
Моя первая встреча с творчеством митьков произошла зимой 1987 года. Их выставка работала в зале заводского дома культуры где-то на Свердловской набережной. Тогда это было совсем-совсем ново. Наибольшее впечатление на меня произвела картина «Митьки отдают Ван Гогу свои уши». Потом одна знакомая дала полистать-почитать машинописную, с авторскими рисунками «Митьковскую книжку». Позже, читая Виктора Тихомирова, стало понятно, именно это самоиздание стало основой для значительной части его литературного творчества. В середине 1990-х митьки выставлялись в ставшем филиалом Русского Музея Мраморном дворце. На пресс-конференции по случаю такого события желающие узнали: митьки бросили пить. То есть совсем. В смысле завязали. Все хором. Этому способствовала их поездка в США и принятие программы Анонимных Алкоголиков (АА) «12 шагов».
Ещё раз краем митьковская тема коснулась меня при совсем примечательных обстоятельствах.
В конце минувшего века с трудом получил, буквально выскандалил задерживаемую уже несколько недель зарплату в некоем ныне почившем в бозе информационном агентстве. То ИА со времени своего основания, в начале 1990-х, не отличалось исправностью платежей. Но тогда я на их зарплату не очень-то и рассчитывал, а теперь, в самом начале нового тысячелетия под их «завтраки» уже деньги одалживал. И, выходит, по совсем чужой вине веду себя совсем не совсем порядочно. ИА помещалось на Пушкинской улице. Во дворе неподалеку меня ждёт приятель, которому, кстати, я тоже должен. После успешного завершения операции «зарплата» мы идём в близлежащее кафе «Пальмира» (теперь там кафе «Lili Brik»). Тогда там было сытно и не совсем дорого. Берём салатики, котлеты по-киевски, по кружке пива. В основном на закуску налегаем, ведя профессиональные разговоры. Внезапно, отрываясь от недопитой кружки, к нам оборачивается бородатое лицо в очках: «Простите господа… молодые люди, 50 рублей не сможете одолжить?» Смогли. Слово за слово… выяснилось – наш собеседник знаменитый Флор. Художник Флоренский из группы «Митьки». Он вместе со своей Оленькой, придумал «Движение в сторону Йые». Но, его вид доказывал: не всем помогает чудесное американское 12-ти шаговое лечение…
На Дне тельняшки новые картины напоминали старые. Дочь главмитька Шагина «развила» художественное творчество папы, заключив, обрамив свои вполне эпигонские произведения перфорацией по краям. В результате картины обрели дизайн марок. Не особо искушённый взгляд автора этих строк не зафиксировал никакого другого прогрессивного движения художественной мысли. Правда, и регресса не было. Если только дивергенция…
Праздник шёл к шапочному разбору. Набравшись смелости, я подошёл к Дмитрию Шагину. Предъявил журналистское удостоверение. Поинтересовавшись, не слишком ли он устал, задал пару вопросов. Надобно заметить, всё это проистекало в 2013 году. Валентина Ивановна, губернаторствовавшая в Петербурге, за несколько лет до этого отметилась в штаб-квартире митьков. Визит высокой гостьи освещало телевидение.
Поэтому один из вопросов был про тот исторический визит. Ведь «митьки никого не хотят победить», аполитичность искусства… И вот на тебе!.. Как говорили сами митьки: «Опаньки!». Шагин нашёл ответ запросто. «Как вам известно, мы никого не выгоняем. У нас всем можно прийти на собрание».
К сожалению, митьки нынче лишь идут за зрителем, и больше не несут свои уши Ван Гогу.
Сделайте нам перемен
Имя безвременно погибшего музыканта и поэта Виктора Цоя снова и снова возникает на слуху. И не только благодаря множеству довольно бездарных уличных певцов. Некоторое время назад души и уши любителей кинематографа и группы «Кино» вновь были встревожены. И вовсе не оппозиционным режиссёром Кириллом Серебрянниковым. Который по мотивам легенд Ленинградского рок-клуба создал почти совсем хорошую, и на сто процентов атмосферную, киносказку «Лето». (В кадре даже сказочник есть, он на велосипеде катается). Олег Осетинский – сценарист фильма, известен не только работой над фильмами «Звезда пленительного счастья», «Взлёт», «Ломоносов», но и организацией в Москве подпольных концертов «Аквариума» времён славного начала групп «Аквариум» и «Зоопарк» с Майком Науменко и Борисом Гребенщиковым. По его словам, Майк Науменко, был значительно светлее и чище своего окружения. Потому и ушёл так рано. С Осетинским у меня было несколько встреч и ответственно могу заявить: он всегда знал то, о чём говорил. А если не знал – не стеснялся признаться.
Недавно Алексей Учитель закончил работать над фильмом не столько о самом Цое, сколько событиях, развернувшихся сразу после его гибели. Собственно говоря, эта картина про шофёра, в автобус которого влетела цоевкая «Лада». Про то как этот шофёр мало-помалу из разговоров других людей, из того, как встречают гроб с телом Цоя, понимает, с кем свела его судьба на асфальте утреннего шоссе.
В последнее время в Сети появилось сообщение о том, что режиссёр Нугуманов хочет снять продолжение фильма «Игла». В первой версии «Иглы» Цой играл главную роль. Даже в советские времена «Игла» была весьма прохладно встречена критикой, а зрители ходили на сеансы в основном послушать песни в авторском исполнении и посмотреть на своего кумира.
Олдовые рокеры оставили воспоминания о том, что гуру отечественного рока Борис Гребенщиков в молодости, до того, как ушёл в своем творчестве в инддийско-китайскую заумь, очень ценил творчество Виктора Цоя. Всячески помогал ему, и даже иногда забивал его холодильник сухим, а (может быть и не только сухим?) вином. Надо думать, Борис Борисович видел в Викторе Робертовиче то, чего не было в нём самом. А именно простоту, понятность и доступность буквально для всех. (Не случайно в большинство уличных музыкантов исполняют именно песни Цоя. Или перемежают ими другой репертуар. Прохожий ― и не всегда досужий ― народ неизменно голосует рублём за этого автора.)
Вот что пишет в своих политических заметках очень талантливый и даже, по отзыву своего явного недруга Захара Прилепина, гениальный поэт, Алина Витухновская: «Сам по себе русский рок за исключением таких персон, как Башлачёв, Гаркуша, Чистяков и пр. был явлением, мягко скажем, вторичным, криво копировавшим лучшие западные образцы все райкомовские рок-кумиры очень органично вписывались в ожидание своей публики посредством примитивных клише и практически животных вибраций».
Алина Витухновская иногда просто беспощадна ко многому тому, что почти свято для других. В частности, для так называемых шестидесятников и для некоторых их последователей. Для неё не только нет авторитетов, но и чьи-либо чувства оскорбить она совсем не боится. «Хождение по щедро унавоженным кругам отечественного исторического «бесконечного тупика», с песнями сперва шестидесятников «под гитарку», а затем под рёв обезумевших стадионов, вошедших в псевдореволюционный раж под цоевское «Мы ждём перемен» напоминает мне муравьиный танец смерти, триумф обрушивающийся уже в режиме онлайн бытийной спирали, приходящей в негодность прежде чем, успевает развернуться её новый виток. Сквозь всеобщее ликующее безумие, остающееся российским безвремением, мы наблюдаем триумф бездны, пожирающей самою себя».
Чёрная муза российской поэзии – так еще именуют Витухновскую – не без иронии констатирует, что Виктора Цоя теперь называют «великим русским поэтом». Который «был и остаётся бессмертным гомункулом я, символом псевдосвободы, и слепой жертвенности. Не надо быть литературным критиком семи пядей вот лбу, чтобы оценить строки подобные этим:
Дом стоит, свет горит,
Из окна видна даль,
Так откуда взялась печаль?
Я включаю телевизор,
Я пишу тебе письмо
Про то, что больше не могу
Смотреть на дерьмо,
Про то, что больше нет сил,
Про то, что я почти запил.
Эти образцы творчества, не нарочито лубочные, как может показаться неискушённому критику. Они до неприличия простоваты будто их писал ребёнок».
В фильме Соловьёва «Асса» песня Цоя «Перемен» действительно звучала гимном протеста. Но почему перемен мы лишь ждём? Ведь они «в наших глазах и в пульсации вен» (спишем на метафору то, что и школьнику известно – в венах в отличие от артерий никакой пульсации нет. И не будет. Даже при венозном кровотечении). Наши сердца и органы требуют перемен, как глотка воды в жарких Каракумах, а коллективное «мы» в этой песне их только ждёт?
Где действия?
Ведь герой фильма мальчик Бананан уже погиб. Злого гения Крымова пристрелила его любовница. Другие крымовы пока ещё наживаются по мере сил и возможностей. А наше «мы» только всё лишь ждёт перемен?
И доколе ждать будет? До второго пришествия?? Включительно или нет???
Почему так написал Виктор Робертович? Скорее всего, потому что, как у многих других авторов, «так написалось». Может на уровне подсознания Цой понимал то, что и его, и следующие за ним поколения смогут только ждать перемен, а не производить их. И даже не стоит говорить о конструктивной подготовке изменений.
В перевёрнутом мире перевёрнута и шкала ценностей
Нелюбовь становиться синонимом успеха. Иногда в России, если тебя не любят, и, тем более ненавидят, это успех. При этом бывает, что многие вполне терпимы к предательству (а если нетерпимы, то только на словах). Не прощается немногое. И в первую очередь Правда о себе любимом. С трудом вам простят и отсутствие мелких слабостей большинства. Короче: нет пороков – нет друзей.
В России не любят красивых женщин и умных мужчин. Гениев здесь просто гнобят в силу исторически сложившихся традиций. А если внимательно ознакомится с судьбами слишком многих талантливых людей в мире, то легко понять ― талант и, тем более гениальность это тяжёлый крест. Многим было бы легче без него.
Впрочем. Зачем я ломлюсь в открытую дверь?
Все художественно развитые люди утверждают, что не любят попсу. (А может, иные из них и любят, только стесняются публично признаться в этом?). Потому что попса ― это моветон. Даже рэперы попсу ненавидят. Хотя мне иногда очень трудно понять, в чём принципиальное отличие рэп-творчества от пресловутой попсы? В рэпе можно почитать, незамысловато на ходу рифмуя, даже по методу того условного казаха из анекдота – о чем вижу о том пою. Про живописцев уж я не говорю.
Для того, чтобы стать успешным необходима популярность. Её можно обрести, выражаясь на актуальные темы и сообщая по этому поводу что-то новое или высказываясь на вечные актуальные для всех темы. При этом желательно быть понятным для всех. Ну, примерно, как Цой или митьки. Автор ничего не имеет против их творчества, но скажите мне честно, чем оно отличается от понятной всем попсы, будь она трижды неладна? Смею предположить, термин «успешность» ― это во многом противоположность гениальности и даже Таланту (именно так с большой буквы, а то библейских талантов (денег) у иных много, а Талантов как всегда мало).
По сути, попса тот же лубок, созданный не для крестьянских детей, а для бюргеров-мещан, вынужденных, за неимением собственного вкуса и серого вещества черпать откуда придётся, становясь «читателями газет». Причём бюргеров-мещан в самом худшем смысле этого слова. Для тех, кто был материально-физической основой гитлеризма, сталинизма, маоизма… путинизма.
Алексей Лейн, специально для «В кризис.ру»