Почти половина жителей Санкт-Петербурга в ходе последнего телефонного опроса ответили, что никак не относятся к возможному объединению города с Ленобластью. Совершенно безразличны к этому вопросу. По которому ломали копья высшие городские и областные чиновники. Всего два года назад объединительная гипотеза послужила поводом обвинить предпринимателя Владимира Барсукова в заказе на убийство Галины Старовойтовой.
Через восемь месяцев Петербург отметит десятилетие войны государства с одним из последних представителей нового русского бизнеса. Созданного без «золота партии» – чего Барсукову не простили. К 2007 году таких в РФ уже практически не осталось. В тюремной камере убит создатель екатеринбургского союза «Уралмаш» Александр Хабаров. Отсидел и смирился красноярский алюминиевый король Анатолий Быков. Лишь в Северной столице продолжал решать дела «ночной губернатор». К нему обращались в спорных вопросах бизнесмены и политики. Самим этим фактом, подрывавший авторитет тогдашнего губернатора дневного – Валентины Матвиенко. Обращались к нему предприниматели, депутаты, артисты и просто обычные люди. Можно сказать, искали помощи и справедливости. В общем, к концу второго путинского срока Барсуков символизировал гражданское общество в действии.
Поэтому операция по захвату пенсионера Барсукова на его дачном участке по масштабам была сравнима с войсковой. Сильный вооружённый отряд, вертолёт, спецтехника. И проведена не местными полицейскими, а силами федерального спецподразделения «Зубр». О выполнении отчитался лично генпрокурор Чайка. Сразу же — без суда и следствия — предъявивший страшные обвинения: десятки кровавых убийств, сотни рейдерских захватов, тысячи украденных произведений искусства («Эрмитаж отдыхает»), миллионы награбленных долларов… Времена-то были давние. Фильм фонда Навального ещё даже в проекте отсутствовал.
После семилетнего следствия и множества показательных судов дело не прояснилось. Из рейдерских захватов московская следственная бригада титаническими усилиями — в том числе, с применением шантажа и подкупа — смогла доказать два. Из убийств — ни одного. Не подтвердилась даже «эрмитажная» версия — изъятые ценности представляли собой несколько современных икон, непритязательную коллекцию старинного оружия и небольшую подборку картин малоизвестных художников. Все эти «ценности», кстати, странным образом пропали сразу же после изъятия. То ли затерялись в заказниках Военно-морского музея, то ли до сих пор пылятся в подвалах на Литейном, то ли украшают чьи-то скромные жилища.
Не удалось с первого раза осудить Барсукова даже по основному обвинению — организации покушения на совладельца Петербургского нефтяного терминала Сергея Васильева. Когда выяснилось, что свидетели обвинения щедро оплачивались потерпевшим, присяжные вынесли оправдательный вердикт.
Это, конечно, ни в коей мере не устраивало властных инициаторов. Из рукава был извлечён козырной туз. Точнее — Хохол. Бывший депутат Государственной Думы от фракции ЛДПР. Особа, приближённая к лидеру ЛДПР. Михаил Глущенко, осуждённый за вымогательство, подозреваемый в тройном убийстве и обвиняемый в убийства своей коллеги по парламенту – депутата Старовойтовой.
В содеянном Глущенко признался почти сразу — после нескольких попыток имитации невменяемости, простуды, стенокардии, гипертонии, нервного расстройства. Но заказчика преступления, после долгих душевных мук всё-таки назвал. Владимира Барсукова. Аккурат после того, как присяжные полностью того оправдали. И причину назвал — самую что ни на есть актуальную и уважительную. Якобы Барсуков всеми силами пытался воспрепятствовать Галине Старовойтовой, которая вместе с петербургским игорным королём Михаилом Мирилашвили хотела объединить Петербург с областью под своей властью.
Именно после этого признания следователь всерьёз задумался о психической вменяемости Глущенко. Даже на экспертизу отправил к специалистам. Потом на полиграф. Но суд по делу Васильева завершился полным фиаско государственного обвинения, и у следователя отпали все сомнения: что же ещё могло разделить в смертельной вражде Барсукова и Старовойтову, как не объединение?
На фоне этого глущенского признания повторный суд по делу Васильева, вопреки закону, народной воле и здравому смыслу назначенный Верховным судом, прошёл быстро и эффективно. Вердикт правильный: виновен. Приговор — 23 года строго режима.
Вроде бы государство своего добилось.
Но нет. Как-то всё некрасиво вышло, кривовато, натянуто. Свидетели какие-то вялые, маловразумительные. Некоторые даже и отказались от прежних показаний. Вячеслав Дроков, например, и вовсе пожаловался, что давал их под принуждением. Киллеры-исполнители братья Михалёвы, когда их с большим трудом отыскали в колонии, вообще запутались, кто их нанимал — то ли «усатый», то ли бородатый. Козырной свидетель Бадри Шенгелия, якобы всё это наблюдавший и слышавший, и вовсе потонул в Карибском море. Потом, правда, вынырнул в петербургском рейдерском бизнесе.
Всё не то, всё не так! А надо бы с огоньком, с победными знамёнами и барабанным боем…
И времени мало на размышления. Поэтому без лукавых вывертов на свет — в который уж раз? — снова вытащили безотбойную 210-ю. «Организация преступного сообщества». Времени тюремного заключения Барсукову она уже не прибавит, но для пущей надёжности вполне сойдёт. Даром, что срок давности по ней уже прошёл, закрывать давно пора. Всё равно сгодится. Для острастки остальным. Чтобы никому впредь неповадно было людей к себе пускать.
Илья Барчев, специально для «В кризис.ру»