Стираются грани между разрешением и запретом. Несанкционированная акция в Москве 27 июля – 1373 задержанных, несанкционированная 3 августа – 1001 задержанный, санкционированный митинг 10 августа – 256 задержанных. Отчёты «ОВД-Инфо» демонстрируют чисто количественную разницу. Как в СССР (где тоже любили стирать грани между рабочим классом и прослойкой интеллигенции, между городом и деревней, между козой и коровой и т.д.): «хочешь жни, а хочешь куй» – результат будет один. Ибо цейтнот надвинулся.
На проспект Сахарова пришли «четыре дивизии»
Властное разрешение всё-таки сыграло свою роль. На столичный проспект Академика Сахарова пришли вчера около 50 тысяч человек. Четыре дивизии, не преминул заметить Аркадий Бабченко в соцсети из Киева. В качестве организаторов выступили активисты штаба Навального, гудковско-яшинская коалиция умеренных либералов «Объединённые демократы» и отсечённые от московского «избирательного процесса» кандидаты в Мосгордуму. Главных лозунгов стало два. К «Допускай!» (оппозиционных кандидатов на выборы) добавилось «Отпускай!» (задержанных и арестованных за прежние акции).
Ни того, ни другого не делается. Ни собянинской мэрией, ни, тем более, путинским центром. Соотношение сил не таково, чтобы власти прислушивались к протестующим. Сильно различаются арсеналы средств, а главное – степень решимости. В этом главный штрих картины того, что уже названо московским политическим кризисом 2019 года.
Президент «прекрасной России будущего» Алексей Навальный, его соратники Любовь Соболь и Иван Жданов, экс-муниципал и преподаватель ВШЭ Юлия Галямина, прошедший сквозь всю демоппозицию председатель Красносельского райсовета Илья Яшин, лидер «Партии перемен» Дмитрий Гудков, «объединённо-демократический» блогер Егор Жуков, либертарианец Михаил Светов – почти все ключевые фигуры нынешнего московского протеста были так или иначе блокированы. Одни уже отбывают административные аресты. Первым, разумеется, «упаковали» самого Навального, за ним последовали Яшин, Галямина, Светов (не вернувшийся с переговоров в мэрии)… Других перехватывали перед началом мероприятия. Как голодающую Соболь, с которой полиции приспичило общаться девять субботних часов.
Но митинг нашлось кому повести. Эту миссию взяли на себя Илья Азар и Эльвира Вихарева. Азар – журналист полуоппозиционой «Медузы» и хамовнический депутат от «Объединённых демократов». Вихарева – руководитель предвыборного штаба Гудкова. Эти фигуры сами по себе дают представление о нынешнем протестном руководстве. И о характере акции 10 августа.
Участники настроены резче своих умеренных лидеров
«Объединённые демократы» очень умеренны в своих установках. Своего рода «Яблоко» с осторожным уличным уклоном. Ориентация практически исключительно на выборы. Действия строго в процедурных рамках, частые апеллирования к судам. Постоянная готовность к «диалогу» – которого с противоположной стороны никто не собирается вести. Очень подозрительное отношение к радикалам, будь то национальной или социальной окраски. Но даже такая оппозиция даже в таком органе, как Мосгордума, представляется теперь избыточно опасной. Ситуация изменилась даже в сравнении с осенью 2017 года, когда гудковцам-яшинцам позволили пройти в ряд московских муниципалитетов (что практически не отразилось на московской политике). Недаром из «Объединённых демократов» с тех пор успел уйти эффектный политтехнолог Максим Кац, организатор позапрошлогоднего муниципального успеха. Кац известен умением быстро просекать перспективу либо её отсутствие.
«Мы ботаники и чайники, вы гэбэшники и начальники. Вы прикрыты щитами мощными, а у нас в руках ничегошеньки», – эти строки писательницы Людмилы Улицкой, попробовавшей себя на трибуне в поэтическом жанре, сладкой музыкой звучат для тех, к кому обращены. Да, так. И пока так будет, всё как есть и останется. Чего иного ждать, «если войско, несметное счётом, переходит дорогу мою» (Н. А. Некрасов)? Между тем, в оппозиционной среде словно даже гордятся таким положением дел…
Можно с уверенностью сказать, что «протестная массовка» настроена гораздо резче протестных лидеров. Для этого не обязательно быть политическим «отрицаловом». Можно студенткой Анной: «Путин и Собянин не могут игнорировать нас. Мне нет дела до политики, но я пришла, потому что они избивают и бросают невинных студентов в тюрьму. Они не имеют права красть у нас наше будущее». Такие люди и скандировали не только «допускай-отпускай», но и традиционные «Путин вор!», «Свободу политзаключённым!», «Россия будет свободной!» Характерен новый лозунг «Свободу Егору Жукову!» – свидетельство неуклонных поколенческих сдвигов в российской политике.
«Мы не драться пришли — разговаривать, и не надо нас отоваривать», – продолжала Людмила Евгеньевна своё миротворческое стихотворение. На что начальники, если бы посчитали нужным обратить внимание, могли резонно ответить: а это уже наше дело. Что и было продемонстрировано в тот же день. На людях, которые откликнулись на призыв активиста Бориса Золотаревского – пойти прогуляться в направлении Старой площади, к зданию президентской администрации. Эту попытку пресекли с демонстративной жёсткостью. Уже по-обыкновенному, как несанкционированную. Власти не пожелали, чтобы, как в гумилёвской поэме, «кое-кто из них шептал проклятья, смотря на императорский дворец». Этого ведь устроители митинга никак не проконтролируют. Вот чего начальники опасаются. А не речей с трибун.
Символом митингового дня стал кадр удара в печень
Сам Золотаревский, руководитель предвыборного штаба Жданова, был задержан тут же, за малым не на той же трибуне. За ним последовали ещё четверть тысячи. Символом дня стал кадр удара в печень. Полицейский в киборговом облачении бьёт девушку по имени Дарья Сосновская. За то, что бросилась на помощь задерживаемому инвалиду.
Это всё, что следует знать о разрешённости оппозиционных митингов. И о высокодуховном скреп-режиме в целом. Достаточно для адекватного взгляда. Но при этом понимать: настоящие репрессии – какие практикуются подобными режимами в действительно критических ситуациях – ещё даже не начались. Ибо выборы в Мосгордуму не есть критический момент. Как ведут себя такие правительства, если они реально припёрты к стене, показывали Чаушеску и Каддафи. С известными, правда, для себя итогами. Но в Румынии и Ливии не было такой оппозиции, как в России. Некому было интересоваться муниципальными выборами в Бухаресте и Триполи. Там вообще не было оппозиции. Только власть и разъярённый народ. Российской олигархии, у которой оппозиция есть, куда проще жить.
Акции солидарности с москвичами прошли 10 августа в сорока российских городах. Особенно многочисленными они не оказались. Максимум показал Хабаровск, там вышли порядка пятисот человек. В общей сложности около двадцати участников задержаны в Ростове, Брянске, Сыктывкаре.
Массовые задержания случились только в Петербурге – по отделам развезли 86 человек. По большей части тех, кто мимо шёл или близко сидел. Прицельно брали пикетчиков, поднимавших плакаты. Хоть бы даже чистые листы. Интересно, что человек, на манер плаката поднявший скейтборд, задержан не был. Полицейские поразмыслили, посоветовались меж собой и решили: ладно. Прокатил скейтборд.
В преддверии губернаторских выборов и.о. Беглов и его окружение демонстрируют всё большую нервозность. Но всё же инвалидов не вязали и девушек под видео не били. Совсем уж оккупационная эстетика Москвы на столицу Северную пока не распространилась.
Это, однако, нюансы. Не меняющие сути происходящего.
Ленин учил, Шекспир говорил, Скобов написал…
Жесть движется непрерывной чередой эпизодов и явно по нарастающей. Мосгордумский политкризис имел своеобразную увертюру – июльское «дело Голунова». До того – екатеринбургский «скверный храм» с соловьиной истерикой, свалка в Шиесе, противостояние в Ингушетии. В воздухе витает ощущение надвигающихся перемен. К лучшему ли, к иному ли…
Год вообще начался веером хмурых вестей. Они идут по нарастающей. Взять один сегодняшний день. Картины российской жизни стали поразительно, до гротеска, напоминать иллюстрации советской международной хроники. Об ужасах, творимых латиноамериканскими хунтами 1970-х.
Следственный комитет «признаёт правомерным» перелом ноги участнику митинга 27 июля Константину Коновалову. Вот так, буквально: «Сотрудник полиции имеет право лично или в составе подразделения применять физическую силу, если несиловые способы не обеспечивают выполнения возложенных на полицию обязанностей по пресечению преступлений и административных правонарушений».
Случай с Дарьей Сосновской ГУ МВД проверяет как «факт применения физической силы в отношении задержанной за нарушение общественного порядка в ходе несогласованной акции». И уже опровергло информацию о предполагаемом применителе силы – нет, якобы не он.
Это непробиваемо. Со своей – властно-государственной – они правы. Административные правонарушения имели место – акции были несанкционированными. Разговор идёт на разных языках, пора это понять. Апеллировать в их инстанции бессмысленно. Учил же Ленин: «Право есть воля господствующего класса, возведённая в закон». Говорил же Шекспир: «Закон тебе не друг».
Увы, общественно-политический строй современной РФ устроен именно так. Тут даже возмущаться бессмысленно. «В противостоянии Путина и Навального решается вопрос о переходе власти из рук одного класса в руки другого», – рассуждает петербургский леводемократический публицист Александр Скобов. Вполне в марксистских понятиях: эксплуататорская олигархия vs эксплуатируемая «плебейская» масса. Верно. Если учитывать социологически важный момент: на московские акции временами выходит лишь верхний слой этой массы. «Креативный класс», он же т.н. «когнитариат», в одиночку таких вопросов не решает. Даже если с ним Юрий Дудь, автор пронзительной антисталинистской «Колымы», рэперы Face и Oxxxymiron. (А вот маститого Владимира Познера, пожалуй, лучше бы с ним и не было.)
Тот же швецарский корреспондент, что беседовал на митинге со студенткой Анной, подошёл к университетской преподавательнице Ангелине. И услышал от неё: «Приходят, когда митинг санкционированный, но прячутся, как только возникает опасность. С ними мы не освободимся от Путина. Перемены могут наступить только если поднимутся провинциальные пролетарские массы». Тут можно добавить тезис Скобова о «трудящемся большинстве, к которому относится и часть буржуазии, которая, в отличие от путинского олигархата, не является чистыми паразитами». Наблюдение серьёзное. Есть ведь и конкретные примеры единения предпринимателей с рабочими в противостоянии олигархическому государству.
В современной российской оппозиции отсутствует какая бы то ни было артикуляция относительно глубинной «движухи» – низовой и социально-бытовой. Встречи классов происходят порознь. Оно и понятно, ибо люди из этих глубин не поймут стихов Людмилы Улицкой. Поэтому Владимир Путин может спокойно перемещаться между батискафом и мотоциклом.
Но всё таки – и этот батискаф, и этот мотоцикл даже от этих протестов отодвигаются подальше…
Сергей Шумильский, специально для «В кризис.ру»