Тайное в конце концов всегда становится явным. Особенно если это вступление в должность президента страны. Особенно если эта страна Беларусь, на которую обращены взоры мира. А вступающий в должность ― Лукашенко, смотреть на которого уже не хочется никому. Даже тем немногим, кому он пока ещё нужен. И потому вступающий в тайне. «Может, не заметят?»
Вот оно и свершилось. «Саша три процента» в шестой раз принёс присягу. На верность беларускому народу. По-беларуски. Потом высказался по-русски. От души: «Государственные служащие и люди в погонах проявили стойкость, мужество и монолитность». Вот, собственно, и всё, что следовало сказать. Это и есть девиз нынешнего правления Беларуси. Именно после этого Ермошиной следовало вручать ему удостоверение, а военным огласить «привет от преданных друзей».
Что и произошло. Но только после того, как Лукашенко, не удержавшись, добавил ещё одну ― довольно загадочную ― фразу. «Я увидел людей в деле, понял, что не только меня, но и наш народ окружают патриоты». Если вдуматься, кое-что понять можно. Тот смысл, который вкладывал Лукашенко. Но, если понимать буквально, то выходит очевидное признание: я и мои присные ― оккупанты, и мы в осаде. В общем, очередная оговорочка по Фрейду.
Не обошлось, конечно, без упоминания о победе над цветной революцией. Единственной в мире, разумеется. Кроме него, никто на такое не сподобился. Типа, берите пример. И даже понятно, к кому лично это обращено. Хотя адресат может быть лишь разозлён – ничего себе «победа», ничего себе «победитель». На улицах если не сотни, то десятки тысяч. Сама инаугурация ― «Инаугурация Ы и другие приключения Шурика».
«Он теперь никто. Воровская сходка» ― первая реакция беларуской общественности (хотя насчёт сходки надо бы подумать – воры в законе уже вряд ли согласятся с таким сравнением). Главное же: «Активное сопротивление в Пинске, в Борисове, в Жодино, в рабочих кварталах Минска» ― констатируют вдумчивые наблюдатели соцсетях (сопротивляющимся писать некогда, да и непривычны). Вот где суть происходящего. И знак перемен.
«Инаугурация тайком ― это, с…, посильнее, чем «Фауст» Гёте. Это реально пушка, мы будем рассказывать об этом детям. Добро пожаловать в полную и абсолютную Кафку, мои маленькие друзья, этому цирку как раз не хватало чего-то вот такого, ― рассказывает наш собеседник-минчанин. ― Зашёл шаурмы поесть: продавец на Окрестина был, выбили зуб. Два посетителя в Жодино, били только при задержании. Мне аж неловко стало». Кто-нибудь возьмётся комментировать?
И сегодня под дубинками и водомётами, под вой милицейских сирен и вопли тихарей беларусы по-прежнему сопротивляется. Уже появились раненные, десятки избиты, захвачены и засунуты в автозаки. Но к вечеру по всему Минску стоят цепи солидарности, люди собираются в колонны, блокируют трассы. По городу разъезжают водомёты, где-то слышны выстрелы. Ночь Лукашенко только начинается…
Для полноты картины следовало добавить, чьими штыками Лукашенко завоёвывает свои «победы». Даже, если они не принимали непосредственного участия в войне Лукашенко с народом Беларуси. Угрозы вторжения из первых уст было достаточно, чтобы поднять боевой дух лукашистских карателей и пресечь бегство из их рядов. Что, вообще говоря, уже начиналось. Пропагандистский десант реально имел место. На главных беларуских госканалах (а других и нет) и сейчас работают в основном наёмники из «братской» РФ.
«Братской» именно в кавычках. Поскольку русско-беларускому братству наступает конец. Не между Путиным и Лукашенко, разумеется. Тут-то как раз всё в порядке. Вассал припадает к сюзерену. Дружба крепнет день ото дня. По крайней мере, в путинской части. Что касается человека, принявшего сегодня по секрету присягу президента Беларуси, то он, конечно, тоже дружит. Но табачок предпочитает всё-таки врозь. Сегодня (да-да, именно сегодня!) утром лукашенковская пресс-секретарь Эйсман наврала представителям РИА «Новости» (да-да, именно ему, пропутинскому киселёвскому!), что о дате инаугурации ещё ничего не известно. Более того ― в нарушение всех норм ― беларуские, то есть, по сути, путинские СМИ не транслировали эту тайную процедуру. В ответ путинский пресс-секретарь Песков заявил, что ничего не может сказать, будет ли его шеф поздравлять Лукашенко. Не знает, что там по протоколу положено. За восемь лет пресс-секретарства так и не выучил. Заодно добавил, что не имеет представления о планах Путина посетить Минск. Ну и ладно. Уж как-нибудь они между собой разберутся.
Куда сложнее разобраться с тем, что будет дальше между беларусами и россиянами. В 2014 году украинцев уже потеряли. И что всего хуже, речь не об официальных заявлениях Киева. Которые тоже не отличаются добрыми чувствами. Речь именно о рядовых украинцах и их отношении к рядовым русским. На которых возлагается доля вины за аннексию и войну.
Сегодня то же происходит с Беларусью. Достаточно посмотреть любой беларуский чат. «Вали отсюда, пута», «Какой ты мне брат?», «Спасибо, братушка-РФ, что поддержал убийцу. Не прощу»… Это ещё очень мягкие высказывания, можно сказать лояльные.
На этом фоне особенно жалко выглядит обращение Светланы Алексиевич к российской интеллигенции. И столь же жалкими ― ответы. Официальные, вроде обращения Людмилы Улицкой, или письма, опубликованного в «Новой». Но куда хуже то, что говорится неофициально. «Ах, что же она требует? Что мы можем? Мы же здесь подвергаемся ежедневной опасности».
Какой такой опасности подвергается российская интеллигенция? Солженицын писал в брежневские: когда-то для интеллигента считалось жертвой пойти на смертную казнь, сейчас ― рискнуть получить административное взыскание. Сегодня за подпись под жалобой/обращением (на большее уж никто не решается) не грозит даже это. Самое страшное, чего стоит ожидать ― массовое выступление троллей на странице в Facebook. Или ― о ужас! ― презрение законопослушных благонамеренных коллег. Этакий остракизм, пожалуй, больше всего и пугает: не дай бог, примут за дурака-идеалиста. Это в наш-то прагматический век! «Отец дьякон! Простите меня, Христа ради, окаянного! ― За что такое? ― За то, что я подумал, что у вас в голове есть идеи!»
«Мы жаждем свободы, ― писал Солженицын, ― мы заклеймим (шёпотом) всякого, кто усумнился бы в желанности и необходимости полнейшей свободы в нашей стране! Однако этой свободы мы ждём как внезапного чуда, которое без наших усилий вдруг выпадет нам, сами же ничего не делаем для завоевания той свободы. Уж где там прежние традиции ― поддержать политических, накормить беглеца, приютить беспаспортного, бездомного (можно службу казенную потерять), ― центровая образованщина повседневно добросовестно, а иногда и талантливо трудится для укрепления общей тюрьмы. И этого она не разрешит поставить себе в вину! ― приготовлены, обдуманы, отточены многоязыкие оправдания».
Цитата, возможно, излишне длинновата, но, увы, актуальна ещё более, чем полвека назад. Рисковать никто не желает даже просто психологическим комфортом. Куда проще в обстановке псевдокапиталистического изобилия товаров и услуг смиренно ожидать раскола элит. Когда-нибудь они всё-таки расколются. Возможно, даже на нашем веку. И наступит тогда…
Ничего тогда не наступит. И незачем им раскалываться. Пока народ безмолвствует. Если, конечно, считать народом тех, к кому обращается Алексиевич. Если б она действительно обратилась к народу, результат мог бы быть другим. К тому народу хотя бы, который в Хабаровске выходит под лозунгом «Свободу Фургалу! Жыве Беларусь». Вот именно так на одном плакате. Или к тем, кто в Питере пишет на заборе «Революция! Хабаровск, мы с тобой! Беларусь будет здесь!» И к башкирам, защищающим Куштау, и к ингушам, отстаивающим свою землю, и к москвичам, выходящим в поддержку заключённых. К миллионам россиян, которые ежедневно ― кто как может и умеет ― сопротивляется путинскому режиму, родственному Лукашенко.
Но, нет, Алексиевич до такого не опускается. Она не обращается даже к своему народу. При малейшей опасности попросила помощи у европейских послов. Как и самоизбранный Координационный совет. После героической ― да, именно так ― предвыборной кампании Тихановская, Цепкало, Латушко и прочие упорно игнорируют собственно беларусов. Все их усилия направлены лишь на привлечение внимания даже не международной общественности, а лишь международного начальства ― Евросоюза, ООН и прочих бюрократических структур. Они готовы сотрудничать даже с Путиным. Даже после того, как он принял у себя Лукашенко, выделил ему миллиарды и «резерв», необходимые для поддержания власти.
Более того, они готовы ― даже теперь, после того, как сам Лукашенко признал убийства, садизм в тюрьмах, после ареста Колесниковой, Знака, ― садиться с ним за стол переговоров. О чём бы они не планировали договариваться ― о мирной передаче власти, о гарантиях его собственной безопасности ― это предательство собственного народа.
И после этого что-то требовать от российской интеллигенции? Которая впадает в истерику от одного сравнения с «тёткой в очереди»?
Беларуский народ победит. Настоящий. Тот, что сегодня проклинает в чатах российских «братьев». Тот, что держит оборону в минских дворах. Тот, что даёт отпор омоновцам на минских окраинах. Тот, что бастует на заводах. Победит и русский. «Глубинный». Которого как чумы сторонится российская интеллигенция и как ковида боится российская власть. Может быть, тогда оба народа станут по-настоящему братскими. Но заслуги слоя, который пафосно называет себя «интеллигенцией», в этом точно не будет.
Юлия Кузнецова, «В кризис.ру»