Делаются последние шаги по преобразованию государственной корпорации «Роснано» в открытое акционерное общество. «Ну вот! – скажет читатель, — опять Чубайс приватизацией занялся». И будет неправ.
Видимо, стоит начать с пояснение, что вообще означает понятие государственной корпорации. Откуда и зачем эта организационно-правовая форма появилась, есть ли у неё аналоги в мире, почему, не просуществовав и четырёх лет, одна из самых известных госкорпораций «меняет кожу», превращаясь в тривиальное АО.
Само название несколько сбивает с толку. В обыденном словоупотреблении государственными корпорациями обычно называют коммерческие компании, находящиеся в госсобственности — государственные унитарные предприятия и ОАО со 100%-ным государственным участием. Либо, что менее строго – фирмы, где государству принадлежит контрольный пакет. Но в отличие от таковых госкорпорации в узком смысле слова есть некоммерческие организации. То есть не преследующие цели извлечения прибыли.
Правовое положение их весьма своеобразно. Они вовсе не упоминаются в Гражданском кодексе. Будучи в 1999 году введены федеральным законом «О некоммерческих организациях», они по целому ряду вопросов, причем принципиальных, существенно отличаются от иных некоммерческих структур. Так, госкорпорации фактически выведены из-под общественного контроля, поскольку на них в очень ограниченной степени распространяется обязанность публиковать отчёты о своей деятельности. Точнее говоря, такая обязанность может — не должна — быть предусмотрена в законе о создании госкорпорации. И действительно, в законе об одной из них такая обязанность предусмотрена – в случае «Росатома». И только.
Не обязаны госкорпорации публиковать и те сведения, которые предписаны для раскрытия открытым акционерным обществам. То есть это просто апофеоз непрозрачности.
Но и это не всё. Будучи учреждены государством, госкорпорации получают государственное имущество, которое тут же перестаёт быть государственным, становясь корпоративной собственностью. На этом основании госкорпорации становились неподконтрольны даже Счётной палате. Правда, с 1 января 2011 г. ситуация изменилась после принятия изменений и дополнений в закон. Но подотчётны и подконтрольны госкорпорации исключительно правительству РФ.
Уже было упомянуто, что каждая из государственных корпораций учреждается отдельным федеральным законом, что само по себе необычно. С одной стороны, это вроде бы создает элемент общественного контроля: всё же народные избранники решают, нужна ли структура обществу (непонятно, правда, почему при этом в законы «забывают» вносить нормы о прозрачности корпораций для того же самого общества). С другой – закон низводится, по сути, до уровня распорядительного акта в отношении конкретного объекта. Едва ли не к ведомственной инструкции.
Первая из госкорпораций – Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО) была создана еще в 1999 году для разгребания последствий августовского дефолта. В 2003 году она была ликвидирована – это пока что первый и единственный пример ликвидации государственной структуры по исчерпанию задач. На её основе появилось действующее и сейчас Агентство по страхованию вкладов. В массовом порядке создание госкорпораций развернулось в последний год президентства Владимира Путина – именно тогда были созданы шесть из семи ныне существующих ГК. Третьей по времени создания стала «Российская корпорация нанотехнологий», та самая «Роснано», с которой начинается наш рассказ. При её создании она получила на свои счета через министерство образования и науки РФ 130 миллиардов рублей.
Являются ли госкорпорации как таковые нашим национальным изобретением? Нет. В англосаксонских странах существует разновидность «исполнительных агентств» (executive agencies), созданных государством для исполнения ряда государственных, но не носящих политического характера функций. Их создание может диктоваться разными обстоятельствами — скажем, необходимостью управлять специфическими коммерческими организациями. Аналог – наша ГК «Росатом»: атомные электростанции производят электроэнергию на рынок, но понятно, что в силу повышенной опасности они требуют совершенно особого порядка управления. Или же решение разовой задачи. Здесь российский аналог – «Государственная корпорация по строительству олимпийских объектов и развитию города Сочи как горноклиматического курорта» или уже упоминавшееся АРКО. Казалось бы, налицо типологическое сходство. Но! За одним очень важным исключением – западные агентства абсолютно прозрачны для общественности, не говоря о контролирующих государственных органах. И особой организационно-правовой формой они не являются. Как мы знаем, «национальными особенностями» отличаются не только российские охота и рыбалка…
Госкорпорации с самого своего возникновения вызывали массу вопросов у специалистов. Весной 2009 году президентский Совет по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства предложил преобразовать ГК в иные виды юридических лиц, без специального статуса и привилегий. Наконец, в ноябре того же года в президентском послании Федеральному Собранию Дмитрий Медведев оценил госкорпорации как бесперспективную форму и предложил преобразовать их в иные организации либо ликвидировать после выполнения ограниченных во времени задач. Любимое детище предыдущего президента начало отсчитывать время до своей кончины. Между тем, среди них, помимо уже упомянутых, присутствует и такой столп госсектора, как Государственная корпорация по содействию разработке, производству и экспорту высокотехнологичной промышленной продукции — «Ростехнологии». Или действующий в такой высокопроблемной сфере, как ЖКХ, Фонд содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства.
На фоне всего этого превращение «Роснано» из госкорпорации в ОАО со 100%-ным государственным участием следует рассматривать скорее как благо. Во-первых, имущество вновь стало государственным (Анатолий Чубайс – о, чудо! – выступил здесь не приватизатором, а национализатором). Во-вторых, уровень прозрачности публичного ОАО несравнимо выше, чем у госкорпораций. Более четкими становятся и бизнес-задачи «Роснано» – в конце концов, целью существования ОАО является получение прибыли в своей сфере деятельности, а не расходование общественных денег с не неясными для общества целями.