Частные клубы – явление для России принципиально новое. Еще не сложилось традиций, очень мало опыта. Сергей Медведников, исполнительный директор Альянса Частных Клубов, член Европейской Ассоциации Менеджеров Клубов, автор первой на русском языке книги о клубном управлении и по совместительству преподаватель СПбГУ, рассказал редакции «В кризис. Ру», в чем суть этого бизнеса, почему таких проектов в России пока слишком мало и как они развиваются.
— Расскажите, пожалуйста, немного о том, что входит в понятие «клуб»?
— Во-первых, это наличие инфраструктуры и клубной политики. Потенциальным посетителям клуба должно быть понятно: мы открыты для всех или мы открыты с ограничениями, у нас есть понятия «член клуба» и «гость», либо мы полностью закрыты и работаем только для членов клуба. Эта политика прописывается в определенных документах.
Во-вторых, клуб — это, прежде всего, площадка для регулярных встреч. И определенные стандарты, по которым клуб существует. Это клубные мероприятия, которые организуются регулярно. Очень важно проводить их регулярно. Если бал устраивается в июне, то люди могут планировать свои дела. А если проводить его один год в июне, в следующий раз – в другом месяце, а в третий – не проводить вообще, теряется связь.
В закрытых клубах, по идее, самое главное — это доступ в клуб. Это очень важный момент. Клуб — это привилегия. Образуется некий единый круг. Там не будет случайного техника дяди Васи, который просто зашел на огонек. Те люди, которые финансово готовы вступить в клуб, привыкли к определенному уровню сервиса. Считается, что клуб – это самый персонифицированный сервис. В клубе знают, как человека зовут, знают, что он любит и предпочитает, и только так к нему и относятся во всех абсолютно департаментах.
— Какие бывают клубы?
— По большому счету, есть классическое разделение – это городские и загородные клубы. Загородные клубы так или иначе имеют некую спортивную направленность: яхтинг, теннис, гольф, верховая езда и так далее. Городские клубы – это, скорее, деловой формат. Когда люди определенного уровня могут позволить себе встречаться не в кафе, а в клубе, где не играет музыка, не ходят какие-то люди, которые будут слушать их переговоры.
Сейчас, когда экономика начала потихоньку оживать, в России есть ряд корпораций, которые могут позволить себе сеть корпоративных клубов.
— В чем ценность клуба для участников, что они получают за свои деньги?
— Хороший вопрос. В принципе, базово, член клуба за все платит, но платит с очень серьезными скидками. За некоторые услуги он может вообще не платить. Здесь все зависит от каждого клуба. Но в принципе, это ряд привилегий – начиная от доступа, заканчивая какими-то вещами, которые делаются только для членов клуба.
В гольф-клубах члены клуба часто не платят green fee, то есть плату за игру на поле. Это относительно небольшие деньги, 30-100 евро в зависимости от страны, поля. Но гости ее платят, а члены клуба нет. Еще это могут быть скидки «pro-shop». То есть связанные с инвентарем и амуницией для данного вида спорта, будь то конный спорт, будь то теннис, гольф, яхтинг и тд.
Часто клиент получает право участия в клубных мероприятиях. Тот же лондонский Lansdowne Club, — из инфраструктуры у них есть ресторан, фитнес центр, апартаменты, в которых можно остановиться, залы для переговоров, конференц-залы. В фитнес-центре не только тренажеры, там и бассейн, и SPA, и сквош, неплохого уровня оздоровительный центр. Они ежегодно проводят два костюмированных бала, турниры по фехтованию и по сквошу для членов клуба, различные дегустации, вечера, посвященные искусству. В некоторых случаях это может быть бесплатно, в некоторых – с каким-то дисконтом. Но чужих туда не допускают.
— В чем отличие клубного бизнеса в России и за рубежом?
— В России все очень непонятно и размыто. У нас есть масса сообществ, иногда их называют клубами, хотя на самом деле это кружки по интересам. От клуба таксидермистов до профессиональных ассоциаций. Все это в разобранном состоянии. Тем не менее, за последние годы у нас появились клубы, которые хотят внедрить определенные стандарты.
Недавно, на семинарах, которые мы проводим, появился новый человек – основательница Федерации декоративного хореводства. Конечно, сначала я был несколько… удивлен. Но человек действительно хочет внедрить клубные принципы, адаптировать их к своей Федерации. Вывод – к любому объединению по интересам можно адаптировать клубные принципы, важно, чтобы был человек, который этого хотел бы.
Наличие регулярных взносов тоже очень серьезная составляющая, только вот взносы у нас платить не любят. У нас люди любят следующим образом – вот я пришел, я выпил чашку кофе, я за нее заплатил. А взносы – это когда ты заплатил, а не факт что ты эту чашку кофе выпьешь в силу каких-то причин. Поэтому у нас люди к этому относятся по-разному.
В этом году на конференции по клубному менеджменту в США прозвучала очень хорошая речь, как раз о нашей проблеме, один из спикеров выдал риторическое высказывание, которое не требовало ответа, а просто согласия аудитории, и все кивали головами. Он сказал: «Почему я республиканец? Потому, что моя семья – республиканцы. Это традиции. Почему я член клуба? Потому что мой отец был членом клуба». Это традиции, которые продолжаются из поколения в поколение. Это хороший тон для людей определенного уровня. А у нас этот класс только сформировался, традиций фактически нет. Это самая большая проблема для нашего клубного движения.
Очень важен менталитет и внутренняя культура. Почему мы сами не любим отдыхать в тех местах, где много наших соотечественников? Потому что наши соотечественники любят загул до 2 часов ночи, и не важно, что сосед в это время спит — все равно мы будем петь караоке. А клуб предполагает определенные стандарты поведения и соблюдение определенных правил. В некоторых случаях можно говорить по телефону только в собственных апартаментах в арендованном зале, чтобы не мешать другим людям, которые в этот момент могут отдыхать.
— Готовы ли все наши люди к соблюдению подобных правил?
— Увы, я думаю, что в большинстве случае — нет. Тем более, которые достигли определенного благосостояния, которые считают, что им все можно. Клуб – это определенный интеллектуальный уровень, которого необходимо достичь. У нас это идет очень тяжело и дай бог через поколение начнет развиваться.
— Если брать экономические составляющие, то из чего складывается прибыль владельца клуба и насколько это коммерчески выгодно?
— Клуб – это долгосрочные вложения. Если рассматривать какой-то бизнес, который может принести деньги сразу, то это не клубный бизнес. Поэтому у нас, к сожалению, многие проекты живут очень странно. Общая тенденция такова, что владелец в силу ряда причин решает что-то подобное сделать, а потом у него начинаются внутренние ломки, потому что хочется побыстрее отбить деньги. А здесь неправильно менять концепцию каждые три месяца.
Почему европейцы называют клуб домом вне дома? Потому что люди настолько привыкают, что они дома. Если начать что-то резко менять, то эта атмосфера, это ощущение резко меняется, разрушается. И начинается все с начала. Часть людей может просто уйти, если какие-то нововведения их не устраивают.
Я даже делал классификацию: какие могут быть мотивы создать клубный проект у инвестора.
Есть классическая ситуация, когда человек занимается каким-то бизнесом, достиг определенных успехов, и у него в душе сидит какое-то увлечение. Если это гольфисты – то это любовь к гольфу. Я это наблюдал семь лет и наблюдаю сейчас, как они садятся после игры и обсуждают, что было. Для них это жизнь. И это очень мощный объединяющий фактор на самом деле.
Вторым вариантом может быть девелоперский проект, когда поднимается стоимость земли. Соответственно, строится коттеджный поселок или какое-то жилье, — а к нему в придачу клуб. Например, в Москве есть такой проект Агаларов-Эстейтс- это поселок с гольф клубом.
Третий формат — это когда происходит некая легализация дохода. Классическая схема, в реальной жизни такое тоже может быть. Это вложение, которое окупается не сразу. Это не нефть.
Могут быть политические амбиции. Ведь клуб, особенно загородный, это развитие какого-то спорта. В клубе может существовать бесплатная дестко-юношеская секция, которую можно активно продвигать, посылать ребят на соревнования. А может быть и сочетание всех этих факторов.
— Сколько в среднем стоит вступление в клуб?
— Оно может стоить примерно несколько тысяч долларов, плюс ежемесячные платежи в размере нескольких сот долларов. Например, Lansdowne club в Англии — его члены ежемесячно платят в районе 300 фунтов стерлингов. Плюс есть вступительный взнос. Сумма этих взносов и формирует определенный бюджет. В клубе может быть около 1000 человек и если это умножить на 300 фунтов стерлингов, то получится очень неплохой бюджет.
Еще для вступления в клуб нужно иметь две рекомендации, и они очень ценят этот барьер и никогда не будут его убирать – это определенный статус.
— Вы руководите Альянсом Частных Клубов. В чем смысл этого некоммерческого партнерства клубов?
— Сразу после того, как я увидел, что в Европе и в Америке существуют клубные ассоциации, у меня появилась мысль что-то подобное сделать здесь. С другой стороны, я понимал, что мы столкнемся с определенными сложностями. Во-первых, у нас нет такого рынка, который есть даже в Китае или в Южной Африке. Например, в Китае 500 гольф клубов. Я когда услышал эту цифру, был потрясен. Мне было непонятно, кто играет в этих клубах, на что американцы мне сказали, что это лидеры коммунистической партии Китая. Китай – удивительная страна, которая все сочетает каким-то удивительным образом. А в России сложно представить, чтобы лидеры компартии играли в гольф, это разные вещи.
Мы основали небольшое партнерство, и достаточно быстро (это наш большой плюс) нашли общий язык с европейцами и американцами. Мы с ними связались, рассказали, что хотим делать. Им это очень понравилось, потому что европейская ассоциация как раз стремится найти партнеров во всех странах, в том числе и в Восточной Европе.
Сейчас мы очень активно движемся к тому, чтобы совместно с американской ассоциацией запустить образовательную программу — в Москве, рынок там больше. Мы сделаем ее широко направленной. Это будет пятидневная программа для руководителей клубных проектов и курортов, курортных проектов и отелей бутикового плана, совместно с Институтом Экономики РАН и Американской Ассоциацией Менеджеров Клубов.
— Ваш прогноз: как будет развиваться клубный бизнес в России?
— Мы, в принципе, идем по тому же пути, что и Европа. Все началось с того, что появились закрытые дорогие клубы. Но потом потихонечку их число стало увеличиваться. Мы сейчас в начала этого движения.
Что нужно, чтобы эта работа развивалась? Нужно, во-первых, чтобы у нас восстановилась ситуация в экономике. Нужно, чтобы появлялись профессионалы, которые могут управлять такими проектами. Очень важный момент — это приверженность работе в этой сфере. Таких людей крайне мало.
Думаю, что годика через два замороженные проекты начнут двигаться вперед, достраиваться и потихонечку будем двигаться. Но, конечно, построить какой-то рынок мы сможем только лет через 10, если не будет кризисных явлений.