Международное энергетическое агентство (МЭА) оценило перспективы добычи нефти в России и влияние мировых тенденций на сбыт российского газа. Информация вполне в духе известного анекдота про две новости – хорошую и плохую. Новость хорошая: цены на нефть будут в обозримом периоде оставаться высокими, хотя нынешние котировки МЭА считает завышенными. Новость плохая: объем российской нефтедобычи начнет снижаться, если не будут осуществлены масштабные капиталовложения в отрасль и не изменится налоговый режим. Впрочем, главный экономист МЭА Фатих Бироль предрекает снижение добычи лишь после 2035 года. Тут вспоминается другой анекдот – про шаха и ишака.
Сейчас цены на нефть находятся в опасной зоне из-за политических факторов. Прежде всего речь идет об экономических последствиях «арабской весны» – снижении инвестиций в разведку и добычу нефти на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Вчера произошло еще и такое событие, как введение евроэмбарго на закупки иранской нефти. На фоне угроз Тегерана перекрыть Ормузский пролив и возможного ирано-американского столкновения ситуация становится совершенно непредсказуемой. При этом аналитика на перспективу обещает повышение спроса на нефть – хотя бы из-за взрывного роста количества автомобилей в развивающихся странах: в ближайшие 25 лет ожидается появление в мире 1,7 млрд автомобилей.
Хорошо ли это для России? С одной стороны, возможное сокращение предложения нефти на мировом рынке создает для российских поставщиков новые возможности. С другой – МЭА прогнозирует существенное сжатие спроса в ответ на завышенные цены. С учетом того, что энергоносители являются товаром с довольно низкой эластичностью спроса, основной причиной снижения станет сокращение производственного потребления. То есть углубление экономического спада в мировой экономике с соответствующими эффектами и для нашей страны. Наконец, как неоднократно показывал исторический опыт (например, СССР или шахский Иран 1970-х), высокие цены на нефть приводят к самоуспокоенности элит. Решения острых общественных проблем откладываются на потом: куда торопиться, плавая в нефтедолларах? Когда же поторапливаться волей-неволей приходится, нефтедоллары оказываются растраченными, а цены упавшими.
Следует, конечно, учитывать и то, что высокие цены на углеводородное сырье повышают рентабельность альтернативных источников энергии. Технологические разработки подталкиваются в направлении энергосбережения. МЭА ожидает возрастания удельного веса альтернативных источников. К сожалению, и эти разработки, и рождение новых технологий происходят в основном за пределами наших границ.
Еще одна наша проблема – постепенное истощение запасов в освоенных районах нефтедобычи. По словам Фатиха Бироля, «проблема России не в отсутствии ресурсов – они есть в изобилии, а в высокой стоимости добычи, больших затратах времени и технических сложностях освоения месторождений». При выработке месторождений Поволжья, Урала и некоторых районов Западной Сибири приходится все больше полагаться на новые залежи, находящиеся в удаленных районах с экстремальными условиями работы (как арктический шельф). Отсюда рост потребности в инвестициях. Бироль называет требуемые размеры огромными – более $700 млрд до 2035 года. Но притом, что одно только соглашение Роснефти с компанией ExxonMobil предусматривает инвестиции в $200–300 млрд в течение более короткого срока, эти $700 млрд выглядят не столь уж устрашающе.
Заявления экономиста МЭА выглядят скорее как своеобразная внешняя поддержка российских нефтедобытчиков – особенно в части соображений по смягчению для них налогового режима. Если Бироль прав, придется задуматься, в какой мере удастся использовать поступления от нефтегазового комплекса как источник средств для модернизации российской экономики.
Не самые радостные для наших перспектив оценки даны и по газовому направлению. На основном для Газпрома европейском рынке постепенно диверсифицируются источники поставок. Происходит отказ от традиционной привязки газовых цен к нефтяным. Вместе с тем удельный вес газа в мировом потреблении энергии будет расти, а перспективы поставок сланцевого газа – главная угроза российскому газовому экспорту – неопределенны. Проявив гибкость, Газпром может удержать позиции. Вопрос в том, сумеет ли он ее проявить.