Триггер — это спусковой крючок. Элемент системы, который приводит ее в действие. Без него система не сработает. Государство-триггер, в силу своих географических, экономических и исторических возможностей, запускает во всем регионе серию процессов — оптимизационных или разрушительных, кардинально меняющих баланс сил и перенаправляющих финансовые потоки. Ниже приведены несколько признаков государства-триггера, чтобы было яснее, о чем идет речь. Украина – классический триггер.
В современной международной политике возрастает роль государств, которые можно определить как «страны-триггеры». Триггер — это спусковой крючок, в широком смысле — некий ключевой элемент системы, который приводит ее в действие. Без него система, какой бы сложной они ни была, не сработает. Государство-триггер, в силу своих географических, экономических и исторических возможностей, запускает во всем регионе серию процессов — оптимизационных или разрушительных, кардинально меняющих баланс сил и перенаправляющих финансовые потоки. Ниже приведены несколько признаков государства-триггера, чтобы было яснее, о чем идет речь.
1. Триггеры — самостоятельные и самодостаточные государства.
Их не следует путать с чистыми «государствами-дестабилизаторами», марионетками или виртуальными образованиями. Они обладают собственной развитой экономикой — часто успешной и развитой (Чили, Грузия). Триггеры обладают развитой национальной культурой, они признаны мировым сообществом. Их способность изменять окружающую политическую среду не является определяющей и фундаментальной для их существования. Они не «сущестуют ради перекройки региона», а «могут инициировать перекройку сил в регионе». Это их бонус, обусловленный исторической и политической ситуацией. В остальном это обычные самостоятельные страны.
2. Триггеры — государства-новаторы
Они активно экспериментируют с собственными национальными проектами и не боятся смелых решений по установлению или изменению своей идентичности. Экономическая и социальная реформаторская политика страны-триггера часто кажется излишне смелой или даже радикальной. Реформы Михаила Саакашвили, Уго Бансера, «чикагских мальчиков», а также ставший уже способом общенационального реформирования украинский Майдан вызывали шквал критики — «так нельзя, это слишком радикально, а вдруг не получится». Тем не менее, успешные эксперименты по инсталляции «некоррупционного прозрачного капитализма» чилийцами и грузинами вошли в историю. Границу, которую «традиционное государство» старается не переходить, триггер преодолевает с легкостью. В силу такого качества, страны-триггеры часто обвиняются в «установлении диктатуры», отказе прислушаться к той части населения, которой не нравятся реформы и т.д. На все без исключения названные государства навешивались ярлыки «фашистских диктатур».
3. Триггеры — авангард социальных технологий
Они обкатывают новейшие или уже существовавшие, но переосмысленные в духе времени социальные технологии и реализуют их в полном объеме. Они идут впереди всех и прорубают дорогу. Бескровные «цветные» революции — пожалуйста, Революция роз и оба Майдана. Бескровные жестко либеральные технологии — Чили и Боливия времен Бансера, Грузия. Профессиональное гражданское противостояние коррумпированным чужеродным правительствам — вот Самооборона Майдана, вот чилийская Patria y Libertad. Технократия, направленность на прогресс, обновление и технологическое первенство — это и «чилийское чудо», и грузинский технологический рывок.
4. Страна-триггер, как правило, стоит на позициях праволиберализма и открытого рынка
Либерализм и рыночная экономика это наиболее эффективная модель государственной и общественной организации. Триггеры — это государства-технократы, которые стремятся к оптимизации, компактности и эффективности. Поэтому такой выбор не удивляет. Единственная страна, пока еще не приступившая к внедрению такой модели — это Украина. Но, учитывая тот факт, что Украина считает Грузию примером, либеральные и прозрачные реформы не за горами. Вероятнее всего, они начнутся сразу после ликвидации «ДНР» и «ЛНР».
5. Государство-триггер очень активно в вопросах внешней политики
Оно ведет активную дипломатическую работу, стремится наладить партнерство с различными международными структурами и максимально интегрироваться, активно самопозиционируется и добивается суверенитета и положения в мире путем балансирования на стыке интересов «больших игроков». В свою очередь, крупные игроки заинтересованы в триггерах, с помощью которых они и перекраивают мир. Триггеры — важнейшие узловые стратегические точки, опираясь» на которые сверхдержавы вносят глобальные изменения в мировую политическую и финансовую структуры. Враждебная пропаганда традиционно называет их марионетками, однако это не так. Марионетки лишены выбора. Страны-триггеры, напротив, обладают повышенной субъектностью и отстаивают свою суверенность.
6. Стратегическое расположение страны-триггера диктует ее судьбу
Исторически роль своеобразного инициатора изменений в Европе выполнял Балканский регион — здесь сходились стратегические интересы нескольких геополитических «больших игроков», которые старались дестабилизировать конкурентов. Однако Балканы — это конгломерат государств, конфликтующих друг с другом и в силу этого приводящие окружающую геополитическую среду в движение, а государства-триггеры, как правило, одиночны, относительно мононациональны и не столько распространяют конфликт изнутри себя, сколько создают его вовне самим фактом своего политико-экономического существования. Полноценными странами-триггерами в современной истории можно назвать Чили, Боливию, Украину и Грузию.
Украина — это классический триггер, от которого сегодня во многом зависит геополитический и финансовый ландшафт Евразии. История Украины — это упорное выстраивание собственных национальных моделей, радикальное экспериментирование и постепенное разрушение Империи путем отрывания от нее новых и новых кусков. В процессе распада Российской Империи в Украине пытались реализовать сразу несколько политических проектов — от консервативной Украинской Державы до попытки создать крайне левую утопию в Гуляй-Поле. Позже украинский политический процесс был загнан в подполье, а сама Украина — присоединена к Советской России, чтобы затем через несколько десятков лет взять реванш и поучаствовать в разрушении красной империи.
Одним из стопроцентных триггеров в 70-е годы стала Боливия. Стремясь уменьшить влияние Аргентины в регионе, бразильское военное правительство пришло к выводу о чрезвычайной ценности Боливии. Аргентина была потенциально зависима от боливийского газа, а кроме того Боливия была чрезвычайно выгодно расположена. Повышенную внешнеполитическую активность Бразилии заметили в США и тоже начали разыгрывать «боливийскую карту» — уже с целью дестабилизировать левый альянс, который начал формироваться в регионе в составе Перу (Веласко Альварадо), Чили (Альенде) и собственно Боливии (Хуана Хосе Торрес). На короткий срок интересы стран-гигантов совпали. В 1971 году в Боливии произошли две попытки военного переворота. Вторая, августовская, оказалась успешной — к власти пришел полковник Уго Бансер. Уже на следующий год Боливия достроила газопровод в Аргентину и начала «подсаживать» ее на свой газ и усиливать военно-политический альянс с Бразилией, «выдавливая» Аргентину из региональной политики, разбивая блок левых просоветских стран и «разъедая» советское влияние. При этом Боливия проводила крайне рациональную политику, направленную на обновление национальной промышленности, развитие конституционных и правовых институтов, повышение уровня жизни и рыночную либерализацию. Бансер вошел в историю страны как один из создателей национальной государственности и как «диктатор-президент»: спустя много лет после окончания собственной диктатуры он был законно переизбран президентом страны в 2001 году.
Позднее статус общеконтинентального триггера перехватила Чили, создав очень устойчивую и открытую систему, а к тому же став творцом праволиберальных и капиталистических дискурсов на континенте. Параллельно Чили отбила у Парагвая статус континентального антикоммунистического лидера. Сегодня Чили это страна-рекордсмен по внешнеполитической акивности и количеству альянсов, в которые она входит. Она серьезно диктует политику в регионе, обладает высокотехнологичной и развитой экономикой.
Грузия является важным стратегическим узлом для США, ЕС, России и исламских стран региона. Сегодня интерес к ней несколько поугас в связи с событиями в Украине. Проблема в том, что Россия, очевидно, запустила процесс «имперского расширения», и перед Западом стоит задача сдержать ее в первую очередь на европейском направлении, где приоритетным игроком является Украина. Ситуация усугубляется некомпетентностью и слабохарактерностью нынешней американской администрации и команды Барака Обамы. Однако президентство Обамы не вечно, «ястребы» прекрасно знают ценность Грузии как друга и партнера Штатов, и в скором времени она восстановит свое влияние в полном объеме. Об этом, например, неоднократно говорил сенатор Маккейн.
…В 1992 году вышла книга Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории», в которой он сообщал, что либеральная демократия победила во всем мире, человечество достигло конечной точки своей социальной эволюции, а потому больше не будет потрясений, конфликтов, социальных экспериментов, революций, новых парадигм. Конец истории — это конец Политики. Будущее «беспокойных государств» в этой оптике казалось печальным.
Фукуяма оказался неправ. Менее, чем через десять лет после выхода первого тиража его книги история вышла на новый виток. В наше время, когда политика делается точечно, высокотехнологично, компактно и по возможности бескровно, роль государств-триггеров многократно возрастает. История не закончилась, но изменилась. В современных динамичных, меняющихся и опасных условиях страны, успешно реализовавшие «цветные» проекты, становятся приоритетными историческими субъектами. Они запускают распады империй, они перекраивают регионы, они небольшие, но чрезвычайно важные элементы, без которых не работает вся система.
Полностью статью Китти Сандерс можно прочитать здесь