Тот факт, что конференция стран группы БРИК второй раз собирается в Санкт-Петербурге, знаменует непреложность и объективный характер процесса глобализации. О нем повсеместно заговорили со второй половины 80-х годов прошлого века, но начался он в незапамятные времена, с появлением Homo sapiens и ускорился с рубежа XV – XVI вв., когда европейцы, основываясь на эксперементально-научном знании, сумели как проложить морской путь к странам Востока, так и открыть Американский континент. В последние полвека глобализация, развиваясь во все возрастающем темпе, радикально изменила картину мира. Ныне партнеры по группе БРИК представляют собой сообщество новых индустриальных стран общей площадью 28,5% земной суши с населением 2.835 млн. человек, что составляет 41,7% жителей Земли. Странам группы БРИК, обладающим основными ресурсами планеты, несомненно, принадлежит ее будущее. Это бесспорная реальность.
А ведь всего лишь в первой четверти XIX в., времени завершения промышленного переворота в Англии, явившейся пионером этого явления в мире, существовали едва освободившаяся от 300-летней колониальной зависимости, рабовладельческая Бразилия, крепостническая Российская империя, прочно спеленатая кастовым строем английская колония Индия и крестьянско-феодальная цинская Китайская монархия. Между тем именно тогда, почти двести лет назад, в России можно обнаружить истоки идей взаимосвязи и партнерства стран нынешней группы БРИК. Протянувшаяся с запада на восток от Балтийского моря до Тихого океана евроазиатская, а до 1867 г., времени продажи Аляски, и евроазиатско-американская держава – Россия, ставшая мостом между двумя полушариями, не могла не явиться местом появления таких идей. А это делает Санкт-Петербург – символ нового времени в отечественной истории — форпостом встреч, контактов и планов на будущее представителей Бразилии, России, Индии и Китая.
Все началось с первого русского кругосветного плавания 1803 – 1806 гг. во главе с Иваном Крузенштерном и Федором Лисянским, 15-тым по счету после плавания Магеллана, но, безусловно, основополагающим в нашем контексте. Тогда это был наиболее рациональный путь к дальневосточным рубежам России, на Камчатку и в Русскую Америку. Российско-американская компания (РАК), имевшая прямое отношение к организации плавания, планировала сбыт доставленной с Аляски пушнины в Кантоне и «в других местах Азиатских», в частности, в Индии. С последней, находившейся под наблюдением недремлющего английского ока, установить какие-либо контакты тогда не удалось, а записку «О торге в Кантоне» министр коммерции Николай Румянцев представил Комитету министров еще за несколько месяцев до отплытия «Надежды» и «Невы», 20 февраля 1803 г., и с высочайшего утверждения она была «Комитетом апробована».
В ноябре 1805 – феврале 1806 г. по пути на родину россияне сбыли в Кантоне большую часть из находившихся на «Неве» без малого 170 тыс. шкур морских и речных бобров, выдр, соболей, лисиц, песцов, морских котиков и загрузили на корабли в основном чай (более 800 ящиков), а также желтую хлопчатобумажную ткань – китайку, фарфор, жемчуг, разные местные галантерейные товары. Оставили они и подробнейшие описания Китая. Поскольку основывать российскую факторию в Кантоне было очень дорого, лейтенант с «Надежды» Ермолай Левенштерн изложил в своем дневнике план российской торговли в этом порту, предложенный представителем голландской фактории в соседнем Макао Бахманом, хорошим знакомым Крузенштерна. По мысли этого коммерсанта, в торговле с Кантоном должны были бы участвовать шесть российских кораблей, а два из них бывать там ежегодно.
Среди многочисленных и весьма важных последствий первого русского кругосветного плавания было и такое: по пути на Восток мореплаватели фактически открыли для России Латинскую Америку, впервые посетив бразильский остров Санта-Катарина.
Одному из участников плавания суждено было сыграть во всех наметившихся контактах неравнозначную, но в той или иной мере существенную роль. В пору плавания это был натуралист на корабле «Надежда» Георг Генрих фон Лангсдорф. Он родился в курфюршестве Майнц в 1774 г., получил степень доктора медицины в Геттингенском университете, где его учителем и наставником был выдающийся естествоиспытатель и антрополог Иоганн Блуменбах, глава целой школы страноведов эпохи немецкого Просвещения, к которой принадлежал, в частности, и Александр фон Гумбольдт.
На Камчатке, куда «Надежда» пришла в 1804 г., Лангсдорф вступил на русскую службу и стал именоваться Григорием Ивановичем, а затем побывал с, увы, неудачным, посольством камергера Николая Резанова в Японии и сопровождал последнего в качестве врача в путешествии по Аляске и Калифорнии. В сентябре 1806 г. Лангсдорф вернулся на Камчатку, а зимой преодолел на собачьих упряжках более 1500 км. по полуострову, изучая его природу, население и состояние управления. Одно из основных его предложений свелось к тому, чтобы перенести столицу полуострова из Нижнекамчатска, расположенного в устье реки Камчатки, в Петропавловск, на берега Авачинской бухты, сделав последний его столицей, главным административным, военным и экономическим центром. Оттуда, по мысли ученого, должна была осуществляться торговля со странами Востока, расположенных в регионах Тихого и Индийского океанов, в частности, с Китаем, Японией, Индией. Впрочем, подобную мысль мы находим в рукописи «О Камчатке и Охотске» одного неизвестного автора еще в 30-х годах XVIII в., но Лангсдорф готовился предпринять конкретные шаги, чтобы ее осуществить.
В мае 1807 г. Лангсдорф отплыл из Петропавловска в Охотск, а оттуда отправился сухим путем в Петербург, пересекая, таким образом, с научными целями основные пространства Евразии. По пути, из Иркутска, он послал свою записку о необходимости реформ на Камчатке Румянцеву, который был тогда уже и министром иностранных дел. Румянцеву же, в свое время долго выполнявшему дипломатические функции в германских землях, Лангсдорфа заочно рекомендовал его дядя по матери доктор Кох.
Из Иркутска Лангсдорф совершил поездку в Кяхту, на границу с Китаем, чтобы изучить таварообмен, осуществлявшийся между двумя империями. Самому побывать в Китае ему не удалось, так как вторую часть кругосветного путешествия он осуществил в одиночку. Однако, поселившись в Петербурге, Лангсдорф благодаря своей записке, представленной Александру I, стал членом правительственного «Комитета для внутреннего устройства Камчатской, Охотской и Якутской областей». Возглавлял этот комитет генерал-губернатор Сибири И.Б.Пестель, который познакомился с Лангсдорфом еще в бытность путешественника в Тобольске и одно время даже прочил его на пост гражданского губернатора Камчатки. Работали в нем также мореплаватели Г.А.Сарычев, И.Ф.Крузенштерн и Л.А.Гагемейстер. Предложения Лангсдорфа легли в основу положения «О преобразовании в Камчатке воинской и гражданской части, а также об улучшении состояния тамошних жителей и вообще тамошнего края», которое было подписано императором 9(21) апреля 1812 г. и окончательно утвердило Петропавловск в качестве столицы полуострова.
В петербургский период жизни Лангсдорф опубликовал немецкоязычное описание своего кругосветного путешествия, включавшее два тома текста и двухчастный альбом гравюр с подробными пояснениями — базовый источник о пересечении путешественником Евразии с научными целями. Этот труд неоднократно издавался и переиздавался как на немецком, так и английском и голландском языках, но никогда не переводился на русский. Местом деятельности Лангсдорфа стала в итоге Петербургская Академия наук, членом которой он был избран. Кроме того, по инициативе Румянцева, он едва ни отправился с торговым караваном в Самарканд и Бухару для изучения подступов к британской Индии.
В 1812 г. Лангсдорф был назначен российским генеральным консулом в Рио-де-Жанейро. В противовес Парижу, Петербург настаивал на своем праве торговать с Бразилией, куда переселился португальский королевский двор. Среди семи языков, на которых Лангсдорф свободно говорил, был и португальский: в 1797 – 1803 гг. он занимался медицинской практикой и естественнонаучными исследованиями в Лиссабоне. Кроме того впечатления об острове Санта-Катарина, на котором ученый побывал в 1803 – 1804 гг., остались для него незабываемыми. Он сам предложил Румянцеву свою кандидатуру на этот пост.
Период, ограниченный началом 10-х и концом 20-х годов, был для Лангсдорфа, связавшего свою судьбу с Бразилией, не менее плодотворным. Он создал там российскую консульскую сеть, содействовал прямой русско-бразильской торговле, ряд лет наряду с генеральным консульством возглавлял дипломатическую миссию, являясь поверенным в делах России при португальском дворе в Рио-де-Жанейро.
Находясь в Бразилии, ученый по-прежнему интересовался проблемами торговли на российском Дальнем Востоке. В донесении министру иностранных дел К.В.Нессельроде от 26 июля 1819 г. Лангсдорф представил обстоятельный и давно подготавливавшийся им проект развития русско-китайской торговли. Внимание к ней стимулировалось неутешительными итогами коммерческих связей между Россией и Бразилией. Льготы английским купцам на бразильском рынке, предусмотренные англо-португальским договором 1810 г., были столь значительными, что существенных перемен в этой области ждать не приходилось.
В 1818 г. в Рио-де-Жанейро через Кантон (Гуанчжоу) и Макао (Аомынь) прибыл бывший служащий РАК Георг Шеффер, с которым Лангсдорф впервые встретился в бразильской столице еще в 1814 г. Через него Лангсдорф заочно познакомился со шведским генеральным консулом в Кантоне А.Лунгстедтом. Последний хорошо относился к России и был готов к услугам. Лангсдорф завязал с ним переписку по вопросам естествознания, а попутно узнавал о возможностях проникновения на тамошний рынок российских купцов. Письмо от шведского генерального консула он приложил к своему проекту.
Ученый пришел к выводу, что ранее предполагавшееся им назначение российского консульского чиновника в Макао, вряд ли откроет Кантон для российской торговли. Важнее, считал он теперь, послать в Макао неофициального представителя, скажем, знающего языки врача, путешественника, и предложил свою кандидатуру. Лангсдорф хотел получить письмо министерства иностранных дел к властям Кантона, подарки для них, а также администрации Макао, разрешение использовать в переговорах посредников, возможность посещать Яву, Филиппины и другие острова. Свои задачи он видел в том, чтобы выяснить причину трудностей, с которыми встретились в Кантоне участники первого русского кругосветного плавания (местная администрация пыталась без всяких оснований задержать в этом порту их корабли), рассеять неблагоприятное впечатление, оставленное посольством Головкина, добиться основания кантонской торговой конторы России, чтобы доставлять в Китай морем пушнину из владений РАК, что, как он полагал, гораздо выгоднее сибирской торговли ею через Кяхту, где в 1807 г. побывал сам.
Проект Лангсдорфа, по сообщению Нессельроде, был представлен Александру I и заслужил его «особое внимание». Однако, учитывая состояние русско-китайских отношений в то время, ход ему все же решили не давать.
В Бразилии, как нигде, проявились черты Лангсдорфа-просветителя, реформатора, ученого-гуманиста. Он был родоначальником европейской эмиграции в Бразилию и перевез за свой счет на земли Мандиоки, едва ли ни единственного в том регионе поликультурного хозяйства, около двух десятков семей немецких колонистов. Выполняя личную просьбу императора Педру I о разработке планов реформирования Бразилии, Лангсдорф предложил проект основания новой столицы страны и наметил построить ее там, где ныне находится город Бело-Оризонти (всего в 600 км от нынешней столицы – Бразилиа). Он ратовал за основание первого в стране университета, в провинции Минас-Жерайс, и развитие небольших провинциальных центров, доказывал необходимость принципиально новых отношений с индейцами, которые бы базировались на взаимосвязях европейской и аборигенных культур, а для этого скрупулезно составлял словари индейских языков. Он предлагал планы усовершенствований в области добычи алмазов и в сфере денежного обращения, заявлял о недопустимости лесных выжигов, являвшихся в то время обычной практикой, предостерегал от бесконтрольного проникновения иностранного капитала в разработку полезных ископаемых, писал о защите редких животных и бережном отношении к растительному миру, выступал за развитие речного судоходства, а в связи с этим реконструкцию старых и строительство новых речных портов и ведущих к ним дорог.
Отряд Лангсдорфа достиг Амазонки по рекам Аринус, Журуэна и Тапажос, отряд Риделя – по рекам Гуапоре, Маморе, Мадейре. Только по огромной, в 1300 тыс. кв. км, территории тогдашней провинции Мату-Гросу экспедиция в общей сложности прошла не менее 7500 км. Кроме того, Ридель предпринял плавание вверх по Риу-Негру. По самой Амазонке участники экспедиции проследовали от Манауса до Белена и в конце марта 1829 г. прибыли в Рио-де-Жанейро.
Возвращение это было, однако, печальным. В конце марта 1828 г. Лангсдорф заболел тяжелой формой тропической лихорадки. Он мужественно пытался противостоять недугу, но через несколько недель безуспешного самолечения стал надолго впадать в беспамятство. В конце мая на берегу реки Журуэна окружающие заметили у него признаки душевной болезни, приведшей в итоге к глубокой амнезии (потери памяти). В 1830 г. ученого перевезли в южную Германию, в г. Фрейбург, где он, получив российскую пенсию, обосновался окончательно. Его состояние не улучшалось. Время, которое он постоянно торопил, навсегда остановилось для него. В июне 1852 г. Лангсдорф скончался. «Он посвятил свою жизнь исследованиям и, действительно, пал как герой на поле битвы», — справедливо писал автор одного из его некрологов.
Лангсдорфа скоро забыли и в Германии, и в России, и в Бразилии. В Петербурге затерялся рукописный архив экспедиции, а экземпляры естественнонаучных и этнографических сборов либо утрачивали этикетки и принимались за вневременные и безымянные, либо, обращая на себя внимание хорошей сохранностью, удивляли ничего не говорящей подписью:«Langsdorff».
«Возвращение» в науку Лангсдорфа представляло собой чрезвычайно сложный и длительный процесс, растянувшийся более чем на полтора века. Ныне Лангсдорф хорошо известен как в России, так и в Бразилии. В бразильской прессе о нем опубликованы многие сотни статей, демонстрируются видеофильмы, проведены выставки материалов его экспедиции в важнейших городах страны, о нем изданы книги на португальском языке. Лангсдорф стал явлением бразильской культуры, символом отношений России и Бразилии, а его наследие остается неисчерпаемым источником для дальнейших исследований.
Однако внимание Лангсдорфа, как мы пытались показать выше, было сосредоточено не только на Бразилии. Он проявлял большой интерес и осознавал огромное значение для судеб мира азиатско-тихоокеанского региона, внес крупный вклад в дело реформирования управления Камчаткой, стремился сделать ее российским центром торговли с Востоком, в частности, с Китаем, пытался всячески способствовать русско-китайской торговле. Не его вина, что в силу объективных причин ему не удалось изучить и описать сложный и чреватый многими опасностями, из-за нападений кочевников, сухопутный торговый маршрут из России в Индию, но он искренне стремился к этому.
Эта широта видения мира, свойственная Лангсдорфу, имеет свое объяснение. Если в естественных науках и страноведении его наставником был Блуменбах, то в социально-экономической сфере это был выдающийся российский государственный деятель и меценат Николай Петрович Румянцев, канцлер Российской империи и ее ключевая фигура в первой половине александровского царствования. Лангсдорф, человек, так сказать, румянцевского выбора и призыва на русскую службу, не мог не видеть стремление своего патрона интегрировать Россию в мировую торговлю, превратить ее в «коммерческую империю» и в своей деятельности руководствовался этим.
Нельзя не отметить и другое важнейшее обстоятельство, делающее Лангсдорфа не только предтечей идеи создания группы БРИК, но и ее подлинным символом. Ведь он является единственным путешественником, который в начале XIX в., то есть у истоков промышленного переворота, пересек с научными целями как большую часть Южной Америки, так и огромные пространства Евразии, оставив ценнейшее наследие детально и разносторонне демонстрирующее и документирующее природную, социальную и экономическую ситуации в ту пору. Это дает возможность сравнить мир времени Лангсдорфа и мир современный, охваченный острейшим экологическим кризисом, понять, что и насколько изменилось, что потеряно безвозвратно, а что еще можно спасти, как затормозить сползание цивилизации в техногенную среду обитания, как озадачить этим человечество и предупредить его о тяжелейших последствия данного процесса, о безусловной необходимости смены природопокорительской парадигмы развития на другую – природосберегающую, природоохраняющую, предусматривающую коэволюцию с биосферой. Конечно, все эти задачи являются главными из стоящих перед странами группы БРИК, которые располагают, как упоминалось, не только решающей минеральной базой планеты, а следовательно, и ее энергетическими ресурсами, но также основными площадями существующих лесов, запасами пресных вод, видовым разнообразием растительного и животного миров.
С конца 80-х годов прошлого века имя Лангсдорфа носили такие международные экологические и культурно-экологические проекты, как «Лангсдорф возвращается» и «Лангсдорф», а в последнее время появился, вобрав все лучшее из предыдущих – «Лангсдорф – XXI век». Он предусматривает не только обширный комплекс научно-просветительских акций, экспедиционную и исследовательско-компаративную деятельность, но и постоянный мониторинг окружающей природной среды, а также наступательную пропаганду в целях ее сохранения. Этот проект может органично вписаться в современный контекст идеологии стран группы БРИК.
Из 54 лет, отпущенных Лангсдорфу судьбой до трагической потери им памяти в дебрях амазонской сельвы, он треть века (с 1797 г.) провел в путешествиях. «У меня особо развит “орган скитания“», — шутил ученый. Тот очевидный факт, что Лангсдорфа забыли вскоре после того как была прервана бразильская экспедиция, объясняет, и не в последнюю очередь, отсутствие памятных мест, связанных с его именем, скажем, в Германии и Бразилии, странах, где прошла большая часть жизни путешественника. Между тем это было связано не только с его исчезновением из памяти современников. В Германии фигуру Лангсдорфа заслонила тень великого ученого и, в частности, исследователя Латинской Америки Александра фон Гумбольдта, который кроме того, правда, сугубо косвенно, но негативно повлиял на прижизненную и посмертную судьбу нашего героя. Заметим к тому же, что Лангсдорф никогда не состоял на службе ни одного из немецких государств и вспомним, каким разрушениям подверглась территория Германии в ходе Второй мировой войны. Единственным памятным местом, связанным с именем Лангсдорфа на германской земле, является его сохранившаяся могила в г. Фрейбурге.
Бразилия, которой ученый отдал 17 лет вдохновенного труда, ради которой не берег ни здоровья, ни самой жизни и где, судя по некоторым упоминаниям в его рукописях, намеревался поселиться навсегда, оказалась неблагодарнее Германии. Правда, следует учитывать влажный тропический климат Рио-де-Жанейро: построек начала XIX века там почти не сохранилось, быстро разрушается и бумага. В бывшем поместье Лангсдорфа Мандиока, находящемся примерно в 70 км. от многомиллионного города, в муниципии Маже, остались лишь фрагменты фундаментов его основных построек и два сугубо вспомогательных строения, которые в свое время были пристанищем тропейрос – погонщиков мулов и лавкой, где для них продавались съестные припасы.
Иное дело Санкт-Петербург, бывшая столица Российской империи и нынешняя вторая столица Российской Федерации, молодой, по европейским меркам, наш северный мегаполис. Он сохранил больше всего памятных мест, связанных с жизнью и деятельностью Лангсдорфа. Во-первых, потому что последний всегда находился только на русской службе, во-вторых, из-за того, что туда много лет доставлялось и там хранится наследие ученого, коллекции, собранные им и его спутниками.
Лангсдорф провел в Санкт-Петербурге с перерывами 1808 – 1812 гг. Прежде всего, укажем, где он квартировал в то время. Этот дом расположен на Васильевском острове (ВО), на Кадетской линии и ныне известен под № 23. Тогда он принадлежал известнейшему русскому художнику, представителю национальной портретной школы XVIII в. Д.Г.Левицкому. Другой дом, в котором бывал Лангсдорф, находится на 7-ой линии ВО под № ½. В этом знаменитом доме, принадлежавшем Петербургской Академии наук и ныне буквально увешенном мемориальными досками, жила семья известного астронома академика Ф.И.Шуберта, на дочери которого Фредерике Федоровне Лангсдорф в 1812 г. женился. Кстати, именно его тесть Шуберт впоследствии посоветовал ученому включить в состав экспедиции астронома, на место которого по рекомендации знаменитого мореплавателя В.М.Головнина был определен штурманский помощник 14-го класса Н.Г.Рубцов. В этом же доме воспитывался брат Фредерики Федор Федорович Шуберт, будущий генерал, глава гидрографического департамента морского министерства и в дальнейшем начальник Рубцова.
Архив Лангсдорфа и его экспедиции хранится в Петербургском филиале Архива РАН, карты Н.Г.Рубцова и вычерченные им планы бразильских городов – в Российском государственном архиве Военно-Морского Флота, зоологические коллекции – в Зоологическом институте РАН, гербарий — в Ботаническом институте РАН, а коллекция плодов, семян и образцов древесины – в подразделении последнего, Ботаническом музее.
Лучшей коллекцией опубликованных работ Лангсдорфа, трудов о нем и его исследованиях в разных частях мира, а также литературы об участниках бразильской экспедиции ученого располагает Библиотека РАН в Санкт-Петербурге. Еще в 1979 г. в ней было описано 360 наименований произведений печати по этой тематике на 10 языках. Однако за последнее тридцатилетие их число увеличилось в разы.
Нет, совсем не случайно, уже второй раз, отдавая дань исторической справедливости, представители стран группы БРИК собираются в Санкт-Петербурге, в России, на второй, но истинной, родине Григория Ивановича Лангсдорфа, который служил ей, не щадя себя, самоотверженно выполняя бескорыстную общечеловеческую работу – познание природы и людей.
Полностью работа Б. Н. Комиссарова опубликована –
Комиссаров Б.Н. Российский ученый Г.И.Лангсдорф как предтеча идеи создания группы БРИК // БРИК: шаг за шагом: междунар. науч. – практ. конф., 14-15 мая 2009 г., С.-Петербург. – СПб., 2010. — С. 18-22 [Парал. на англ. яз.]