Саммит Европейского Совета в Брюсселе 28-29 июня проходил на фоне тревожных ожиданий. Вроде бы в середине месяца общими усилиями удалось предотвратить приход к власти в Греции «деструктивных» сил, способных заблокировать развитие еврозоны. Но преодоление политического кризиса в Греции не означало завершение кризиса финансового. Затем в адрес Евросоюза последовали официальные обращения правительств Кипра и Испании за дополнительной финансовой помощью.
По иронии судьбы, к за спасительными кредитами почти одновременно обратились испанский премьер-консерватор (за 100 млрд евро) и кипрский президент-коммунист (за 10 млрд). Наглядная демонстрация того факта, что в нынешней стадии европейского кризиса теряют значение не только географические, но и идейно-политические преграды.
Брюссельский саммит должен был показать высокий уровень единения европейских грандов перед лицом новых финансово-экономических невзгод. Но достичь такого единства не так легко в условиях, когда, скажем, Германия и Соединённое Королевство упирают на повышение норм финансовой и бюджетной строгости, а новый французский президент предлагает сделать ключевую ставку на развитие национальных экономик. При этом ведущие европейские лидеры понимают, что обречены на компромисс. Франсуа Олланд призывает углублять валютный и экономический союз. Ангела Меркель признаёт: «Положение серьёзное, мы обязаны прийти к соглашению по стабильной Европе завтрашнего дня».
В Брюсселе евролидеры как раз и пришли к тем договорённостям, которые можно назвать «золотой серединой» между «розовым» французским и «синим» германским вариантами антикризисной политики. Во-первых, с помпой объявлено о достижении принципиального согласия о выработке Пакта экономического роста и занятости, на принятии которого настаивал Олланд ещё во время президентской кампании. Подразумевается, что экономический рост и борьба с усиливающейся безработицей являются стратегическими приоритетами ЕС. На эти благородные цели через Европейский инвестиционный банк будет в будущем запущена серия конкретных проектов модернизации инфраструктуры в Евросоюзе. Речь идёт во выделении на эти цели суммы, составляющей не менее одного процента от ВВП всего Евросоюза — около 130 млрд евро.
Представитель руководства французской соцпартии Арлем Дезир поспешил заявить, что принятое решение – «большой шаг вперёд по реализации обещаний Франсуа Олланда». Но не только Берлин, но и Париж пошёл на компромисс: отныне Франция не будет мешать ратификации бюджетного пакта. Более того, французское правительство прекращает настаивать на обязательном запуске еврооблигаций.
Помимо прочего, приняты решения, направленные на снижение стоимости заимствований Испании и Италии. К концу 2012 года предполагается оформить единый надзорный орган, который будет в масштабах еврозоны осуществлять контроль над банковской системой. В своё время бывший глава Европейского центрального банка француз Жан-Клод Трише немало сделал для принятия этого решения. Оно означает достижение ещё большего уровня межбанковской интеграции в масштабах ЕС и прежде всего зоны евро. Разумеется, в будущем предполагается изменить «банковское законодательство» в ЕС с тем, чтобы в случае банкротства в первую очередь деньги получали не кредиторы, а вкладчики. С другой стороны, перспектива утраты национального банковского суверенитета теперь выглядит вполне реализуемой.
Среди решений брюссельского саммита стоит выделить ещё одно. Главы государств и правительств Европейского Союза принципиально договорились о том, что вскоре стабилизационный механизм еврозоны может быть использован для нормализации обстановки на финансовом рынке. Конкретно это означает, что средства стабилизационного механизма еврозоны — которые можно будет выделять на помощь «проблемным» странам буквально со вчерашнего дня — могут быть использованы для прямой рекапитализации банков. Чего, к слову, перед саммитом добивались и испанский премьер Мариано Рахой, и итальянский Марио Монти.
Так что можно сказать: компромисс найден. Но насколько полезным для европейской экономики окажется подобный компромисс, означающий расширение каналов денежных вливаний? Не обернётся ли он болезненным затягиванием процессов тотального банкротства?